Погром вовсе не означал, что теперь осмотр вещей Муратова потерял смысл. Напротив, Ян прекрасно видел: те, кто устроил это, злились. Они силились найти что-то, а у них никак не получалось. Если бы они это отыскали, они бы сразу ушли, им лишний риск не нужен. Но они торчали тут до последнего, порой, кажется, уничтожали все, что под руку подвернется, чтобы хоть как-то выпустить пар. Нет, их обыск оказался безуспешным…
Но был и еще один неприятный вариант:
– Возможно, здесь ничего и не было изначально. Мы до сих пор не знаем, кто и зачем послал сюда Муратова. Если ради кражи, то он мог ничего не успеть.
– Если ради кражи, почтенная вдова не впала бы в такую истерику, не так ли? Да и потом, куда еще тебе идти?
– Тоже верно…
Он запер дверь номера, чтобы им никто не мешал, и приступил к поиску. Сам себе Ян казался тем несчастным, что случайно швырнул бриллиантовое кольцо в мусорный бак, и в ближайшие десять лет ему придется перерыть всю городскую свалку. Лер же стояла посреди комнаты и со скучающим видом оглядывалась по сторонам. Упрекать ее было бесполезно, это он уже усвоил, и в том, что она ничего не добьется, убедился. А Лер неожиданно объявила:
– Внутри подушки.
– Чего? А ты шпионских фильмов часом не пересмотрела? Это же не его личная подушка, а корабельная.
– Все равно посмотри.
Идею Ян находил дурацкой, потому что видел: подушка валяется на полу, она вытянута из наволочки. Следовательно, ее осмотрели, прощупали, но ничего не нашли. Да и что тут осматривать? Подушка была цельной, безо всяких молний, внутрь так просто ничего не засунешь. Даже странно, что Лер, обычно такая проницательная, допустила столь нелепую версию.
Ян взял подушку, просто чтобы доказать своей спутнице, что она не права, демонстративно прощупал и, конечно же, ничего внутри не ощутил.
– Довольна?
– Скорее, разочарована. Нормально осмотри.
В руке Лер будто сам собой появился серебристый балисонг, нож-бабочка. Ян прекрасно понимал, что оружие не могло материализоваться из воздуха, он просто не видел, откуда Лер его достала. То, как быстро и изящно нож раскладывался в ее руке, завораживало даже ее спутника, который такое сотню раз видел. Будто живое существо на ладонь садилось…
Лер же не находила в этом трюке ничего необычного, секунду спустя она уже протягивала нож Яну.
– Свой носи, – посоветовала она. – Никогда не знаешь, пригодится ли.
– Постараюсь учесть, – буркнул он.
Нож оказался впечатляюще острым, он легко разрезал плотную ткань на весу, и скоро под ноги Яну посыпался белоснежный наполнитель. Но не только. Следом за мягкими хлопьями из подушки вывалилось несколько листков бумаги. Они были скручены в плотные трубочки, поэтому и не прощупывались толком среди наполнителя.
– Охренеть, – оценил Ян. – Как ты узнала?
– Швейный набор не нашла.
– Какой еще швейный набор?
– В каждом номере есть стандартный швейный набор, – терпеливо пояснила Лер. – Для тех, кто не хочет пользоваться услугами швеи. Здесь я вижу только упаковку от набора, красные и синие нитки. Белых и светло-серых нет. Из предметов, находящихся в номере, оптимальным было бы использовать подушку, ее удобнее зашивать.
– Но зачем ему это? – Ян слабо представлял Муратова, терпеливо зашивающего подушку. А ведь шов был идеален, охранники, проводившие обыск, не заметили в подушке ничего особенного! – У меня это рукоделие как-то с ним не ассоциируется…
– Ну и зря. Наемник такого уровня должен уметь многое и не страдать от предрассудков. Он знал, что в его номер будет регулярно наведываться горничная. Знал и то, что у Золоторевой может быть доступ к любому сейфу. Поэтому нечто по-настоящему важное нужно было прятать так, чтобы не нашли. Или за пределами номера, или в номере, но правильно.
Когда Лер не играла роль, она говорила ровно, монотонно даже, чаще – короткими предложениями, но к этому Ян начинал привыкать. И лишь привычка избавила от ощущения, что она издевается над ним, считая дегенератом. А кто на его месте додумался бы до подушки? Да никто!
Желая поскорее миновать неловкий момент, Ян наклонился над бумагами, выпавшими из импровизированного хранилища, и аккуратно развернул их. Это оказались списки – с именами и профессиями. Судя по всему, речь шла о членах экипажа «Рейны», тех, кто работал по всему кораблю – от барменов до одного из помощников капитана. В списке были мужчины и женщины, в основном русские, но мелькнула и парочка иностранных имен. Больше никаких пометок Муратов не оставил.
Ян надеялся, что уж теперь-то, обнаружив тайну наемника, которую люди Золоторевой упустили, он все поймет – а стало только сложнее.
– Что за хрень? – нахмурился он. – Если Муратову нужны были эти имена, какой смысл прятать их? Он что, каждый раз распарывал подушку, а потом зашивал ее, если ему хотелось взглянуть на список?
– Маловероятно. Скорее всего, имена он запомнил до начала задания, а списки взял с собой для проверки.
– Но зачем вообще полагаться на бумагу? Проще хранить этот список в телефоне!
– Не проще. Электронные данные легко найти и сложнее быстро уничтожить без следа. В методе хранения информации я его поддерживаю.
– Ты тоже предпочитаешь бумагу? – заинтересовался Ян.
– Я предпочитаю собственную память.
– Тогда нам повезло, что Муратов был не похож на тебя. Хотя… не факт. Тут больше полусотни имен, и у них нет ничего общего.
Лер просмотрела списки, а потом вернула их ему.
– Я пока не берусь сказать наверняка, потому что я не знакома со всеми этими людьми. Но здесь есть примерно дюжина человек, которых я знаю, и у них как раз общее есть.
– Что же?
– Это я тебе скажу позже.
– Ты издеваешься?! – не выдержал Ян.
– Нет. Я просто слежу за временем. Нам нельзя оставаться здесь и дальше, а ты должен появиться в ресторане за обедом. Мы потеряли слежку по пути сюда, но твое присутствие в ресторане будут проверять.
– Мне какое дело?
– Тебе следует вести себя как обычно. Так будет безопасней и для тебя, и для твоей сестры. От этого места мы получили все, что хотели.
Даже при том, что она все сказала верно и из номера нужно было убираться как можно скорее, Яна все равно выводило из себя то, что она пытается управлять им. Нет, какое там «пытается»? Толкает туда, куда ей нужно, не особо таясь.
Он был бы и рад возразить, сделать что-нибудь ей наперекор, просто чтобы показать: она еще не победила. Но, во-первых, это могло стать угрозой безопасности Александры. А во-вторых, даже в собственных мыслях Яна смущало это вот «еще», и опасной темы он предпочитал не касаться.
Когда они добрались до людных коридоров, ведущих к главному ресторану, Лер преобразилась. Исчез холод, она снова была соблазнительной и дерзкой – даже без яркого макияжа и сценического наряда. Ее ведь все равно узнавали те, кто видел ее на вечерних шоу, она помнила об этом и образ держала безупречно. Даже Ян, который шел рядом с ней, который изучил ее лучше других, был вынужден признать, что это не просто актерская игра. Это перевоплощение.
