– Вообще-то гостиница находится в правительственном квартале, а он под усиленной охраной, – заметил Краснощеков. – Впрочем, дело ваше!
Ему с первых минут знакомства понравился этот спокойный человек в возрасте, с располагающим к себе лицом и редкой улыбкой, освещавшей его лицо. Некоторое время шагали молча. Начал разговор глава ДНР:
– У вас и у вашего сына шведские паспорта, господин Берг. Однако сами вы говорите по-русски абсолютно без акцента. А вот выговор вашего сына несколько отличатся. В беседе он иногда делает малозаметные паузы, как бы подбирая нужное слово или определение, – заговорил Краснощеков. – Вы давно живете в Шанхае, профессор?
– А вы весьма наблюдательны, господин президент, – усмехнулся Агасфер. – По правде говоря, я русский, но покинул Россию в самом начале нынешнего века. А вот Андрей был увезен с родины совсем маленьким. Он учился в Англии и Италии – отсюда и не слишком большой русский словарный запас. Что же касается Шанхая… Да, я живу там достаточно давно.
– А… Ваша рука, простите за прямоту? Вы потеряли ее на войне?
– Ах, вот вы о чем, господин президент! Нет, моя военная карьера закончилась еще в 1874 году – так что перед вашими властями я чист!
– Вы знаете, профессор, я почему-то так и предполагал – насчет вашего русского происхождения. Улыбка у вас уж очень русская, открытая. Только… Только хочу вас предупредить, господин Берг, чтобы вы не очень откровенничали здесь насчет своего русского происхождения. Россия, знаете ли, за последний десяток лет сильно изменилась. Люди, увы, стали злы и подозрительны. Я бы даже рекомендовал вам добавить в обиход некоторый иностранный акцент…
– Однако вас народ принял, господин президент, несмотря на то, что вы пару десятков лет прожили в Америке. И не только приняли, но и доверили такой высокий пост.
– Посты и должности в нынешней России – понятие весьма условное, – вздохнул Краснощеков. – Условное, и порой быстро проходящее. Вот меня через месяц вызывают с докладом в Москву, и вполне может статься, что сюда я уже больше не вернусь.
– Пойдете на повышение? Вполне закономерно, – кивнул Берг. – Насколько я понимаю в экономике, за короткое время вы сумели создать в Забайкалье не номинальный «буфер», но и вполне успешную административно-территориальную единицу! Так что получите у московских властей более высокую должность, надо думать…
– Да, что-нибудь получу, – криво усмехнулся Краснощеков. – Вот только что? Как говаривали в местечке, где я родился, борода не сделает козла раввином. Так и у меня: пост успешного президента ДВР никоим образом не гарантирует в России долгой приязни. Знаете, господин Берг, когда мне предложили возглавить этот «буфер», то сразу предупредили, что Дальневосточная республика – это нечто очень временное. Я мог бы отказаться – хотя в большевистском правительстве это не принято. Но согласился… Знаете почему?
Краснощеков круто остановился и в упор поглядел на Агасфера:
– Еще год назад я был более наивен, чем нынче. И был, к сожалению, излишне уверен в себе. Полагал, что за пару-тройку лет мне удастся сделать из временного советского «буфера» нечто… Нечто вроде действующей модели для подражания. Не на митингах, не с маузером в руках, а на деле показать всему миру, что с русскими можно иметь дело. Мечтал: вот тогда, мол, Москва подумает: а не взять ли краснощековский опыт на отдельно взятой дальневосточной окраине страны за пример? Ну, пусть не сразу – расширить территорию «эксперимента», что ли…
Агасфер задумчиво покачал головой:
– С правительственными чиновниками спорить всегда трудно…
– Трудно? В Советской России это просто невозможно! Знаете, профессор, мой старый знакомый и даже друг Владимир Ленин лет этак двадцать назад заметил: нельзя жить в обществе и быть от него свободным
[131]. И ведь это действительно так! Впрочем, наш диспут затягивается, господин Берг. Я, собственно, хотел поговорить с вами не о перспективах Дальневосточной республики, а о вашем ближайшем будущем.
– Вот как? – поднял брови Берг. – О нашем?
– Именно о вашем, профессор! Как я уже говорил, через месяц меня здесь не будет. И дело тут не только в докладе. Вызову в Москву предшествовали десятки, если не сотни жалоб и доносов на «сепаратистские настроения» Абрама Краснощека… Что вы так смотрите, господин Берг? Я – Абрам Моисеевич Краснощек и русский псевдоним принял по рекомендации партии. Не в этом дело, конечно… Что я хотел сказать-то? Ах да: советую внимательно следить за новостями из Читы, профессор! И ежели услышите о смене власти, постарайтесь, пожалуйста, держаться от столицы «буфера» подальше. Я бы даже сказал – подальше от всего Забайкалья.
– Но за такое короткое время я наверняка не успею закончить свои полевые изыскания, господин президент!
– О каких изысканиях можно говорить при смене власти, профессор? – поморщился тот. – Я снабдил вас серьезными мандатами, но если меня снимут и осудят, они превратятся в бесполезные бумажки! Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Разумеется, господин президент. Спасибо вам – но… Неужели все так скверно?
– Всякое может случиться, – ушел от объяснений Краснощеков. – Позвольте на прощание один вопрос, господин профессор? Только, чур, уговор: попытайтесь ответить честно! Если начнете крутить и лукавить – я сразу это почувствую. Тогда лучше вообще не отвечать. О’кей?
– Давайте попробуем, – усмехнулся Агасфер.
– Скажите, профессор, за каким чертом вам вообще нужна эта экспедиция? Вы явно не принадлежите к числу обожателей новой власти в России, а в чистую науку я, простите, не верю. Тем более если ради нее надо рисковать жизнью: экспедиция будет работать в очень опасных местах! И дай Бог, чтобы с вами ничего не случилось… Так зачем, Берг?
– Мне почти шестьдесят пять лет, господин президент, – медленно начал Агасфер. – И всю вторую половину жизни я мечтал хоть ненадолго, напоследок, так сказать, вернуться в Россию. Вдохнуть запах родины, что ли… Походить босиком по траве… Увидеть, как встает над березовой рощей солнце… Другой такой возможности у меня, боюсь, уже не будет.
– Вы изрядный романтик, мистер Берг. Но вы действительно специалист по этой… как ее – тектонике с сейсмологией?
– Я неплохой специалист в самых разных областях, господин президент.
Некоторое время Краснощеков ожидал продолжения, но, поняв, что его не будет, кивнул головой и протянул Агасферу руку:
– Прощайте, мистер Берг. Еще раз повторю: скорее всего, мы с вами больше не увидимся. Я на двадцать лет моложе вас, и меня потянуло в Россию совсем по другим причинам, не столь романтическим, как ваша. Думаю, что я ошибся: плетью обуха не перешибить! И я искренне вам завидую: вы-то свою мечту исполните наверняка! Прощайте!
Круто повернувшись, Краснощеков быстро направился к Дому правительства. Чуть помедлив, Агасфер двинулся вслед, но гораздо медленнее. Ему хотелось обдумать, «прокрутить» в памяти весь свой довольно странный разговор с Краснощековым.
