— Подозрительная что-то твоя деревня, Ольха! — прищурился Эверий, поправляя полы шелкового полосатого халата, то и дело распахивавшегося и открывавшего мужские мускулистые ноги.
Мне бы испугаться, но я застыла, сраженная открытием: Эверий помнит мое имя! Надо же.
— Я повышена до Ольхи? — съязвила.
— Уже разжалована, — огрызнулся он. — Через час переносимся. — И махнул рукой, указывая, что могу выметаться.
Открыв дверь, я натолкнулась на Димку, ее мать и сестер, приникших ушами к дверной щели и не успевших ретироваться.
— Ушки у заек заболят, — плотоядно улыбаясь, пригрозила я любопытной банде.
— Да, что-то зачесалось, — одна из сестриц Димеи испуганно коснулась розового ушка с золотистой сережкой. После схватила двух младших сестер погодок за руки и повела подальше от меня, не забывая оглядываться.
— Светлая с нами, — снисходительно произнесла хозяйка дома, однако закрывая собой от меня детей. Она уже сориентировалась и держалась с вызовом. — И магвел Эверий — друг нашего дома. Он не причинит нам зла!
— Друга дома не следует отвлекать от насущных дел, — парировала я наступая.
— Вашу наглость — да на благое дело, — прищурилась супруга фрея Мильена и стала похожей на крыску.
— Мама, не мешай! — оттеснила ее от меня Димея.
Убедившись, что мать ушла, она принялась наседать.
— Чего Эверий-то сказал?
— Через час перенос!
— Ах! — раздалось хоровое изумление из-за угла: недалеко сестрицы ушли. И прислуга не отстает от них. Зато я убедилась: прав Эверий! Пока не буду уверена, что купол защищает меня от лишних ушей — следует держать язык за зубами, иначе по зубам можно получить.
Одно радовало: некоторое взаимопонимание между мной и Эверием появилось.
Не сговариваясь, мы пришли к общему итогу: Дименьку надо сперва отправить в столицу, и уже потом, закрывшись куполом тишины, спорить друг с другом по поводу отбора вещей для претендентки.
Димея хотела прихватить с собой двух служанок, надеясь, что я каким-то чудом смогу за три дня освоить трехлетнюю программу парикмахерского искусства. И я бы согласилась — рискнуть можно, тем более что первые пару дней мы будем жить в их фамильном особняке, и только потом поселимся во дворце, но когда увидела довольную круглолицую Вельду — мою обидчицу, в мечтах уже гулявшую по столице, я встала в позу и стала мстить.
— Нет! — в голосе моем прозвенела сталь.
Служанка с мольбой заглянула в глаза хозяйке.
— Госпожа! Я же одна умею делать «Рыбкин домик»!
— Будешь делать его на кухне, — сверкнула я глазищами. Прощать пинок, подлый поступок, я не собиралась. К тому же Димее без личины навороченные прически не идут — овал лица не позволяет.
Дименька подчинилась и без единого препирательства вошла в голубой портал перемещения. Следом за ней зашла довольная Давия, не забыв перед исчезновением показать язык и «нос» Вельде — извечной конкурентке за внимание и расположение хозяйки.
Я возликовала, однако обернувшись, поняла почему меня никто не осадил: Эверий стоял за спиной и сверлил оставшихся присутствующих фирменным ледяным взглядом, от которого язык отнимается.
— Благодарю, — шепнула ему.
Он шевельнул пальцем, создавая купол «не слышимости», и произнес:
— Только что ты обрела недруга.
— Но и получила возможную союзницу, — возразила ему, напоминая о второй служанке.
Эверий сощурился и, кажется, с любопытством вглядывался в меня. Мне стало неловко.
— А что мы будем делать со всем этим? — кивнула на вещи, окружавшие нас. Их так много, что огромная гостиная походила на склад.
Эверий взмахнул рукой — все сундуки, коробки, чемоданы раскрылись — собранное барахло поднялось над полом. Зато украшения: серьги, кольца, диадемы с крупными камнями засияли в воздухе капельками утренней росы, как новогодние игрушки и мишура.
Но даже так мы будем разбираться неделю.
— Магическое нельзя, — пробурчал Эверий. Почти все ювелирные украшения отправились обратно в шкатулки, крышечки захлопнулись. Оставшееся, ничтожно малое количество забраковала я.
— Они ей не подходят по цветотипу кожи и волос. Она же рыженькая, — приготовилась, что Эверий будет спорить, однако он кивнул и перешел к отбору нарядов.
Они почти все с магическими усовершенствованиями, а из оставшихся удалось выбрать несколько платьев.
Я обрадовалась, что почти закончили, но тут Эверий уперся.
— Эти не подходят, — поморщился при виде нарядов, что я отложила. — Выбери другие.
— Но они не подходят!
— Наоборот. Что выбрала ты, — указал небрежно пальцем, — ужасны.
— Это чем же?
— Цветом. Ее спутают с прислугой.
— Но именно эти цвета лучше всего оттеняют ее настоящий тон волос!
Эверий нахмурился.
— Мне они не нравятся.
— Лишь бы Селебрину понравились, — огрызнулась я.
— Хм, — фыркнул маг и, безнадежно взмахнув рукой, перешел к выбору обуви.
Увы, отделив те, что с магической подпиткой, остались единственные симпатичные туфельки — скромные, золотистые, с небольшим каблучком и милым бантиком.
— Красивенькие, пойдут, — поймала их в воздухе и уложила в сундук, который возьмем с собой на отбор. — Если что, на балу не будут натирать Димее ноги.
Эверий закатил глаза и с шумом выдохнул:
— Это домашние тапочки.
Ух, как с ним тяжело!
***
Заходить в портал страшновато. Однако голубой магический свет теплом коснулся кожи, а затем я ощутила прохладу и резкий, даже приторный запах духов… А затем услышала громкие голоса в соседней комнате, доносившиеся через открытую дверь:
— Тебе, Дия, нечего делать на отборе! Все знают, что только благодаря связям отца ты залезла в претендентки. Обманом одним словом!
— Можно подумать, что твой папенька не подсуетился, — Дименька ни капельки не стушевалась. — Ты себя видела в зеркале, а? Безмозглая большеротая гусеница! Еще и квелая!
