На следующий день на открытии таблички Колин был страшно зол на переводчика. Публика никак не реагировала, и он решил, что переводчик не переводит его шутки. Хотя церемония транслировалась в прямом эфире, Колин остановился, выругал переводчика и пожаловался организаторам, что его речь безнадежно испорчена. Теперь я понимаю, что в этом не было ничего удивительного, но в тот момент я была просто в ужасе.
Спустя много лет, когда мы с Колином и тремя младшими детьми отправились в Индию и там встретились с нашим американским другом Митчем Критсом, Колин устроил колоссальный скандал. В центре Дели мы взяли тук-туки
[25] и отправились за покупками. Колин и Митч приехали в магазин первыми. Когда подъехали мы с детьми, я сразу услышала доносившиеся из магазина крики Колина. Оказалось, что он ухитрился страшно разругаться с хозяином магазина и буквально сцепился с ним. Улица мгновенно заполнилась разозленными индийцами. Завидев меня, Митч крикнул:
– Забирай детей, садись в тук-тук и уезжай!
Я схватила детей и вернулась в отель – и это было нелегко. Мне уже было все равно, разорвут ли индийцы моего мужа на части. К счастью для него, ситуацию сумел разрядить Митч – очень спокойный, уверенный в себе человек, свободно владевший хинди.
Позже я спросила у Митча, что случилось.
– Колин вел себя безобразно. Это очень опасно. Ему нужно научиться вести себя, – ответил Митч, который даже не догадывался, в чем причина скандала.
Я осторожно повернулась к Колину, не зная, как он отреагирует.
– Тебя могли линчевать. Нельзя так себя вести.
Это был не первый и не последний раз, когда Колин оказывался в опасной ситуации. Я всегда боялась, что кто-нибудь не выдержит и ответит ему, как и следует. Но Колин не собирался меняться. Он был щедрым, находился в хорошей форме, он отлично ладил с самыми разными людьми. Он постоянно устраивал вечеринки, был настоящим шопоголиком – истинная сорока! – а темперамент был неотъемлемой частью его личности. Однажды я спросила, почему он кричит на людей, и он ответил:
– Мне нравится их задевать. Я люблю их пугать.
Странное желание, которого я никогда не могла понять. Но я старалась сосредоточиваться на хороших его качествах, чего Колин от меня и ожидал. Однажды я спросила, почему он выбрал меня – ведь у него было множество других подружек, и он мог жениться на любой. Почему он захотел жениться на мне?
– Я понял, что на тебя можно положиться, – ответил он. – Ты никогда не сдашься.
И он был прав. Я прожила с ним пятьдесят четыре года и не сдалась – хотя в моей жизни было немало ситуаций, когда я была готова опустить руки.
Глава седьмая
Мюстик
В 1958 году Колин взял меня с собой на Тринидад, чтобы осмотреть земли, принадлежавшие его семье. Чарли мы оставили на попечение няни. Я никогда прежде не была в таком экзотическом месте – времена гран-туров прошли, а у моей семьи не было денег на путешествия. Колин же много путешествовал, не раз бывал в Вест-Индии и страшно любил эти места. Не все Теннанты привыкли к жизни на Тринидаде: отец Колина, Кристофер, был здесь лишь раз, когда ему было немного за двадцать, и ему не понравилось. Но он отправил отсюда в Англию нескольких кайманов и подарил их своему брату – пресловутому дяде Стивену. Тот держал их дома, а потом неохотно передал в зоопарк. Хотя кайманы чаще всего лежали на теплых плитках в гостиной, чтобы согреться, они часто сбегали, и управляющему приходилось обходить весь дом со шваброй, выискивая их за дверями и под диванами.
Солнце, бирюзовая вода и белоснежные пляжи меня сразу очаровали. Мы вместе с Джоном и Дженет Ловеллами остановились в Маракас-Вэлли, посреди джунглей, в поместье Ортинола, принадлежавшем банку Теннантов. Колин очень любил Ловеллов – они научили его любить Вест-Индию. После окончания Оксфорда Колин не раз бывал у них.
Пока мы были на Тринидаде, Колин узнал о том, что продается остров Мюстик – от французского moustique, то есть «москит». Остров почти сто лет принадлежал креольской семье Хейзеллов, которые устроили там хлопковую плантацию. Но содержание такого актива обходилось очень дорого. Когда Колин узнал об этом, остров продавался уже пять лет. Колин заинтересовался, договорился о поездке и отправился на остров, а я уехала в Англию к сыну. Осмотрев остров, Колин купил его за 45 тысяч фунтов, даже не сойдя с яхты. Это было рискованное приобретение. На острове не было воды и электричества, хлопок выращивали всего на дюжине акров, а остальные 1300 акров
[26] были совершенно заброшены.
Любой, кто решил бы купить остров, должен был бы задуматься. Даже более крупный остров Сент-Винсент, гораздо более развитый, не мог похвастаться хорошей связью: письма оттуда шли недели две, если доходили вообще, телефонных линий не существовало. Если кому-то нужно было куда-то полететь, приходилось пользоваться маленьким самолетом: взлетал он со взлетной полосы, но приземлялся прямо на воду к ужасу пассажиров, которых никто не удосужился предупредить. Кроме того, Колин представления не имел о хлопке и сельском хозяйстве – ни в тропиках, ни в любом другом месте.
Но Колина это не остановило. Он считал, что рожден, чтобы жить здесь, и Мюстик для этого был идеальным местом. Характер Колина прекрасно подходил для жизни на Карибском острове, и панама шла ему куда больше, чем котелок. Купив остров, он был счастлив. Жизнь на Мюстике казалась ему воплощением всех мечтаний. Он хотел как можно быстрее показать мне свое приобретение.
Мне тоже было интересно его увидеть. Но первое впечатление стало шоком. Во-первых, туда было невероятно сложно добраться. Из Англии я прилетела на Барбадос, с Барбадоса на Сент-Винсент. Там я села на катер и два часа болталась в море. Наконец меня высадили на берег, на огромный белоснежный пляж, окаймленный манцинеллами. К счастью, Колин уже ждал меня. Между нами и единственной на острове дорогой свободно паслись дикие коровы. Нам с Колином дважды пришлось прятаться среди манцинелл, самых ядовитых деревьев в мире, но дикий скот пугал нас больше.
Выбравшись на дорогу, мы погрузились на трактор с прицепом. В прицепе были установлены пластиковые стулья на случай, если пассажиров будет больше. Трактор не походил на «Тандерберд» Колина, но вел он его с той же лихостью. Колин провез меня по всему острову, чтобы показать мне все. От пляжа Макарони мы направились к каменному дому, Коттон-Хаусу. Здесь обрабатывали хлопок: местные женщины собирали хлопок и в фартуках приносили сюда. Здесь его раскладывали по полу, а потом теребили, чтобы вытрясти семена, и складывали в кипы. Отсюда хлопок отправляли на Сент-Винсент и дальше в Англию на переработку. Эта технология увлекла меня. Она напомнила мне нашу керамику – множество людей трудятся, чтобы сделать красивый кувшин или тарелку, а покупатель об этом даже не задумывается. Так и я никогда не задумывалась, откуда берется моя хлопковая одежда или постельное белье.
