И тут зверята снова всех удивили.
Мы с ними, если что, пари заключили - сколько раз они сумеют поразить высокородных гостей безупречными манерами. А в резиденции - кстати, с попустительства темнейшества, даже заключались ставки. В общем, что дядя, что наследники.
- Мы пока слишком малы, чтобы открывать балы танцем, уважаемый гранд Олетай, - сказал Ингварчик.
Клиппи сдержанно улыбнулась и кивнула с хитрющем выражением на мордашке.
- Поэтому честь открытия бала принадлежит, безусловно, нашему дорогому дяде, -продолжал Ингвар.
Пальчики Клиппи скользнули по сумочке и девочка, обозначив на щёчках ямочки, отчётливо произнесла:
- С самой достойной из присутствующих здесь леди, гранд Олетай.
Придворные дамы принялись стрелять глазами поверх пышных вееров и переглядываться с беспокойством и недоумением. Для меня же не было тайной, кого сейчас назовёт Клиппи. Лэру Вивиари Тьяме, дочь высокопоставленного лэра. Её имя было на карточках, которыми снабдил детей распорядитель.
- Наш дядя разделит честь открытия бала с леди Фрейей Миноре! - звонкий голосок Ингвара отразился от высоченного купола в чудной подвижной росписи и золотой лепнине.
Я сглотнула.
И если до этого момента полагала, что я тут просто мимо проходила и вообще инкогнито, сейчас имела радость убедиться, что все, вообще все присутствующие в курсе, кто я!
На меня уставился весь свет столичного общества!
Я беспомощно взглянула на темнейшество и разглядела искорки в серо-голубых глазах.
И в тот же момент поняла, кому обязана оглашением собственного имени!
Ну ведь это он подговорил наследников!
Не сводя с меня взгляда, тёмный лорд уже направился ко мне, как замер, поморщившись досадливо, потому что распорядитель успел оправиться от удара в спину и снова воссиял торжественной, хоть и натянутой уже улыбкой. Должно быть, прежде тут гувернантки балы не открывали.
- Вот это интрига, юные лэры! - проорал он темнейшеству в спину. - Вот это неожиданный поворот! Поаплодируем нашей наставнице изящных манер!
Раздались скорее ошеломлённые, нежели восторженные аплодисменты. И ни одна фея не зааплодировала.
Я ещё сообразить не успела, о какой интриге говорит гранд, как он вдруг спросил с видом кота, обнаружившего крынку со сметаной:
- Но здесь присутствуют сразу двое ваших высокородных дядюшек, наследники Даркарис... Кто из них откроет бал?
- Кому выпала честь открыть бал с гувернанткой, - прошелестела рыжая фея с багряными крылышками справа от меня своей товарке. Та захихикала в ответ, прикрывшись веером.
Дети ответили торжественно и одновременно.
- Его темнейшество, лэр Марк Эскуро! - звонким голоском провозгласил Ингвар.
- Его темнейшество, лэр Малколм Нэвесх! - не менее звонким голоском провозгласила Клиппи.
Глава 37 О том, как я танцевала на балу
Зал потонул в ахах, всплесках рук и возбуждённом шёпоте.
Всего несколько минут назад высшее общество фраппировала новость, что бал предстоит открыть гувернантке. Затем - что ей ещё и выбирать из двух недостижимо-блистательных, (по сравнению с ней самой, как мне подсказал шёпот за плечами), кандидатур. А потом ещё и гранд Олетай, оправившийся в рекордный срок, и, судя по лихорадочному блеску в глазах решивший, что сгорел сарай, гори и хата, подлил масла в огонь.
Фавн-распорядитель предложил придворным проголосовать за участников!
Подозреваю, что такого вопиющего нарушения этикета, стены этого дома, как и любого другого дома империи Даркарис ещё не видели!
Мне же от осознания, что нарушение правил морали и нравственных устоев тёмных вышло из-за наставницы хороших манер, стало - совершенно не вовремя, как это бывает - смешно. Я с трудом сдерживалась, чтобы не прыснуть нервно.
- Я полагаю, стоит прислушаться к мнению леди, - прорезал нарастающий гомон спокойный голос Нэвесха.
Все, включая удивлённую меня тут же обернулись к ледяному лорду, а тот вдруг подмигнул Ингвару:
- Дамы вперёд, ведь правда, племянник? Ты же уступишь сестре?
- Именно так, дамы вперёд, - ответил вместо Ингвара темнейшество и следующей фразой нокаутировал весь зал: - Поэтому выбор надлежит сделать самой прекрасной фай.
И вот я буду не я, но только сейчас меня это его «фай» совсем не задело!
С замирающим на каждом шагу сердцем я направилась к тёмному лорду. Разряженная и столь же растерянная толпа расступалась передо мной.
Вообще, по-хорошему, стоило бы проучить лорда Эскуро за самоуверенность.
Но ведь не ценой такой жертвы, как танец с его ледейшеством! Потому как жертвовать собой не имею никакого желания. При одной только мысли, что лорд Малколм Нэвесх коснётся меня, пусть и на глазах у всех, бросало в дрожь. И неважно, померещилась мне ледяная удавка на горле, или нет.
Время замедлилось, застыло. Крылья, трепещущие за спиной, двигались плавно и натужно, рассекая сгустившийся воздух, словно застывающий янтарь.
Я положила свои пальцы на ладонь темнейшества и по воздуху весело поплыли первые ноты.
К счастью, мелодия была мне знакома. Она часто играла в резиденции, и я как-то, в ожидании «зверят», даже кружилась под неё по залу, дивясь тому, как тело без усилий вспоминает шаги и повороты, заученные ещё в Пансионе.
- Вы дрожите, леди Стрекоза, - тихо сказал тёмный лорд, склонившись к моей руке.
- Я... я слишком давно не танцевала, - прошептала я, думая, что вот сейчас радости будет всему двору, если наглая выскочка-гувернантка растянется прямо на мозаичных плитах попой к верху.
- Вы же фея, - улыбнулся одним уголком рта лорд. - Если не доверяете мне, доверьтесь крыльям.
Его подсказка была такой неожиданной, что я невольно послушалась.
И в следующий миг мы закружились в танце!
С той самой ночи, на острове, мы с темнейшеством не оставались наедине. При каждой встрече он был подчёркнуто вежлив. И даже как будто отстранён. Как будто уяснил, наконец, что в моём случае интрижка ему не светит и потому утратил ко мне интерес. Я, со своей стороны, убеждала себя, что не очень-то и хотелось. Эффективность от аутотренинга была низкая. Приходилось снова и снова напоминать себе, что все эти волнующие ощущения мне померещились. Вместе с останавливающими сердце взглядами и горячими ладонями.
И вот, первое же прикосновение его пальцев - и я вынуждена признать: нет, шерды меня дери, не померещилось! Ничуть... Но уверенность, исходящая от темнейшества волнами, в сочетании с пристальным взглядом светлых глаз, в которых сейчас не было ни подозрения, ни настороженности, дарили чувство покоя, даже какой-то незатронутости, что ли. А от мальчишеской усмешки, что так и норовила пробиться сквозь плотно сжатые, чётко очерченные губы, и вовсе дух захватывало!
