Та же судьба постигла и океан Тетис, канувший в земные недра; за десятки миллионов лет с тех пор растения и животные, населявшие его, перегнили и спрессовались в густую черную жидкость, бурлящую между слоями песка, пока единственным напоминанием о доисторической жизни не осталась лишь маслянистая густая субстанция. Не минула эта участь и обитателей океана Панталасса, но их останки претерпели еще больше метаморфоз: даже молекулы в них распадались под давлением, формируя пузырьки. Они просачивались сквозь каменистую землю и скапливались в полостях, формируя карманы природного газа.
То, что было когда-то растениями и животными леса Рур, океанов Тетис и Панталасса, сейчас превратилось (при всем уважении к почившим организмам) в угольный запас Германии, неочищенную нефть Саудовской Аравии и залежи природного газа Северной Дакоты. Крупнейшее месторождение угля в Западной Европе когда-то было тропическим лесом, черное золото, добываемое из самых изобильных скважин, давным-давно покрывало дно океана, а газ, который сейчас добывается технологией разрыва пластов, пускал корни в доисторическом море.
Ископаемые — это все или ничто, а возможно — нечто среднее. Насекомое, заключенное в янтаре, или след динозавра остаются окаменелостями, следами давно минувшей эпохи. Основной объем жизни на земле и в океане составляют растения — так было всегда, на протяжении миллиардов лет. Уголь, нефть и природный газ — это спрессованные, переработанные и распавшиеся останки растений и животных (в основном все-таки растений), живших сотни миллионов лет назад. Все они — твердые (уголь), жидкие (нефть) и газообразные (собственно, газ) — считаются ископаемыми. Поскольку все они воспламеняемы и могут использоваться как топливо, мы зовем их ископаемым топливом.
Нефть сжигается в двигателях автомобилей, уголь дает нам электричество для электростанций, газ поддерживает огонь в печах заводов. В наши дни использование ископаемого топлива не единственный способ завести мотор, создать ток или обеспечить тепло, но именно он распространен в мире шире всего. Почти 90 % всей энергии на Земле, необходимой для приготовления пищи, освещения и отопления дома, охлаждения или работы производства, получается благодаря ископаемому топливу.
Мир опирается на этих трех китов примерно в равной степени: каждый год в общем объеме энергии доля нефти составляет 40 %, угля и природного газа — по 30 %. Небольшой перевес связан в первую очередь с инфраструктурой: больше 99,9 % всех двигателей сконструированы, чтобы использовать очищенную нефть, почти все подстанции приспособлены работать на угле, а оборудование на современных заводах предполагает наличие природного газа. В каждом конкретном случае переключаться между типами топлива можно, но это дороже, поскольку количество энергии, получаемой на выходе, и побочные продукты ее производства различаются в зависимости от исходного топлива.
Мы уже имели возможность убедиться, что в летописи дней последние 50 лет — это хронология Погони за бóльшим: бóльшим числом машин, бóльшим расходом электричества, бóльшим объемом производства, поэтому вас вряд ли удивит и больший расход ископаемого топлива в этот период. За пять десятков лет мировое его потребление почти утроилось.
При этом ископаемое топливо остается невозобновляемым ресурсом, поскольку на превращение живой материи в уголь, нефть или газ уходит минимум несколько десятков миллионов лет. Мы разрабатываем месторождения и сжигаем полученное в моторах, печах или на подстанциях, но на месте разработки не появляется ничего нового. Легко представить себе мир, в котором рост популяции провоцирует рост добычи ископаемого топлива. Гораздо сложнее ответить на вопрос: сколько же его осталось?
Геологии как науке исполнилось уже несколько сотен лет, причем весь последний век она занимается в основном обнаружением месторождений, нанесением их на карты и поиском доступа к камням, скрывающим нефть, уголь или природный газ. На основании этих исследований компания British Petroleum (BP) подсчитала и обнародовала объем «доказанных запасов» ископаемого топлива (то есть месторождений, до которых точно можно добраться). Существует вероятность, что удастся найти новые залежи: в Венесуэле, например, большую часть нефтяных скважин обнаружили после 1980 года. Однако в целом данные ВР дают довольно точное представление о полезных ресурсах, скрытых в земной коре.
Доказанного мирового запаса нефти при нынешнем уровне потребления хватит еще на 50 лет; точно так же дела обстоят и с природным газом. Ситуация вокруг угля лучше: его при современных темпах использования хватит на 150 лет. Разумеется, и этого не хватит, если расход топлива с каждым годом будет расти, — а именно это и происходит последние несколько десятилетий. Панические попытки привлечь внимание к сокращению запасов ископаемых ресурсов ни разу не принесли плодов, а ученых не раз сравнивали с мальчиком из сказки, который кричал «Волки!», когда никаких волков не было. Так продолжается с 1939 года, когда директор Управления ВМС по запасам нефтепродуктов сообщил конгрессу, что после Второй мировой войны нефть в Америке закончится.
С этой критикой трудно спорить: известные запасы нефти и газа с 1980 года выросли в два раза, но и расход их вырос ровно на столько же. Никто не знает, когда именно, но эти ресурсы неизбежно закончатся: вряд ли четыре поколения геологов, изучивших каждый сантиметр гор, равнин и морского дна, пропустили следы второго океана размером с Панталассу. Если мы хотим, чтобы человечество просуществовало дольше своего основного источника энергии, любой шаг в сторону от использования ископаемого топлива — это шаг в правильном направлении, и его уже давно пора сделать.
Есть еще одна важная деталь, о которой мы говорим слишком редко: места, где ископаемое топливо используют, не совпадают с теми, где расположены его месторождения. А ведь этот вопрос был причиной противостояния многих стран достаточно долго, чтобы некоторые из них в отчаянном стремлении к энергетической независимости начали перепрофилировать продуктовый запас. География месторождений проста: они там, где был океан Тетис. Половина всех мировых резервов нефти и газа лежит на территориях народов Среднего Востока, в основном в Саудовской Аравии. Половина потребителей этих резервов при этом населяет страны Организации экономического сотрудничества и развития. Полное несовпадение тех, у кого есть запасы, и тех, кому они нужны, породило сложные дипломатические интриги между лидерами Саудовской Аравии и Соединенных Штатов, причем в процесс вовлечены и второстепенные игроки. В предыдущей главе я рассказывала, как экономический союз стран Среднего Востока повлек за собой эмбарго 1973 года, которое чуть больше чем на 10 лет вывело из равновесия автомобильную индустрию США; и это уже не говоря о том, какую роль стремление заполучить нефтяные месторождения сыграло в двух недавно начатых Америкой войнах.
Страстное увлечение человечества ископаемым топливом, пожалуй, величайшая история любви по расчету. Как и у давно женатой пары, бок о бок ковыляющей в свое последнее путешествие, а затем и в небытие, расставание не обсуждается.
На протяжении последнего полувека 90 % энергетических потребностей США удовлетворяется сжиганием ископаемого топлива. Однако любой разговор о нефти, газе и угле в Америке приводит собеседников к вопросу не о том, как много расходует страна, а о том, где взять еще больше. Иногда это сводит меня с ума. В мире, пережившем 11 сентября, треть импортируемой в Штаты нефти все еще приходится на долю стран ОПЕК, как и до кризиса 1973 года. Уже много десятилетий в вопросах самого необходимого энергоресурса мы зависим — и продолжаем зависеть — от Среднего Востока.
