- Я что, заснула? - прошептала она, и, привстав, закашлялась.
- Чуть было не заснули. - тихо ответил гранд Агрус. - Вечным сном.
- Вы сломали каблук, - я бросила на фавна сердитый взгляд. - Мы вышли на балкон, чтобы воспользоваться клейстером...
На меня посмотрели, как на сумасшедшую.
- Заклеить каблук? Я?! Девочка, ты в своём уме?
И звучал голос фай при этом искренне! Как и недоумение.
- Леди Виторе, вас не затруднит немного прогуляться со мной, чтобы побеседовать приватным образом? - невозмутимым тоном, как будто не произошло ничего особенного спросил лорд Эскуро, который успел скрыть Маори и теперь галантничал: помогал фее подняться.
- С вами, мой лорд, конечно, - восторженно прощебетала рыжая и я скривилась, будто от зубной боли.
Видеть, как Марк касается Игнесс и как та кривит в обольстительной улыбке пухлый порочный рот, было, мягко говоря, неприятно. А представлять их наедине - и вовсе невыносимо.
- Я готова переподписать контракт! - вырвалось у меня помимо воли, и я с трудом подавила порыв зажать себе рот - так стыдно стало за неконтролируемую вспышку ревности, которую, казалось, наблюдали все на балконе. Сам факт обнажения перед посторонними чувств, эмоций заставил почувствовать себя, словно я обнажилась на публике.
Шерды драные!
Раньше со мной такого не случалось, в смысле - с Машенькой Барашкиной!
Лорд Эскуро оглянулся на меня, смерил непонимающим взглядом. Ну конечно, успел, должно быть, забыть, кто я такая вообще! Рядом с такой-то сисястой фрёй!
Я с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить глупостей, о которых после очень, очень пожалею.
- После, после, - отмахнулся темнейшество. - Контракт совсем не горит.
С этими словами он удалился, поддерживая фею под локоть, оставив меня бессильно сжимать пальцы и хлопать глазами.
Глава 45 О том, как на балу появилась Вестница
Гранд Агрус проводил темнейшество задумчивым взглядом, и фавна можно было понять. Фактически, тёмный лорд только что снял с меня все подозрения! Одним махом.
Я могу зайти в его кабинет, взять Маори. Вообще могу взять всё, что захочу. И ничегошеньки мне за это не будет.
Лорд Эскуро в прямом смысле слова мне доверял.
Дарк доверял фее!
Даже я с учётом своего попаданства, знакомая с местным мироустройством по большей части теоретически, прониклась поступком Марка. Поняла, что только что произошло нечто грандиозно-эпохальное. Нервный внутренний голос пробормотал, что подобных случаев за всю совместную историю фей и дарков по пальцам можно пересчитать...
Я выдохнула и невероятным усилием взяла себя в руки.
Да как местные феи вообще выживают при такой зашкаливающей чувствительности и эмоциональности?!
На миг их дистанцирование, скрытие за маской высокомерия и надменности показалось мне вовсе не спесью, а вынужденной необходимостью. Ведь так можно и сгореть в одночасье. Запросто.
Но ведь лучше сгореть, как метеор, чем тлеть тысячу лет, как гнилушка, разве нет?..
Вот почему феи эти такие холодные, такие недоступные. Вспомнилось и об их «особом» отношении к детям и даже жалко как-то стало своих соотечественниц. Следом пришла мысль о детях. Тут же заныло сердце.
Как там мои «зверята»? Видели ли что-нибудь? Были ли они в той толпе, что успела высыпать на балкон?
Я сказала гранду Агрусу, что поищу детей, фавн кивнул и тут же вернулся к разговору с ловчими - фавнами, у ног которых неподвижно сидели сумрачные псы. Те самые. Неподвижно-неподвижно, но. у обоих шерсть на холке вздыблена, глаза, когда косятся на Акишико, так и пышут яростью.
Ларсен же, от которого такая реакция тоже не укралась, с самым дружеским (и чуть-чуть издевательским) видом подмигнул псам, и, развернувшись и помахивая всеми девятью хвостами последовал на лестницу, вслед за темнейшеством и фай Игнесс.
Я помотала головой и отправилась на поиски «зверят».
По залу под задорную музыку кружились пары, словно ничего не произошло. Впрочем, большинство знало о происшествии только со слов нескольких гостей, гостей, которым была стёрта самая «опасная» память. Впрочем, сие обстоятельство не мешало придворным от души сплетничать.
Я прислушалась к шепоткам за спиной.
- А я говорю вам, дражайшая Фиона, что своими глазами видела, как она выманила леди Игнесс на балкон, - важно вещала дама в жёлтом. - А потом напала на неё! Бешеная!
- Но зачем гувернантке наследников нападать на леди Виторе, многоуважаемая Ерепетия?
- недоумевала дама в розовом.
- А поди ты их разбери, этих стрекоз! Видать, что-то не поделили, - назидательно поохала дама ну очень преклонных лет.
- Не что, а кого, - многозначительно добавила её молоденькая компаньонка.
- Так вон же, леди Виторе, жива и здорова!
- Ах! Ах! Умеете вы, госпожа Джанарка, подвести итог!
- И то верно! Леди Виторе и правда выглядит прекрасно, - кисло заметила высокая и худая женщина с немного лошадиным лицом.
- Висит на темнейшестве, как обычно, - прыснула её подруга-пышечка.
Это «обычно» неприятно резануло слух.
Я прислушалась.
- Так можно подумать, Игнесс выпустит его темнейшество из своих когтей и отдаст его девчонке-гувернантке!
- Миноре! Девчонка - Миноре, не забывайте об этом, Ерепетия. Высокородная фея! И, к тому же, радужной крови!
- Неважно! Мы не феи, дражайшая Фиона, чтобы всерьёз воспринимать их классовый уклад. Это объединённая империя дарков.
- Вот-вот. Это не Колыбель Фей. Здесь девчонка - прислуга, не более!
Захотелось вдруг приложить ладони к ушам и заорать. Только лишь невероятным усилием я не сделала этого. Не обращала раньше внимания, что так слух обострился. Впрочем, в окружении такого количества людей я впервые. От их пересудов, и особенно от их эмоций
- чувства превосходства, зависти, злости, ревности, злорадства, желания унизить, и, тем самым, возвысится, было гадко, к горлу даже подступила тошнота.
Отыскав «зверят», я, не скрывая своей радости и усталости, сообщила им, что бал окончен и пора в кровати.
Утомлённые дети не возражали, не стали заострять внимание на том, что бал, как бы, идёт полным ходом. И даже о сказке на ночь не напомнили.
Мы уже выскользнули в коридор, как вдруг услышали возгласы позади.
Я тихо заскрежетала зубами.
Ну, что там ещё?!
Я чувствовала себя настолько вымотанной, что даже не интересно было ни разу, - уверяла я своё фейское любопытство, устроившее внутренний демарш.
