Жизнь на острове была довольно расслабленной, все веселье начиналось довольно поздно. Перед обедом мы обычно отправлялись на какой-нибудь пляж, чтобы устроить пикник под зонтом. Поначалу еда оставляла желать лучшего – приходилось щедро сдабривать все майонезом, чтобы блюда не были такими пресными.
Принцессе Маргарет не нравилось, когда песок налипал между пальцами, но это была довольно мелкая проблема. Колин нашел идеальное и простое решение. Когда принцесса шла на пляж, он следил, чтобы там была емкость с пресной водой и масса чистых полотенец. Так принцесса могла сполоснуть ноги и избавиться от песка в любой момент.
После обеда мы все отправлялись плавать, и разговоры не прекращались. Принцесса Маргарет являла себя во всем блеске. Когда она плавала брассом, держа голову над водой, я могла плыть рядом и поддерживать разговор. Мы плавали в заливе и вокруг яхт. Нас часто приглашали подняться на палубу, выпить воды. Мы соглашались, хотя предпочли бы более возбуждающие напитки. Поняв, что на палубу поднялась не кто иная, как принцесса Маргарет, люди просто замирали от изумления – эта реакция всегда меня очень веселила.
Ближе к вечеру мы возвращались домой. Принцесса Маргарет, как старшая сестра, расчесывала мне волосы. Она стояла за моей спиной, чесала волосы щеткой и разговаривала о всяких разностях. Потом она заканчивала, и волосы мои становились идеально гладкими. Принцессе нравились подобные занятия – она всегда предлагала натереть спину лосьоном для загара или смазать мазью комариные укусы.
Вечерами мы сидели в баре у Бэзила, пили коктейли и пытались увидеть зеленый луч – этим мы занимались с того дня, когда она впервые появилась на острове. Потом мы ужинали с теми, кто находился на Мюстике в тот момент. Впрочем, количество гостей было ограничено, и порой компанию принцессе составляли только мы с Колином. Колин был большим мастером развлечений, и мы отдавались на его волю или просто играли в карты допоздна.
В начале 70-х на острове появился не только электрогенератор, но и новые дома. Некогда пустынный остров ожил. На склонах холмов стали появляться живописные виллы. С 1960 по 1978 год Оливер Мессель разработал семнадцать планов вилл в собственном стиле – «карибский палладианский». Большинство домов напоминали классические дома на плантациях. Оливер сосредоточился на концепции «жизни в доме и вне дома». Большой мастер декораций, он предусмотрел арки во всех домах, чтобы у великолепных видов появилось обрамление.
Все дома слегка отличались друг от друга и имели широкие веранды или террасы. Интерьеры были белыми, с акцентами ярких цветов. Оливер обожал шалфейно-зеленый цвет, в который были окрашены деревянные ставни и двери. Сегодня этот цвет называют «зеленым Месселя» или «зеленый Мюстик». Когда каждый дом был достроен, на остров доставляли массу ящиков с антиквариатом и мягкой мебелью. Колин восторженно все распаковывал, а я помогала ему обставлять дома. Поняв, что люди с большим удовольствием покупают то, где ничего доделывать не нужно, мы жили в каждом доме, пока не удавалось его продать, а потом переезжали в следующий. Хотя переезжать было тяжело, я к этому привыкла. А дети, которые приезжали к нам на каникулы, с удовольствием сравнивали дома – для них это было приключением.
Принцесса Маргарет лишь раз приехала на остров не в высокий сезон, в 1971 году, за год до завершения постройки ее дома. Ей было любопытно, как идет стройка. Впрочем, главной причиной было желание отдохнуть от Тони. Брак Маргарет катился по наклонной. Поездка оказалась неудачной. В Атлантике бушевали штормы, погода менялась, над островом висели серые тучи, и атмосфера была весьма негостеприимной. Принцесса Маргарет быстро переименовала наш остров в Глумсвилль
[39] и больше никогда не приезжала до Рождества.
Маргарет очень увлекалась дизайном. Она обсуждала с Колином и Оливером разные детали и с восторгом ждала завершения строительства дома. Когда мы вместе находились в Лондоне до завершения строительства, она несколько раз звонила, чтобы я съездила с ней за покупками.
Я всегда радовалась ее приглашениям, думая, что мы отправимся в Colefax & Fowler или другой гламурный магазин, но она всегда выбирала Peter Jones. Мы приезжали на Слоун-сквер, нас встречал управляющий и показывал нам секции мебели и тканей. Обычно мы ездили с одним лишь Джоном Хардингом, который следовал за нами в нескольких шагах позади. Маргарет выбирала очень простые вещи – чаще всего белую мебель и шторы в стиле Лоры Эшли. Позже она купила пару антикварных вещей для главной гостиной и несколько стеклянных ламп, которые она засыпала ракушками, собранными в течение года.
В феврале 1972 года Маргарет приехала в свой новый дом и назвала его Les Jolies Eaux – «прелестные воды». Дом ей очень нравился. Особенно хороши были панорамные виды из гостиной, обрамленные аркой. Французские окна открывались на бассейн, окруженный террасой.
Мы приехали на Мюстик с детьми и Барбарой, и все помогали Маргарет распаковывать вещи. Атмосфера была очень жизнерадостной – Чарли и Генри вскрывали коробки и ящики и с интересом рылись в них, а Маргарет широко улыбалась, радуясь каждой новой вещи.
Вилла на Мюстике очень радовала принцессу Маргарет. Это был единственный ее собственный дом, где она могла почувствовать себя независимой от мужа. У Тони случались перепады настроения, как у Колина, кроме того, у них обоих были романы. Мы жаловались друг другу, говорили очень откровенно, а потом забывали о своих проблемах и переключались на то, что доставляло нам удовольствие. Маргарет любила собирать ракушки и украшать ими столешницы. Мы прочесывали пляж, приносили ракушки домой, чистили и раскладывали на солнце. Удивительно, как успокаивают подобные занятия. Они полностью отвлекали наше внимание от любых трудностей.
Летом 1973 года в Глене, как всегда, было полно друзей. В середине августа принцесса Маргарет приехала к нам на долгий уикенд. Мы готовили большой ужин в конце недели. И тут один из друзей позвонил, чтобы сказать, что приехать не сможет. Нам не хватало одного гостя. Поскольку в августе все были за границей, Колин предложил позвонить его тетушке, Вайолет Уиндхэм. Он называл ее «тетушкой Нос», потому что у нее был очень крупный нос. Вайолет знала всех и вся. Я объяснила ей проблему, и она дала мне номер Родди Ллевеллина. Его отец, Гарри, завоевал единственную золотую медаль для Великобритании на Олимпиаде 1952 года – в командном конкуре на великолепном коне Фоксхантере.
Родди был молод и свободен. Хотя мы с ним никогда не встречались, он принял предложение. Помню, что чувствовала себя очень неловко, хотя Вайолет должна была предупредить его о приглашении.
– Добрый день, – сказала я. – Мы с вами не знакомы, но мы устраиваем небольшой прием в Глене. Понимаю, что довольно грубо приглашать вас в последнюю минуту, но один из наших гостей не смог приехать. Вы не хотели бы приехать к нам?
К моей радости и облегчению, Родди согласился и сел на поезд до Эдинбурга почти сразу же. Колин поехал на вокзал встретить его. С ним поехали Чарли и любопытная принцесса Маргарет – она знала отца Родди. Я осталась дома, потому что мне нужно было подготовить комнаты для всех гостей. Они ехали довольно долго. В конце концов мне позвонил Джон Хардинг и предупредил, что машина прибудет через десять минут – офицеры охраны всегда делали так, когда принцесса Маргарет куда-то ехала. Я вышла на крыльцо, готовая встретить их у дверей. Я гадала, что же их так задержало.
