Но повезло далеко не всем. Монгольские степи заполнили красные конники, которые без труда добивали остатки дивизии. Оставшись практически в одиночестве, Унгерн был пленен верными ему до сей поры монголами и передан красным. В Ургу, спешно оставленную изрядно потрепанными войсками Унгерна, вступили части экспедиционного корпуса Дальневосточной Красной армии под командованием комкора Неймана. Среди этих частей была и 27-я конно-стрелковая дивизия, командир которой, Александр Дягур, имел от военного министра и одновременно главкома НРА Блюхера, секретный приказ.
* * *
Молодой комдив Александр Дягур и командующий Народно-революционной армией Василий Блюхер впервые встретились в Верхнеудинске, где армейские части и партизанские соединения готовились к отражению нашествия Унгерна. Дягур с восторгом и мальчишеским обожанием глядел на спокойного и невозмутимого военного министра, на гимнастерке которого поблескивали ордена Боевого Красного Знамени. Понравился молодой комдив и Блюхеру: тот умел разбираться в людях. Узнав о том, что конно-стрелковая дивизия дислоцируется в Чите, Блюхер, подстраховавшись, навел о комдиве справки у «секретчиков». То, что он услышал от них и то, что прочитал в характеристике Дягура, Блюхера вполне устроило.
Вызвав его к себе, он завел с ним долгий и весьма рискованный для обоих разговор о казне Азиатской дивизии. Блюхер не скрыл от комдива устное указание Троцкого насчет использования армейскими частями толики трофейного золота.
– А ты как считаешь, Александр? – Блюхер не отрывал от лица Дягура пристального взгляда.
Он, безусловно, рисковал: молодой комдив вполне мог, для виду согласившись, написать по итогам разговора с командармом донос на него. Но Блюхер умел разбираться в людях, а Дягур и в мыслях не держал предать свое непосредственное начальство. Задание меж тем было не простое: разыскать в Урге оставленное бароном Унгерном золото. Оба прикинули: барон был, конечно, сумасшедший – но не настолько, чтобы брать в дальнюю и опасную дорогу тяжелые обозы с золотом. Значит, он оставил его где-то там. Но где? Может быть, в одном из монастырей?
– Никаких повальных обысков, Александр! – наставлял Блюхер. – Это шумно и непродуктивно. Несколько тонн золота – это не свистнутый в московском трамвае кошелек! Незаметно его в монастырь не пронесешь! Если барон выбрал для схрона монастырь, значит, туда шли обозы. И эти обозы наверняка кто-то видел: в Урге живут не только буддисты-ламаисты.
– Я понял вас, товарищ Блюхер!
– Да погоди, Саша! – досадливо поморщился Блюхер и тут же улыбнулся. – Ты ж сообразительный парень, сам на месте все поймешь! Но и старших слушать не мешает! Начни с китайских лавочников, с еврейских торговцев в Урге… Беседуй каждым с глазу на глаз. Припугни, ежели что. Проникнись, комдив: никак нам без золота этого проклятого нашу армию на ноги не поставить! Я вот просил у Краснощекова хоть помещения для казарм выделить – нельзя, говорит, реквизиции проводить! У нас, мол, конституция, у нас, дескать, демократия, черт бы ее побрал! В общем, все покупать надо! И обмундирование, и винтовки, и казармы – все!
– Вообще-то свинство это! – поддержал Дягур. – И кому только этот «буфер» с америкашкой понадобился!
Блюхер постучал пальцем по столу, осуждающе покачал головой:
– Краснощеков – мужик грамотный, ты его не ругай, Саша! У нас все люди играют свою роль – как в театре! А у президента нашего роль такая выпала… Особая! Да и в Америке он долго жил, привык заокеанскими категориями мыслить. Ладно, давай о последнем. Всей дивизии твоей о золоте знать вовсе, полагаю, не обязательно. Подбери людей понимающих, десятка два-три, не больше. Для остальных – есть приказ о переброске важного секретного груза в Читу. А что там в телегах – не наше собачье дело! Вот тебе мандат за моей подписью – видишь, как тебе доверяю? Когда к Чите близко подойдете – отделишь от унгеровской казны пару миллионов золотом, и с доверенными людьми отдельно эти миллионы припрячь. Найдется ежели негодяй, который поднимет шум, – а у тебя мандат с моей подписью! И ты чист!
– Да я могу и без вашего мандата, товарищ Блюхер! Думаете, боюсь? Или не верю? Да как можно не верить такому орденоносцу!
– Все, Саша, пора! Выгорит дело – возьму тебя к себе в штаб: хватит, навоевался! Сколько годков тебе?
– Двадцать пять, товарищ Блюхер! Ну, осенью будет двадцать пять, – поправился смущенно комдив.
– А мандат мой до поры до времени все-таки спрячь подальше, Саша! Не размахивай им раньше времени! Хоть там золото и не поминается, но твои особые полномочия умным людям все подскажут.
– Так точно, товарищ Блюхер! – вытянулся в струнку Дягур.
Четко повернувшись, он вышел из дальней комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он был страшно горд поручением своего начальства.
Глава двадцатая
Перед стартом
(Чита, 1921 год)
Берг собрал членов своей экспедиции в номере гостиницы, который занимал вместе с Евстратием Медниковым. Первым к отцу зашел Андрей. Он сразу завладел кружкой отца, хлебнул из нее и одобрительно кивнул головой: кофе в России, против ожидания, оказался вовсе не плох.
Вслед за Андреем в номер, легонько стукнув костяшками пальцев по косяку, проскользнул Осама Масао. Приостановившись у порога, он сдержанно поклонился Агасферу и уселся на краешек дивана. Последними в номер зашли Безухий Ху и Линь. Безухий, кивнув Бергу, уселся на втором диване, а молодой китаец прислонился к простенку между окнами.
Увидев, что вся команда в сборе, Берг не стал тянуть с разговором.
– Ну, что, господа? Как прошла первая ночь на российской земле? Сны с большевистской идеологией никому не снились? – пошутил он.
– Бог миловал, – отозвался Медников. – Хотя, признаться, после вчерашней встречи на вокзале с оркестром и митингом с речами я бы не удивился, увидев во сне заседание московского Совнаркома, ха-ха-ха!
– Да уж! – нахмурился Берг. – Оркестр и речи о мировой революции, на мой взгляд, были на вокзале совершенно лишними. Но! Здесь мы только гости, господа! А в чужой монастырь со своим уставом не ходят, учтите! Принимающая сторона, должен отметить, достаточно деликатна! Культурную часть программы пребывания нам не навязывают, а предлагают. В ней много «окон», которые мы вольны заполнять по своему вкусу. Вот, кстати говоря, ближайшее: перед сегодняшним осмотром Первой образцовой типографии у нас почти три часа! Что будем делать, господа?
– Предлагаю прогулку по городу, – сразу предложил Андрей. – Кстати, отец: мы должны ставить власти в известность о своих перемещениях?
– Да, сие отмечено в программе нашей встречи, – Берг постучал пальцем по лежащей на столике бумаге. – Подчеркивается, что это в интересах прежде всего самих дорогих гостей. То есть в наших интересах. И мне кажется, господа, что определенная логика в этом есть: в Чите после атамана Семенова неспокойно даже днем. А уж после наступления темноты… Ну, так что? Идем гулять? Ху, если ты не намерен сидеть в четырех стенах, надень, пожалуйста, парик! Господа, встречаемся через четверть часа у входа в гостиницу!
