– Ты ходил к психотерапевту?
Филип качает головой.
– Уж больно многие мозгоправы продают наши секреты прессе. А я всегда терпеть не мог, чтобы обо мне судачили, – ну если только после оглушительного успеха.
– С тобой рядом должен быть кто-то благоразумный, если прошлое продолжает тревожить тебя. Обещаю, скоро здесь опять будет спокойно. – Я накрываю его руку своей. – Если мы позволим себе испугаться, значит, убийца победил. Как ты смотришь на то, чтобы пожить с Лили и со мной в «Райском уголке», пока опасность не минует? Я собираюсь попросить о том же и Уэсли. Мы обе почувствуем себя в безопасности, если ты будешь рядом.
Его лицо мгновенно проясняется.
– С радостью.
– Я принесла тебе ключи, так что можешь приходить когда захочешь. Лили будет в восторге. Чем больше народу, тем безопаснее.
Филип целует меня в щеку, а я гадаю, почему раньше не пригласила его. Ведь он в одиночестве провел все лето, страдая от разбитого сердца. Я вспоминаю рассказы о его несчастном детстве в Канаде, на захудалой ферме. Его мать и отец винили друг друга в нищете, а Фил и его братья и сестры попадали под перекрестный огонь. И я снова восхищаюсь тем человеком, которым он стал, и замечаю, как пружинит его шаг, когда он идет за напитками для нас обоих. Филип возвращается с двумя «Манхэттенами» на серебряном подносе; бурбон и вермут смешаны в правильной пропорции и подслащены ликером мараскин. Безупречный стиль Филипа станет дополнительным бонусом к его пребыванию у нас в качестве гостя.
– Фил, давай забудем о проблемах. Мне хочется наслаждаться сегодняшним вечером; нам просто нужно держаться вместе и наблюдать. Меня не покидает странное ощущение, что убийца у нас под носом, просто мы за деревьями не видим леса.
– Мне нравится твой боевой дух, Ви. – Наконец-то на его лице появляется открытая улыбка.
– Поверь мне, я найду этого мерзавца. Когда выясню, кто это, я добьюсь, чтобы его навсегда посадили под замок.
– Только не рискуй. И пообещай мне одну вещь. Всегда носи с собой телефон; у меня есть запасной, я могу дать его тебе. Это безумие – быть без связи в такое время.
– Нет, дорогой. Все эти штуковины ниспосланы, чтобы мучить нас. Если разговор стоит того, он может подождать до моего возвращения домой.
Я делаю еще один глоток идеально смешанного коктейля, а Филип рассказывает, как готовится к шторму: устанавливает ставни и заносит в помещение мебель. Я не должна тревожить Филипа, его состояние и так очень хрупко, но недавнее нападение потрясло меня. Саша Милберн – третья из круга общения Лили, кто стал мишенью, и я боюсь, что Лили может стать следующей. Тем больше оснований собрать всех, кого я люблю, вместе, чтобы никто не пострадал.
Глава 37
В семь вечера Найл возвращается в полицейский участок, продолжая анализировать нападение на Сашу Милберн. Надо будет проверить поведение Декса Адебайо, а также странное отношение Саши к доктору. Детектив решает найти Хосе Гомеса, прежде чем ехать на пляж Британния. Не может же этот парень все время бегать от него. Он уже три дня подряд не выходил на работу, а его мать, когда ей звонишь, держит рот на замке; так что пора получить ответы.
Хижина семейства Гомесов, стоящая на хлипкой платформе на берегу, все еще выглядит уязвимой. Папа Гомес – рыбак, но теперь его маленькая лодка вытащена на розовый песок. Найл рад тому, что большинство лодок уже вытащены на берег, чтобы защитить их от шторма. Похоже, на этот раз дома кто-то есть. Луэлла Гомес сосредоточенно трудится, когда Найл паркует свой мотоцикл. Она стоит на стремянке и прибивает лист оргалита к внешней двери, как будто этот тонкий материал может помешать шторму разрушить ее дом.
Найл окликает Луэллу. Ее реакция удивляет его. Она буквально скатывается со стремянки, бросается ему на шею и рыдает у него на груди; слезы впитываются в его рубашку. Соломону остается только бормотать слова утешения. Луэлла – креолка лет пятидесяти, мать пятерых детей; ее муж то в море, то в местном баре, где напивается в стельку, предоставляя ей в одиночестве решать все проблемы. Она совмещает две работы, кухарки и уборщицы, – как и его мать когда-то, пока была жива.
– Луэлла, присядьте. Расскажите, что случилось.
Миссис Гомес вытаскивает носовой платок из кармана халата.
– Извини, я расклеилась… Просто я очень беспокоюсь.
– Что случилось?
– Вчера Хосе не вернулся с работы, а в последнее время он чем-то расстроен. Боюсь, его выловят из моря, как того мальчика в заливе Старой плантации.
– Я только что видел его в Бамбуковой церкви.
– Слава богу, он жив… – Миссис Гомес несколько раз крестится, как будто судьбу Хосе можно решить только ее верой.
– У Хосе дома всё в порядке? Он днем и ночью ходит за леди Ви и Филипом Эверардом.
– Хосе всегда был непоседой, он не любит сидеть дома; в полночь гуляет у моря. И отказывается спать в доме.
– Как вы думаете, почему он вдруг стал преследовать людей?
– Мой сын боготворит леди Ви, Лили и мистера Филипа. Думаю, он боится, что с ними может случиться что-то плохое. Они единственные на Мюстике, кто дал ему шанс, и он хочет, чтобы они были в безопасности.
– Он считает, что им угрожает опасность?
– Другой причины я найти не могу. Он обязан им жизнью.
– Я думаю иначе, Луэлла: эта честь принадлежит вам. Ему повезло, что вы так хорошо о нем заботитесь. – Слова Найла вызывают новый поток слез. – Если я увижу его, то немедленно отправлю домой.
Луэлла хватает Найла за руку.
– Соломон, Хосе никому не причинил бы вреда. Некоторые в Лоуэлле боятся его, потому что он немой, но Мама Тулен говорит, что у него добрая душа и что на его стороне боги. Ты ведь веришь в это, правда? Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь.
Вместо ответа Найл кладет руку ей на плечо. Луэлла – одна из маленького отряда помощников, поддержавших его отца, когда тот овдовел. У детектива сохранилось смутное воспоминание о том, как она пела ему колыбельную, чтобы он заснул, кормила его и позволяла играть с ее старшими сыновьями на пляже. Соломону не хочется верить, что Хосе причастен к преступлениям, однако объяснений странному поведению садовника у него нет.
Глава 38
Допив коктейль, я оставляю Филипа собирать вещи. Мой друг, кажется, все еще потрясен моим приглашением; он ведет себя как ребенок, готовящийся к ночевке у друга. Я часто забываю, каким коварным может быть одиночество. Что до меня, то мне не дает скучать Джаспер, проносясь через мою жизнь как ураган, который сейчас угрожает Мюстику, подвергая риску все суда в средней Атлантике. Между одиночеством и отчаянием проходит тонкая грань.
У меня есть время, чтобы приготовиться, прежде чем ехать к Лили в больницу. В детстве мама научила меня получать удовольствие от вечеринок, и с тех пор я пользуюсь ее методом. Выбрать хорошие украшения, тщательно сделать макияж и, что самое главное, улыбаться. К светским мероприятиям всегда нужно подходить с добрыми намерениями. Я нервно улыбаюсь, нанося губную помаду – сегодня это цвет фуксии с розовым оттенком, – однако улыбка все еще остается моим главным активом. Я внимательно изучаю свой облик в зеркале: на мне лимонно-желтое платье из «Харви-Николса», босоножки на тонких ремешках и щедрая порция «Шанель № 5». Если сегодня на поминки заявится убийца, я готова к битве. Отточенное годами умение наблюдать поможет мне подметить любое отклонение от нормального поведения. Я чуть-чуть оттеняю щеки автозагаром и выхожу из дома, оставляя «Райский уголок» запертым на все замки. Выезжаю на своем багги, прихватив с собой любимое красное платье Лили и босоножки.
