– Ну и когда же она превратилась в монстра, незнакомого ему? – поинтересовалась Нина. – Сразу после свадьбы или все-таки выдержала паузу?
– А она в монстра не превращалась. Если бы так, было бы даже проще! От очевидной пакости избавиться не так уж сложно, но она действовала иначе. Первые годы она ходила паинькой, даже я поверил, что ему повезло с девкой. А оказалось, что она просто изучала его – всю его жизнь. Когда со сбором данных было покончено, она начала его покусывать – по чуть-чуть, вроде как незаметно, но стабильно. Она могла испортить ему настроение, как никто другой. Она умела бить по больному и заставляла его постоянно сомневаться в себе. Это куда хуже, чем просто скандальная баба, это редкая мразь.
Кто-то другой не понял бы, в чем проблема, а вот Нина понимала даже слишком хорошо. Не только потому, что она была психотерапевтом по образованию, просто она сама много лет жила в похожем мире.
У романтического партнера положение особое, в идеале – подразумевающее абсолютную близость. Он знает тайны, он прикасается к уязвимым местам, его мнение имеет значение. Если отношения здоровые, это поддержка, а если нет… Вот как раз то, что описывал сейчас Панкратов. Алла день за днем и год за годом подтачивала мужа, как насекомое подтачивает здоровое, могучее дерево – и дерево дряхлеет изнутри, чтобы в один момент рухнуть, немало удивив окружающих.
Истинная опасность таких отношений в том, что они всем кажутся идеальными. Алла не кричала, не упрекала открыто, не выражала недовольство. Она просто умела выбрать слова так, что любые достижения Николая казались никчемными, в лучшем случае – удачей, но никак не его заслугой. Она портила ему настроение так изящно, что ему вроде как даже не в чем было ее упрекнуть, но счастливым, по-настоящему счастливым, он себя давно уже не чувствовал.
Нина видела, что эта женщина была великолепным манипулятором. Сначала Николай и сам не замечал, что происходит, не придавал собственному плохому настроению большого значения. Однако, когда он оказался на грани депрессии, он наконец заметил неладное.
Он все равно никому ничего не сказал. Николай был из поколения, которое приучили считать психологические проблемы мелочью. Философия «Ты мужик – терпи» предполагала, что он не должен поддаваться на мелкие женские гадости. Алла была все так же красива, так же нежно обнимала мужа на публике, так же клялась ему в любви, когда они оставались вдвоем, да и в постели от себя не гнала. Само понятие токсичных отношений представлялось Золотореву выдумкой избалованной молодежи.
И снова Нина вспомнила собственную пародию на брак – которая и браком-то по документам не стала. Вечная критика щупальцами пробиралась под кожу, заставляла сомневаться в себе, исправлять недостатки, которых нет и не было. Захар умел делиться плохим настроением, как бы между делом бросить, что Нина потолстела, или рассказать ей об успехах других психологов, или с завистью вздыхать на фото молодой жены приятеля, вещая вроде как в пустоту, что истинная юность красит лучше любой косметики и исчезает навсегда.
Некоторые люди просто не могут иначе: им нравится принижать других, они сами себе от этого кажутся лучше. Принизишь любимого человека – и вот ты рядом с ним уже герой, благодетель, осчастлививший своим присутствием жалкое ничтожество. Главное – не орать. Главное – уничтожать душу с улыбкой.
– Когда и как об этом узнали вы? – уточнила Нина.
– Слишком поздно я узнал, увы. Когда это уже стало очевидным: он выглядел откровенно больным. Но даже тогда он запретил мне вмешиваться, он со всем хотел справиться сам. Мне следовало настоять, а я решил, что он и правда справится. Я и мысли не допускал, что он может – вот так… Головой вниз.
– Почему он просто не развелся с ней?
– Знаете, если загробная жизнь все-таки существует и мы снова встретимся, этот вопрос я задам ему первым, – невесело рассмеялся Панкратов. – Мы с ним не откровенничали о личном, не было у нас такой привычки. Но предположить могу… Он не привык проигрывать. А для него это было поражением: разрушить брак, который все вокруг называли идеальным, только из-за того, что жена якобы случайно что-то сказала. Это был его проект, точно такой же, как бизнес, и он готов был работать над этим проектом. Он и не заметил, что она с ним сделала…
– Вы предполагаете, что она изначально ставила целью убить своего мужа?
– Ну да. А как еще? Она слишком четко и целенаправленно его уничтожала.
– Не слишком ли много времени это заняло? Есть способы попроще.
– А она никуда не спешила, ей-то жилось хорошо, – указал Панкратов. – Она тоже без дела не сидела, она училась, знакомилась с нужными людьми. Она готовилась перенять его бизнес – Аллочка наша не хотела больше быть содержанкой, годы не те, оно отныне желало зваться бизнес-леди! Подготовка оказалась грамотной: многих знакомых Золоторева она сумела приручить, с некоторыми, подозреваю, спала, но доказать это мне не удалось. Полагаю, если бы Золоторев не прыгнул, она нашла бы способ его добить… но он прыгнул. И вот тогда оказалось, что ее уже знают все – партнеры, сотрудники. И все готовы были ее принять, да еще и поддержать скорбящую вдовушку, по сути – работать вместо нее. Вот почему она так показательно в черное вырядилась, на самом деле ей не жаль.
– Многие ее приняли, но не вы, – отметила Нина.
– А я и не собирался. Я никогда не скрывал, что эта стерва мне не нравится. В последнее время Золоторев начал прислушиваться ко мне, он собирался наш общий бизнес переписать на меня, да вот только не успел.
– Если он собирался это сделать, могла ли Алла узнать о его намерениях и ускорить события?
– Я тоже о таком подумал, потому и нанял людей, чтобы проверили… Не помогло это, короче. У нее лично есть алиби на день его смерти, никаких доказательств постороннего присутствия на стройке не нашли.
– Если работали профи, они бы не оставили следов.
– Профи она бы не наняла, какое там! – отмахнулся Панкратов. – Не таких так точно, это нужно связи иметь, а не просто гнидой быть. Ей повезло, что он сорвался. Теперь она побогаче меня будет! Тот бизнес, который только ему принадлежал, она уже под себя подмяла. Тот, в котором и моя доля есть, скоро делить будем. Но Золоторева это не вернет… Он мне жизнь спас, и это не красивые слова, а правда. Когда я вышел, я никому нахрен не был нужен, хоть ложись и подыхай, а он меня не оставил, он мне руку протянул… Я думал, что верну ему долг, но в итоге так и не сумел. Так что, если кто из ваших знакомых с этой мразью пересекся – не заблуждайтесь на ее счет, мой вам совет.
– Благодарю. И последний вопрос: вам знакомо имя Петра Муратова?
Нина спрашивала об этом исключительно для подстраховки. Она видела, что во время разговора Панкратов не врал ей: он действительно высоко ценил Николая Золоторева и не желал ему смерти. Следовательно, слова Аллы о нем были пустой болтовней, попыткой запутать близнецов, пустить их по ложному следу.
А если так, то никакого Муратова он не знал, на это имя он должен был отреагировать искренним удивлением. Однако он напрягся – после того, как большую часть разговора оставался расслабленным. Пока он верил, что Нина способна стать врагом Аллы Золоторевой, она была ему симпатична.
