– Господин Иваницкий прибыл сюда совсем недавно, – пояснил Мржавецкий. – Кроме того, его поездка совершается инкогнито, но его горячо рекомендует не только моя фирма, но также совет директоров «Лена Голдфиш Компании». Вот письмо-с…
– Хорошо. Мистер Доллман занятой человек, и не может уделить вам больше десяти минут. Итак, мы слушаем ваше предложение…
– Если совсем коротко, то господин Иваницкий располагает достоверными сведениями о солидном кладе, укрытом неподалеку от Иркутска. Поскольку фирма мистера Винта располагает транспортными и иными возможностями, мы предлагаем вам принять участие в вывозе этого клада с территории России.
– И каков же размер этого вашего клада?
– Около 350 пудов чистого золота…
Переводчик поднял брови и впервые поглядел на шефа. Тот пожал плечами.
– В каком э… виде представлен этот клад? Песок, самородки, золотые изделия?
Мржавецкий, в свою очередь, поглядел на Цепенюка.
– Сто ящиков с монетами царской чеканки и слитками, пломбированными Пробирной палатой Российской империи.
Переводчик покивал. Выслушав перевод, Доллман скривился:
– Понятно. Имеется в виду часть золотого запаса Русской империи, украденная из эшелонов адмирала Колчака.
– А какая вам, собственно, разница, мистер Доллман? Вам никто не предлагает налет на эшелон. Золото, о котором идет речь, давно и благополучно украдено. Ну, а мистер Иваницкий оказался случайным свидетелем захоронения клада.
– Ваше время истекло, господа! – объявил переводчик. – Вы явно ошиблись адресом: мистер Доллман, как и мистер Винт, – добропорядочные бизнесмены, а не нарушители законов страны, в которой работают.
– Вот как! – начал злиться Цепенюк. – Добропорядочные бизнесмены, вы говорите? Вас обманули при заключении контракта, поставили невыполнимые условия его выполнения, организовали забастовку и уже занесли ногу для хорошего пинка из России. Вы не добропорядочные коммерсанты, а порядочные, простите, ослы! Пошли отсюда, Мржавецкий!
Уже направляясь к дверям, Цепенюк услышал звонкий смех и, с удивлением обернувшись, увидел, что доселе невозмутимый мистер Доллман громко смеется, а переводчик сдержанно улыбается.
– Простите нам эту небольшую проверку-мистификацию, господа, – на чистом русском языке произнес Доллман. – Обжегшись раз на контракте с большевиками, мы чрезвычайно осторожны при поступлении новых предложений, кто бы их не делал. Я, как вы видите, сносно говорю по-русски, но счел необходимым присутствие при разговоре начальника моей службы безопасности, господина Маркина. Прошу присаживаться, господа! Виски? Водка? Коньяк? Маркин, дайте нам три виски, пожалуйста!
Пока переводчик, оказавшийся начальником службы безопасности, звенел и шуршал чем-то в обширном серванте, мистер Доллман пересел поближе к визитерам, не переставая широко улыбаться:
– Должен заметить, что вы неплохо преподнесли и аргументировали свое предложение, – заявил он. – Признаться, я настолько зол на большевиков, что готов вывезти отсюда из-под их носа не только сокровища империи, но и весь их ЦК! Ха-ха-ха!
Отхлебнув виски, Доллман сделался серьезным и откинулся на спинку кресла:
– Итак, господа, раз уж вы знаете обо всех моих неприятностях, у вас, полагаю, есть и план? Прежде всего: объем золота. Вы не пошутили? Нет? Тогда план должен быть весьма серьезен, ибо такое количество ящиков, как говорится, по карманам не рассуешь.
Компаньоны переглянулись, и Мржавецкий вынул из кармана несколько свернутых в трубочку чертежей и синек
[138]. Развернув их, он начал излагать свой план, пододвигая к собеседнику один чертеж за другим.
– Вот это место, мистер Доллман. Как вы видите, при прокладке однопутной железнодорожной колеи на этом участке использовано обширное ложе, позволяющее проложить параллельно с ней вторую железнодорожную колею. В вашем машинном парке, как мне подсказали, имеются специально завезенные вами шесть вагонов-хопперов
[139]. Мы грузим их щебнем, доставляем на место строительства, высыпаем на уже имеющуюся грунтовую «подушку». Предварительные расчеты показывают, что понадобится не менее трех ездок. Попутно на место реконструкции доставляются шпалы, электрогенератор для подключения пневматических трамбовок и квалифицированные рабочие. Две бригады этих рабочих за день-полтора способны уложить шпалы и уплотнить их. Стрелки в сборе на месте имеются, они находятся под ответственным хранением начальника полустанка – так же, как и потребное количество рельсов.
Слушая Мржевецкого, американец делал какие-то быстрые пометки на листе бумаги, но в конце монолога Мржавецкого воскликнул:
– Звучит как сказка, мистер Мржавецкий. Но вы не учитываете проклятую бюрократию, которая поразила совдеповскую администрацию! Я по собственному опыту знаю, что одно лишь рассмотрение заявки на проведение подобных работ может занять не меньше двух недель. То же самое – формирование бригад укладчиков рельсов, решение вопроса с электрогенератором и так далее! Я уже не упоминаю про неизбежные вопросы большевиков: а зачем вам, господа из-за океана, все это понадобилось?
– Это уже моя забота, мистер Доллман! – раздвинул губы в улыбке Мржавецкий. – Уверяю вас, что никаких задержек в стадии подготовки и согласования не предвидится, я гарантирую! Скорее наоборот: все железнодорожное начальство Иркутского управления будет из кожи вон лезть, чтобы помочь нам!
– Звучит как сказка, – повторил Доллман со скептической улыбкой. – Кстати, нашей фирме не помешал бы инженер-организатор с вашими способностями. Как вы на это посмотрите, мистер Мржавецкий?
– У меня другие планы на будущее, – нетерпеливо отмахнулся тот. – Итак, завершающий этап работы – установка «стрелок» по обеим сторонам нового разъезда. Поскольку поезда проходят по Транссибу всего один-два раза за день, это не составит больших сложностей. А когда железнодорожное строительство будет завершено, в Тайтурку прибывает еще одна сцепка из шести вагонов-хопперов, и становится уже на втором, новом пути. Две-три платформы со щебнем опорожняются. Тем временем уже третья бригада рабочих – уже наша, несоветская – занимается расчисткой пути к пещерам, подноской ящиков, их укладкой на дно хопперов и заваливает их щебнем. Ну, а потом из Иркутска прибывает большевистская комиссия для приемки работ. Она благодарит американских партнеров за вклад в дело упрочнения социализма, и, возможно, в благодарность за этот вклад власти помогут утрясти проблемы с забастовкой на прииске.
– Сомневаюсь. По моим сведениям, команда насчет забастовки и нелепых финансовых требований поступила из Москвы. Это не более чем хитрый ход для выдавливания нашей фирмы из России. Сомневаюсь, что большевики настолько расчувствуются при виде преподнесенного им паршивого разъезда на богом забытой станции, чтобы отказаться от миллионного золотопромышленного оборудования, которое они заграбастают в случае нашего отказа от контракта!
