Словом, первая встреча с норвежцами закончилась с нулевым результатом: Ляпунов обещал подумать, а также снестись со своим непосредственным начальством. Норвежец слегка скривился и пригласил генерал-губернатора к себе на судно – опрокинуть по стаканчику. Тот, со ссылкой на свое официальное положение, ответил вежливым отказом.
Поскольку ни норвежского, ни английского языков Ляпунов не знал, а норвежец знал по-русски только несколько матерных слов, переговоры проходили с участием Студента. И уже к вечеру стали известны Соньке Золотой Ручке.
Ну чем не долгожданный случай!
Сонька думала недолго. Уже через полминуты она положила горячую ладошку на сложенные руки Студента:
– Митя… Ты должен мне помочь! Обещай, что поможешь мне!
– Софья Ивановна! Все, что в моих силах!
– Впрочем, нет! Я не могу, я не имею права просить тебя, Митя… Ты ведь православный? А я еврейка, у нашего народа другие понятия о вере…
– Софья Ивановна! Вас кто-то обидел?
– «Обидел»! Это слишком мягко сказано, Митя… Нет, я не могу. Мне стыдно!
Через четверть часа уговоров и клятв в верности Сонька преподнесла Мите старую как мир историю. Выяснилось, что генерал-губернатор, пользуясь своим положением, силой «попробовал» ее истерзанное еврейское тело, угрожая в случае сопротивления обвинить в побеге и заковать в кандалы.
– Негодяй! Нет, каков этот плешивый негодяй! Он и Зиночку не пожалел, отдал ее против воли замуж! Откройтесь, Софья Ивановна! Софочка…
Сонька про себя усмехнулась: для нее не было тайной, что Митя украдкой обхаживал бывшую горничную, и лишь боязнь вызвать гнев всесильного генерала сдерживала его страсть.
– Митя, устрой мне встречу с этим норвежским коммерсантом! Представь меня ему… ну, женой Ляпунова! Он же не видел ее, этот, как его…
– Аксель Нордрум. Но зачем, Софья Ивановна?
– Один раз ты назвал меня Софочкой. Это было так приятно… – Сонька положила голову на плечо Студента. – Ты спрашиваешь – зачем? Я хочу отомстить этому плешивому, как ты его называешь, негодяю!
– Вы… Вы хотите отдаться ему под видом его супруги?!
– Глупенький… Дело совсем не в этом! Я просто хочу доставить ему служебные неприятности. Для христиан, как я слыхала, это посильнее власти обладания женщиной.
Голова у Мити шла кругом. Он верил и не верил этой ужасной и такой притягательной женщине…
– Митенька, помоги мне – и я буду твоя! Только твоя! А ты, клянусь, будешь совершенно ни при чем. Только устрой мне встречу с господином Нордрумом!
– Ну, хорошо… Что я должен сделать, Софья… Софочка?
Еще четверть часа – и были обговорены детали предстоящей встречи. Студент оказался талантливым учеником. Вернувшись в резиденцию губернатора, он сумел убедить Капитолину Евсеевну в том, что ее супруг, отказавшись от приглашения командора Нордрума, поступил невежливо, бестактно. И что эту ошибку следует исправить, пригласив норвежского коммерсанта на неофициальный домашний ужин. Капитолина Евсеевна согласилась с милым молодым человеком и решительными шагами проследовала на служебную половину, к супругу. Буквально через пять минут Студента вызвали к губернатору. Ему было поручено найти командора Нордструма и пригласить его на ужин. Студенту для этого давались все полномочия, а также губернаторская тройка и даже его паровой катер – чтобы добраться до стоявшего на рейде китобоя. Губернатор лично телефонировал на пристань, чтобы на катере развели пары и подготовили к выходу.
Тем временем готовилась к визиту и Сонька. По светлому времени добираться до пристани в шикарном платье и шляпке, даже и с густой вуалью, было бы безумием: первый же зевака опознал бы непривычно, по-господски одетую аферистку. А через полчаса об этом знал бы весь поселок. Сонька предусмотрела и это: на казенную конюшню, где всегда были готовы экипажи господ чиновников, мало времени спустя заявился Сема Блоха. Конюхи из числа деревенских арестантов очень дорожили своими местами, но отказывать каторжанской «головке» было нельзя: в этом случае речь шла уже не о месте, а о собственной голове. Да и просила «головка», собственно, пустяк: часы службы чиновников на сегодня были закончены, а самих конюхов никто не контролировал. И уже через несколько минут сытый конь вынес коляску с поднятым верхом на улицы Александровского поста. На полу экипажа, прикрытый на всякий случай попоной, задыхался от пыли Сема Блоха. Кучеру было велено ехать на Рельсовую улицу, к дому, где жила Шурка-Гренадерша.
⁂
Когда вахтенный матрос доложил командиру китобоя «Северное сияние» о приближении катера под личным флагом генерал-губернатора острова, тот со скрежетом поскреб недельную щетину и пошел будить командора Акселя Нордрума, который после неудачного визита к губернатору нашел некоторое забвение в бутылке ямайского рома.
– Губернаторский катер? Что за чертовщина?
Нордрум велел вылить ему на голову пару ведер воды из ледника, спустить парадный трап и надел свежую сорочку.
К великому разочарованию командора, посетителем оказался не губернатор, а всего лишь его помощник и переводчик. Краснея и путаясь, тот объявил командору, что его желает видеть… супруга губернатора, мадам Ляпунова. И что у нее к командору есть очень важное дело. Важное и секретное настолько, что она, пренебрегая приличиями, позволила себе приехать на пристань и ожидает господина командора на берегу, в экипаже.
Командор уже неоднократно имел дело с русскими, и их причуды давно перестали его удивлять. Запомнил он и молодого помощника губернатора. Не подозревая ничего худого, он согласился немедленно встретиться с госпожой Ляпуновой.
Когда катер, запыхтев, направился к берегу, помощник, спохватившись, поинтересовался: говорит ли господин командор по-немецки? Ибо госпожа Ляпунова не владеет, к сожалению, английским языком.
– Нет проблем! – широко улыбнулся командор.
И через несколько минут он уже прикладывался к ручке госпожи губернаторши, которая ожидала его в экипаже с поднятым верхом.
Разговор шел тет-а-тет, помощник скромно остался на улице и даже отошел подальше.
Собственно, говорила в основном мадам Ляпунова, а командору оставалось лишь успокаивать взволнованную женщину и галантно предлагать ей платок, когда она принималась плакать.
Суть ее откровений была такова: госпожа Ляпунова – глубоко несчастный человек, а ее супруг – грубый деспот, старающийся при каждом удобном случае унизить ее, довести до слез. Единственный выход она видит в разводе, либо бегстве от мужа. Однако он со свойственной ему предусмотрительностью и коварством, обманом, хитростью и угрозами заставил ее подписать исправленный брачный контракт, в случае развода, оставит женщину без средств к существованию. В Санкт-Петербурге у нее есть замужняя сестра, которая готова ее принять, но до Северной столицы надо еще добраться.
Она просит понять ее правильно: ее откровенность ни в коем случае нельзя расценивать как обращение к незнакомому человеку за финансовой помощью! Нет, ни в коем случае! Ей нужен только совет опытного, много повидавшего на свете человека. Может ли она рассчитывать на это?
