Юлька подумала еще немного и побрела к автобусной остановке. Должен быть ночной автобус. Он довезет ее до вокзала. А оттуда она уедет в Мишино к деду. Поживет у него неделю-другую. Ну не выгонит же он ее, в конце концов! А там она что-нибудь придумает. Денис, конечно, станет трезвонить, разыскивать ее, чего доброго догадается про деда и приедет. Но Юлька твердо поняла, как прав был Иван Николаевич, когда говорил, что сердцу не прикажешь. Действительно, сердцу приказать невозможно, лучше не лгать ни самой себе, ни другим…
Юлька подошла к остановке и достала телефон, посмотреть, скоро ли автобус. Приложение «Транспорт» показывало, что через десять минут. Только бы Влад не проснулся и не кинулся на ее поиски! Но вроде он спит крепко, утомленный любовной лихорадкой.
Сзади послышались шаги. Юлька обернулась и увидела маленького, лысого старичка. Он медленно шел, опираясь на костыль и припадая на одну ногу.
– Дочка, не в курсе, когда автобус? Никогда ночью раньше не ездил. Говорят, до центра идет.
– Написано через десять минут. Уже девять.
– Ух ты, интересное кино. – Старикан с любопытством взглянул на ее мобильник. – Это там написано, что ли, про автобус?
– Там. – Юлька невольно улыбнулась. Старичок выглядел славным и наивным. – Хотите посмотреть сами? – неожиданно для себя предложила она.
Он просиял.
– Хочу.
Юлька сунула ему телефон под самый нос. Он уставился в экран.
– Вот, видите, – объяснила она. – Этот значок – наша остановка. А вот расписание. Показывает, что автобус придет через восемь минут.
Она сама не могла понять свое многословие. Очевидно, беседа со старичком отвлекала ее от страха, от мыслей о Владе.
– А ведь вижу! – обрадовался дедок. – Надо и мне скачать себе такую штуку. У меня ведь есть смартфон. Ну-ка глянь, дочка, годится он для этого аль нет?
Он пошарил в кармане и извлек из него дешевенький «Самсунг». Юлька скосила глаза на экран.
– Ну как?
– Сейчас.
Внезапно за ее спиной раздался какой-то странный звук, не то свист, не то всхрип. Юлька хотела обернуться, но в это время что-то тяжелое и твердое обрушилось на голову. Сразу стало трудно дышать. Так трудно, что ноги вмиг ослабели. По лбу и щеке поползло что-то горячее и липкое. «Кровь. Это кровь!» – с ужасом поняла Юлька. Ее резко замутило, и она грохнулась на асфальт, больно ударившись ладонями и подбородком.
Над ней кто-то продолжал хрипеть и пыхтеть. Словно через вату, она слышала короткие, обрывистые фразы.
– Давай, пакуем.
– Щас.
– Глянь, она в отключке?
– Почем я знаю. Кажись, да.
Потом чьи-то руки приподняли ее и поволокли. Юлька попыталась закричать, но изо рта вырывался лишь тоненький и жалобный писк, не громче мышиного. «Они убьют меня. Убьют, как Ольгу. Это Влад приказал им. Потешился напоследок и решил закончить дело. Надо сопротивляться. Схватиться за что-нибудь. Крикнуть. Здесь рядом дома. Кто-нибудь услышит»…
Никто не услышит. Маленький мышонок бьется в когтях громадного кота, пищит, трепещет, предчувствуя свою гибель. Его предсмертный зов о помощи утонет в темноте, ему не пробиться сквозь бетонные стены…
Кровь все текла и текла, и с ней вытекали последние силы. Вот уже и не страшно, и не больно. Все равно. Тихо-тихо бьются в висках остатки пульса, удары все реже, глуше, лишенные ритма, беспорядочные, неправильные.
Что-то лязгнуло, послышался хлопок. В нос ударил запах бензина. Автомобиль. Они отвезут ее в лес, как беднягу Суворова. Будут пытать. Но она постарается умереть раньше, чем они приедут. Она будет очень стараться…
Внезапно ее тело сотряс новый, жуткий удар. Руки, державшие ее, разжались. Юлька снова упала на асфальт, почти под колеса машины. Щека вплотную прижалась к пыльной резине. Вокруг слышались крики и матерная брань. Затем раздался топот ног, и все стихло. Юлька попыталась приподнять голову, но в это время сознание ее улетело в космос. Она погрузилась в полную тишину и мрак, перестав чувствовать что-либо.
30
Изольда пила кофе из картонного стаканчика и смотрела на сцену, где на большой, полукруглой скамье сидели будущие депутаты. Их было трое: Савчук, Баринов и ее муж, Левушка. Брифинг шел уже второй час. Из зала один за другим сыпались вопросы. Ведущий не успевал передавать микрофон.
Последний вопрос был задан Григорию Савчуку. Тот принялся долго и пространно отвечать на него, то и дело удаляясь от темы, покашливая и запинаясь. Изольда глядела на него с откровенным пренебрежением. Тоже мне, депутат!
То ли дело ее Левушка. Он выглядел таким милым и домашним на фоне своих соперников. Зал поддерживал его горячими аплодисментами. Даже ведущий, известный журналист и политолог, не скрывал своей симпатии. Он открыто льстил Льву, поддакивая каждой его фразе.
Третий кандидат, некий Василий Баринов, показался Изольде себе на уме. Лицо замкнутое, взгляд в никуда, и еще эти тонкие губы. Бр-р! Изольда ненавидела, когда тонкие губы у мужика. У Левушки они были сочными, всегда горячими и немного влажными. Он любил целовать Изольду в ушко, и ей чрезвычайно нравилось это теплое прикосновение. А как эта бледная немочь общается с женщинами? Небось, холодный, как лягушка. И что он может предложить избирателям? Чтобы делать счастливым других, нужно прежде всего быть счастливым самому. А Баринов несчастлив, и это видно невооруженным глазом. Вот Левушка, тот однозначно счастлив. Он обожает жизнь, обожает Изольду, обожает всех своих друзей. Конечно, он должен победить на выборах. И разумеется, он никогда и ничего не узнает о ее маленькой тайне.
Изольда раскрыла сумочку из крокодильей кожи и осторожно заглянула внутрь, где в маленьком потайном кармашке лежало нечто, аккуратно завернутое в тонкую упаковочную бумагу. При этом она ощутила холодок под ложечкой.
Савчук меж тем закончил говорить, и микрофон передали Баринову.
– Вы спрашиваете меня, уверен ли я в исходе выборов. – Он откашлялся и неожиданно звучным и сильным голосом произнес: – Да, я уверен. Уверен, что избиратели остановят свой выбор именно на мне. Я – тот, кто им нужен. Я смогу трезво взглянуть на любую ситуацию, без лишних эмоций. Знаете ли, они лишние, когда речь идет о важных делах. Мы будем решать все постепенно, тщательно изучая и продумывая каждый вопрос, который возникнет у моего электората. Обещаю, никто не пожалеет. И еще раз повторюсь – моя кандидатура самая подходящая, скромность здесь неуместна.
«Ишь, о скромности вспомнил», – с неприязнью подумала Изольда.
Как может этот недоумок даже надеяться на то, что одолеет Льва? Ведь тот – явный фаворит. Но ведь бывают же такие самонадеянные типы…
– Брифинг окончен, – объявил ведущий.
Зал начал пустеть. Со сцены к Изольде спустился Лев.
