Как известно, эльфы – народ, живущий в симбиозе с природой. Эльфы использовали ее ресурсы на всю катушку, причем старались делать это с минимальным вредом для природы. Так вот, насколько я понял из путаного объяснения Ри, цивилизация эльфов достигла к тому времени довольно приличных высот в смысле природных исследований, причем настолько приличных, что стала заигрывать с генетикой. Короче, никто не знает, что произошло, но неожиданно эльфы стали умирать, причем мор был настолько повальным, что вымирали целые города – за довольно короткое время. В результате за какие-нибудь полвека от цивилизации эльфов остались только воспоминания, а на ее развалинах стали поднимать головы государства людей.
Однако люди оказались злопамятны, и теперь уже оставшиеся в живых эльфы были вынуждены влачить рабское существование.
– Сейчас, конечно, это не совсем так, – говорила волчица, – но презрение к ним у людей осталось. Людская память долгая, в отличие от их жизней.
Волчица горько усмехнулась, а в ее глазах на краткий миг полыхнул огонь затаенной злобы.
– Вот почему эльфы избегают людских поселений, да и не светит им там ничего хорошего, гражданами страны им не стать, ну максимум могут наемниками завербоваться, да и то их будут посылать на самые грязные задания, и с карьерой ничего не светит. А прибьют где-нибудь в темном углу, так и разбираться никто не будет. Так что теперь эльфийский народ – это народ бродяг и одиночек. Хотя надо признать, что не все люди относятся подобным образом к эльфам.
– М-да. – Я с грустью посмотрел на свернувшуюся в калачик эльфийку.
Вот оно что, оказывается. Интересно, как она все эти годы жила, зачем пошла в стражу, непонятно. К тому же, если люди так презрительно относятся к ее расе, почему она меня-то так сразу приняла и приютила.
– Не понимаю, – я вздохнул. – Не понимаю.
– Что не понимаешь? – покосилась на меня Ри. – Или ты про свою остроухую? Ах да… Так вот я не сказала одного: если эльф или эльфийка живут с человеком, то отношение к ним несколько меняется в лучшую сторону, причем как со стороны обычных людей, так и со стороны закона. Не знаю почему, но это факт, и некоторые эльфы этим пользуются, но я их за это не осуждаю.
– Так, значит, фрая…
– Эльфийская жена обычного человека.
– Ясно. – Я поднялся, прихватив с собой клинок. – Извини, мне надо отойти в сторонку.
Волчица пристально посмотрела мне в глаза и понимающе кивнула.
Я отошел подальше от костра и, упершись спиною в ствол дерева, застыл в раздумье. На душе стало как-то противно, точно вляпался во что-то мягкое и дурно пахнущее. Я уж думал, что между нами образовалось нечто большее, а оказалось, меня банально используют в качестве этакого защитного талисмана, ну или пропуска для дальнейшей карьеры. Не верю! Таиль не может быть такой, не может!
Клинок со свистом вылетел из ножен, и висящая у земли ветка с руку толщиной рухнула на землю.
– Испортишь лезвие.
Я резко обернулся и увидел знакомый туманный образ старого ассасина.
– Уйди, не до тебя…
Старик вздохнул и осуждающе покачал головой.
– Успокойся.
Я хотел снова огрызнуться, но злость неожиданно куда-то исчезла, словно унесенная налетевшим ветерком. Я только махнул рукой и вновь прислонился к стволу дерева.
– Умение держать себя в руках – первая заповедь воина. Позволишь преобладать чувствам над разумом – погибнешь.
– Тоже мне гуру нашелся, – пробормотал я себе под нос, однако прекрасно понимал, что старик прав.
Призрак тем временем подлетел ближе и несколько минут внимательно рассматривал катану в моей руке, затем удовлетворенно кивнул.
– Хороший клинок, сразу видно, что мастер делал.
– Чего хотели-то, учитель? – буркнул я.
– Да так. – Старый ассасин хитро улыбнулся. – Научить тебя еще кое-чему полезному.
– И чему?
– В стойку, – неожиданно скомандовал старик, и мое тело непроизвольно заняло требуемое положение. Ноги на ширине плеч, руки на уровне талии, согнуты в локтях.
В принципе, я тренируюсь каждое утро, используя различные комплексы упражнений, знания о которых сами собой всплывают у меня в сознании. И надо заметить, что мое тело постепенно адаптируется к применению всех этих прыжков, блоков и выпадов. Так что неведомый помощник, который при занятиях постоянно берет контроль над моим телом, с каждым разом вмешивается все меньше и меньше.
Лишь иногда, когда требуется выполнить особо сложное упражнение, я ощущаю его незримое присутствие. Вот и сейчас я на миг почувствовал его присутствие, а дальше уже сам принялся привычно выполнять замысловатые движения тренировочного комплекса.
– Быстрее!
Хрипловатый голос старика хлестнул, словно плетью, заставив меня ускориться.
– Еще быстрее, еще!
С каждым возгласом мои движения ускорялись, и вскоре я буквально летал среди деревьев, изгибаясь в причудливых стойках.
– Быстрее, быстрее, почувствуй свой предел!
Да у меня скоро легкие выскочат, а мышцы взорвутся.
– Быстрее. Почувствуй свой предел. – Голос буквально въедался мне в мозги, заставляя меня ускоряться еще и еще, несмотря на протесты измученного тела и туман, застилающий глаза.
– Почувствуй… а теперь перейди его!
В голове словно что-то взорвалось, застилающий глаза туман пропал, а движения стали легкими и плавными. Я буквально порхал над землей, с удивлением отмечая, как замедлилось движение шелестящей от ветра листвы, как летящая в воздухе над моей головой птица едва шевелит крыльями, я даже могу ее потрогать… Я замер, и мир тут же рванулся вперед с прежней скоростью. Налетевший ветер взъерошил мои волосы, а птица испуганно заверещала и рванулась вверх. Руки и ноги налились слабостью, заставив покачнуться, но буквально через мгновение слабость схлынула так же неожиданно, как и появилась.
– Что это было? – я с удивлением посмотрел на старика.
– Понравилось? – улыбнулся тот. – Обычное «кавирама».
– Чего?
– Ускорение, – вздохнул тот. – Умение довольно полезное, когда надо справиться с сильным врагом или просто убежать. Сил тратит не много, но тебе надо научиться его контролировать. К тому же даже самый лучший мастер не может использовать «кавираму» дольше минуты, после чего тело чувствует слабость в течение такого же времени, затем можно использовать вновь. Однако если есть из миски более маленькой ложкой, то удовольствие можно растянуть.
– Это еще как понять?
Старик вздохнул, видимо поражаясь моему тугодумию, и скомандовал:
– В стойку.
В течение следующего часа я прыгал по поляне, то ускоряясь, то вновь входя в обычный темп. Оказалось, что если чередовать скоростной и обычный режимы движения, то таким образом можно вести бой довольно долго, по крайней мере через час этих прыжков я практически не чувствовал себя уставшим.
