- Ты. Принесёшь. Мне. Маори, - процедила фай Лилиан-Ши, вновь прерывая мои мысли. -Ты мне должна, Фрейя! Я вырастила тебя в своём доме!
Я невольно улыбнулась.
В доме. Звучит-то как пафосно. В пансионе скорее. И растила меня фай не своими руками.
- К сожалению, ничем не могу помочь, матушка. Я и рада бы, но.
- Дрянь!
Изящная рука, сжимающая веер, дёрнулась!
Клянусь, леди Лилиан-Ши в последний момент сдержалась, чтобы не закатить мне пощёчину! И если бы не бал, точно закатила бы!
Я точно это знала.
Потому что это случалось раньше...
И было в этот момент ещё одно воспоминание.
Пожалуй, самое важное из всех.
Комната! Та самая комната, с цветком на подоконнике-тайнике! Комната, которая находится в доме моей приёмной матери! И дом этот тоже внезапно всплыл в памяти! И адрес!
Я вдруг поняла, что дом фай Миноре всего в паре кварталов отсюда!
- Фрешенька! - «зверята», которым надоело меня ждать, подхватили сразу под обе руки.
Фай Лилиан-Ши едва заметно скривилась. Впрочем, она мастерски убрала с идеального лица маску брезгливости и присела перед наследниками в глубоком поклоне.
- Лэры, - пропела она и удалилась, окинув меня на прощание таким взглядом, что я поняла: фай Лилиан-Ши даже не сомневается, что я принесу ей Маори на блюдечке. Хотя бы и ценой собственной жизни.
Вот и кто из нас дрянь после этого?!
Глава 39 О соревновании наследников, гостях-Пи и прочей занимательной педагогике
- Я поговорил с шестью противными гостями! - сияя, как начищенный золотой, громким шёпотом сообщил Ингварчик, который Кровавый. - С грандой Мельпонефой, со старым лэром Жерото, с фай Даяре... - перечислял он, загибая пальцы.
- А я с пятью, - перебила его Клиппи. - И прекрати называть их противными, не дай тьма, услышат! Гости-Пи, сколько раз повторять! И, кстати, старая леди Стертох стоит троих, так что я всё равно лидирую!
- Это почему это троих?! - возмутился Ингварчик. - Ты мухлюешь, Клип! В таблице противности, то есть в таблице Пи значится, что только двоих!
«Зверят» так и распирало от гордости, а также от желания похвастаться передо мной достижениями. Вот только прежде, чем мы нашли укромное место, где, наконец-то, смогли спокойно пообщаться, нам пришлось спасаться от темнейшества с ледейшеством и ещё нескольких лэров, желающих потанцевать с «открывшей бал леди», а из двух коридоров мне пришлось наследников вытолкать обратно в зал, как только услышала звуки возни за портьерами.
В итоге мы не нашли более укромного места, нежели под столом с напитками.
Благо гранд Оплетай как раз снова завладел всеобщим вниманием и нам с наследниками удалось нырнуть под скатерть незаметно для гостей. Как обычных, так и тех, что в табличке «Пи» у нас отмечены красным.
Стоило мне заверить детей, что невероятно горжусь будущими правителями, как «зверята», захлёбываясь от восторга и перебивая друг друга затараторили в несколько раз быстрее.
Перед баллом я сопоставила подходы к светскому воспитанию в царской России и моём новом мире, после чего предложила детям игру-соревнование, правила которой предстояло разработать вместе. Суть соревнования в том, чтобы вести переговоры с наиболее противными, нудными, и, как уж водится, влиятельными гостями. В целях конспирации самых «сложных» индивидов решено было обозначать «Пи». Причём гостя надо было не просто выслушать с самым внимательным, и, главное искренним видом, но и продемонстрировать полное участие и неподдельный интерес, независимо от несуразицы, которую этот самый гость может нести. То есть улыбаться, смеяться подчас над очень глупыми - с детской точки зрения - взрослыми шутками, задавать уточняющие вопросы и ни в коем случае не показывать, что тебе скучно или неинтересно!
Кто успеет обменяться любезностями с большим количеством гостей на балу, тот и победил.
Награду победитель назначает сам.
Разумеется, в разумных пределах!
Темнейшество, вошедший в этот момент в комнату заверил, что, если награда в таком достойном и благородном состязании будет выходить за пределы разумного, но не очень сильно, он всё равно обязуется её для «зверят» снискать.
В итоге Клиппи с Ингварчиком ждали предстоящего бала чуть ли не больше всех, составляя походя километровые списки желаний. Морща одинаковые носы, они анализировали километровые столбики и, сердито сопя, вычёркивали то, без чего можно прожить. Какое-то время.
Зато остановившись на грифонах - хотя бы птенцах или даже яйцах - соревновались вовсю, с азартом, и, главное, с удовольствием.
- А ты только с одной грымзой пообщаться успела, отстаёшь, Фрешенька! - укоризненно покачала головой Клиппи.
Откуда взялась эта самая «Фрешенька» дети не признавались. Но все улики, разумеется, говорили в пользу наущения от темнейшества. Я его, правда, не спрашивала, но тут как говорится, к пифии не ходи.
- С какой ещё одной? - изумилась я. - Стоп! Я разве тоже участвую в соревнованиях?
- А как же! - важно кивнул Ингварчик, поджимая губы и я не удержалась, погладила тёмные кудри. Клиппи тут же заволновалась по поводу своей причёски, попросила поправить.
- Наследники империи Даркарис не могут проиграть! - пояснил сияющий «одуванчик».
- К тому же два грифона - лучше, чем один.
- Железная логика, - не смогла я не согласиться.
- И не говори, что говорит с этой надутой ледей тебе было приятно!
- Так заметно? - вздохнула я.
- Ага, у тебя всё на лице написано, - бесхитростно сообщила Клиппи.
- Да врёт она, - не согласился с сестрой Ингварчик. - Это нам видно, потому что мы тыщу лет тебя знаем.
- Правильно говорить - тысячу, - машинально поправила я.
- Тыщучу, - передразнил меня Ингвар и показал язык, но я, вместо того чтобы упорствовать, прыснула.
Понятно, дети успели устать от всех этих манер и разговоров о погоде. По случаю бала темнейшество разрешил им ложиться спать, когда захотят, и я могла только надеяться на то, что дети решат подняться в спальню в скором времени.
Тогда и я смогу быть свободной.
Глаза бы мои на весь этот разряженный бомонд не смотрели!
Кажется, я начинаю понимать темнейшество, который от светской жизни не в восторге. И это мягко сказано.
- Ой, - произнесла вдруг страшным шёпотом Клиппи и захлопала широко раскрытыми глазами.
- Что? Что не так?
- Бубенчик... сбежал...
Ингвар тут же запустил пятерню в сумку на боку и тоже виновато захлопал ресницами.
