Те, кто рос в Америке семидесятых, помнят, как со всех сторон призывали экономить электроэнергию. Субботним утром мультсериалы напоминали «не забывать гасить свет». Президент Джимми Картер, сидя в Белом доме, подал людям пример — выключил обогреватель и надел свитер. Когда на его место пришел Рональд Рейган, кругом заговорили об «эффективности энергопользования» — так теперь называлась эта игра. В последующие десятилетия наши трудосберегающие механизмы (в первую очередь — машины, о которых я подробнее расскажу в главе 11) научились давать больше пользы, тратя меньше энергии. С тех пор мы приложили немало усилий, чтобы отказаться от всех ухищрений, ведущих к сокращению потребления электричества, и агрессивно увеличили уровень его использования практически во всех сферах повседневной жизни.
Сегодня мы смотрим бейсбольные матчи с охлажденных кондиционерами трибун, лифты стали гораздо привычнее лестниц, и даже книга, лежащая у вас на коленях, умеет подключаться к интернету. В результате наших действий энергию потребляют не только инструменты, необходимые для работы, но и практически все вокруг. Стремление к удобству, развлечению, отдыху и другие причины, заставившие нас включиться в эту гонку, — лишь одна из сторон погони за бóльшим, которая повлекла за собой столько изменений в последние полвека.
Каждой новой группе я даю одно и то же домашнее задание: «Начиная с завтрашнего утра записывайте каждый раз, когда пользуетесь электричеством». Студенты отправляются домой и легко включаются в игру.
Десяток пунктов набегает у них еще до завтрака: включить свет, воспользоваться феном, включить в розетку тостер и кофеварку — и так далее. К ужину многие уже давно бросают записи, устав от попыток задокументировать невероятное количество дел, из которых складывается день на учебе, на работе или дома. Они многое пропускают: светофоры на улицах, показывающие, стоять или идти, водонагреватель, обеспечивающий теплый душ, огромное количество устройств, требующих заряженных батарей. Это не только телефоны и ноутбуки: источник энергии нужен, например, часам на стене или спидометру на приборной доске.
Когда студенты возвращаются в аудиторию, мы делим жизнь на четыре части — работа, учеба, отдых и семья — и спрашиваем себя, как каждая из них обогревается, охлаждается, освещается и функционирует. Потом я задаю самый сложный вопрос: «Какой объем работы, учебы, развлечений и совместного отдыха вы смогли бы выполнить, не будь у вас электричества?»
О, это поистине волшебное изобретение человечества: свет во тьме, который позволяет работать и после захода солнца, возможность стерилизовать инструменты, необходимые докторам и медсестрам в больницах, общение с любимыми, оказавшимися далеко от нас. С рождения я пользовалась этими благами и принимала их как должное, живя в обществе, воспринимавшем их так же. Одно «но»: достижения последних 50 лет не добрались до большинства. Если вы читаете эти строки, значит, принадлежите к тем, кто потребляет слишком много энергии; о тех, кому ее недостаточно, вы, вероятно, мало что знаете.
Тридцать лет назад на Земле насчитывалось более миллиарда человек без доступа к электричеству. Сегодня на Земле по-прежнему столько же таких людей. Да, популяция планеты за это время выросла на 40 %, и общее количество бедных заметно сократилось. И все же их число достаточно велико: из десяти обитателей этого мира один вынужден существовать в крайней нищете.
Живут эти люди там же, где жили, за годы ничего не изменилось. Стоит углубиться в статистику голодающих, живущих в антисанитарии, болезнях и бедности, как твой взор тут же обращается к Африке: из всех стран, где колонизаторы эксплуатировали население и выкачивали ресурсы, африканские пострадали больше всех — и меньше всех получили взамен.
Протянувшаяся от Мавритании до Египта пустыня Сахара — самая большая и горячая в мире. Это потрясающая природная граница, делящая Африку на две половины; южнее ее проживает 48 самобытных наций, каждая — со своим правительством и законами. Там говорят на шести различных крупных языках и еще почти на тысяче менее значимых; каждый из них — материал бесчисленных историй, поэм и песен. Материалов же для развития энергоносителей к югу от Сахары практически нет, несмотря на то что население региона составляет около миллиарда человек — свыше 13 % от общего населения планеты. Больше половины тех, кто в наше время не имеет доступа к электричеству, проживает именно здесь. На долю этих мест приходится и половина от общего числа тех, кто лишен чистой воды, и треть тех, у кого нет возможности пользоваться канализацией. В условиях антисанитарии процветают заразные заболевания, высока и смертность от них: 50 % смертей от малярии, холеры, дизентерии и подобных болезней приходится на долю тропической Африки. За этой печальной статистикой стоят факты: население региона за последние 50 лет выросло более чем в три раза, а качество товаров и услуг осталось таким же низким.
Каждый день мужчины и женщины по всему миру работают по шесть, восемь, десять и более часов, производя нечто, имеющее ценность. Денежное же ее воплощение для продукта трудов каждого из них является результатом сложной цепочки спроса и предложения, моды и предрассудков, защит и рисков, истории и жадности. На то, чтобы сшить 30 пар джинсов, сделать сложную операцию или научить ребенка читать, может уйти целый день, но это три разных вида деятельности, и результат их разнится не меньше: коробка с одеждой, спасенная жизнь, обученный ребенок. Стоимость этих «товаров» на рынке труда серьезно различается.
В настоящий момент все производимое 7,5 млрд человек, составляющих население Земли, стоит $80 трлн в год. В 1969 году эта цифра была ниже — всего $20 трлн, за 50 лет стоимость труда увеличилась в четыре раза. Доля проживающих в США и ЕС — чуть менее миллиарда человек — составляет половину от общей стоимости товаров и услуг. Регионы к югу от Сахары также насчитывают около миллиарда жителей, но их труд оценивается менее чем в $2 трлн. Получается, 13 % популяции вносят лишь 2 % в общую стоимость труда. Полвека назад, когда я родилась, положение стран тропической Африки было точно таким же.
В Индии, где живет еще миллиард человек, другая беда. С 1969 года общая стоимость товаров и услуг на рынке страны росла взрывными темпами: сейчас она почти на 1000 % выше, чем раньше, хотя население выросло всего в два раза. Несмотря на рост рыночной ценности производимого, показатели бедности в Индии остались на том же уровне. Тридцать лет назад из пяти ее жителей один не имел доступа к чистой воде, а один из трех — к системе бытовой канализации; сегодня ничего не изменилось. Остальные данные о качестве жизни лишь дополняют эту картину: в Индию устремляются все новые финансовые потоки, но сотни миллионов ее жителей никак этого не ощущают.
Есть у этих двух стран и еще одна общая черта: они практически не потребляют энергию. Суммарно их население составляет треть популяции планеты, при этом их доля в расходовании мировой энергии — менее 10 %. Большая часть людей, живущих без доступа к электричеству, — обитатели либо Индии, либо тропической Африки. Как им ходить в школу и получать знания, если для того, чтобы приготовить еду или помыться, нужно каждый раз разжигать огонь? Большинство взрослых женщин, никогда не получавших образования, тоже проживает в этих странах — и удивляться тут нечему.
