Алёна, не сбавляя шага, кинула взгляд на Михаила. Тот красноречиво поджал губы, но промолчал.
Через несколько минут они сели в ожидавшие их автомобили, Алёна вновь оказалась с Барчуком плечом к плечу на заднем сидении. Впереди лишь водитель и охранник. Остальные ехали в другой машине. По крайней мере, стало тише. Михаил молчал, и Алёна молчала. Смотрела в окно. Даже радио не играло. Молчали все.
– Не люблю Москву, – с какой-то момент проговорил Барчук. На Алёну не смотрел, разглядывал многоэтажки за окном, что росли, как на дрожжах.
Алёна секунду раздумывала, после чего догадалась, что сказано это было, скорее всего, для неё. Не водителю же с охранником он жалуется.
– Чем дольше вас знаю, Михаил Сергеевич, – сказала она, не утерпев, – тем больше понимаю, что вы мало, что любите. Летать не любите, Москву не любите, плановое строительство вовсе ненавидите.
Он неожиданно усмехнулся, но смотрел по-прежнему в сторону. Пожал плечами.
– Наверное, я очень сложный человек.
– Или просто ничего не любите. Из принципа.
Он всё же посмотрел на неё. Тем самым особенным взглядом, как тогда, в магазине. Алёне захотелось нервно кашлянуть, потому что в горле вдруг встал комок, а сердце неприятно замерло, как перед прыжком в стратосферу.
– Я тебе не нравлюсь?
Алёна уставилась на бритый затылок водителя, скрываясь от настойчивого взгляда Барчука. Руки на коленях сложила, как прилежная ученица. Потому что вдруг поняла, что не знает, куда их деть.
– Я об этом не думаю. Вы же мне платите не за то, чтобы я вас любила.
Сказала, и сама поняла, что прозвучало весьма двусмысленно.
Михаил рядом хмыкнул. Потом почесал кулаком нос. По всей видимости, изо всех сил старался не рассмеяться. Алёна расстроено вздохнула. А день ведь только начинается.
На выставке им надлежало быть не позже трёх часов по полудню. Оказавшись в Москве, заселились в гостиницу, Алёна забрала ключ-карту от своего номера, и, чувствуя огромное облегчение, поспешила в нём укрыться, хотя бы на время. Можно было принять душ, переодеться, успокоиться, и уже после этого призвать к себе Сашу и начать прорабатывать с ним важные вопросы. До этого дня они общались лишь по телефону, и обговаривали всё тоже по телефону, а теперь Алёне не терпелось увидеть, какую работу он проделал без неё. Успокаивала себя только одной мыслью: что завтра вечером она уже вернётся домой. Избавится от насмешек и взглядов Барчука, от его пожеланий и ожиданий, которые он не стеснялся озвучивать, и сможет расслабиться и не думать о том, что всё в его глазах делает не так. Михаил Сергеевич раздражал её одним своим присутствием, потому что Алёна, совершенно непонятно почему, рядом с ним нервничала и вела себя глупо. Чувствовала себя именно той наивной девочкой, что когда-то только приехала в столицу и зарабатывала на жизнь тем, что бегала с подносом между грязных столиков в заштатном кафетерии. Было ощущение, что Барчук смотрит на неё, но не видит ни её красоты, ни её профессионализма, каких-то положительных черт характера, а своим настырным взглядом оголяет её сущность – детдомовской девочки, испуганной и ни на что не способной.
Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, позвонила Вадиму. При этом остановилась перед зеркалом, наблюдая за собой, внимательно вглядываясь в своё лицо. Постаралась не только говорить, но и выглядеть расслабленной и спокойной, для себя самой.
– Привет. Как у вас дела?
– Привет, котёнок, – пропел ей в трубку Вадим. Голос был приятный, медовый и ленивый. Алёна даже улыбнулась, вот только «котёнком» он её никогда до этого не называл, и это удивило. – У нас всё хорошо. Зоя меня завтраком накормила. А ты как долетела?
– Быстро, – сказала Алёна. – Надеюсь, так же быстро домой вернусь.
– Это было бы очень хорошо. А то я с тобой даже не попрощался, всё проспал.
– Я тебя поцеловала на прощание, – соврала Алёна, решив, что жениху станет приятно.
– К выставке готова?
– Я – да. Сейчас будут натаскивать остальных.
– Не муштруй их особо, а то выдохнутся до начала презентации.
– Хорошо. Чем планируешь заняться?
– У меня работа, мама обещала зайти. А вечером, думаю, пригласить Зою в ресторан. Ты ведь не против? Тебя нет, а заставлять её снова вставать к плите ради меня одного, мне неудобно. Свожу девочку в ресторан.
Вадим замолчал, наверное, ждал, что Алёна тут же начнёт поддакивать и хвалить его за предприимчивость, а она вдруг застыла, не зная, что сказать. И Вадим переспросил:
– Алёна, ты ведь не против?
Пришлось негромко кашлянуть в сторону, прочищая горло.
– Не против, – сказала она, не желая показаться неблагодарной или ревнивой. Но в глаза своему отражению в этот момент смотрела недобро. А жениха решила мягко предупредить: – Только не балуй её. Ты же помнишь, о чём мы с тобой говорили? Ей нужно учиться добиваться всего самой.
– Конечно, помню. Не переживай. Лучше возвращайся домой поскорее и с хорошими новостями. Я по тебе скучаю.
Алёна даже ответить ему не успела. Вадим в ухо говорил ей о том, что скучает, а дверь номера вдруг открылась, и Алёна застыла в растерянности. В дверях оказался Михаил Барчук, в свежей рубашке, без галстука, стоял и смотрел на неё, а она вспоминала о том, как и почему не заперла дверь номера. Наверное, потому не заперла, что и подумать не могла, что к ней кто-нибудь ворвётся, без стука.
Они встретились глазами, после чего Алёна отвернулась. Закончила разговор. И закончила его показательно влюблённым голосом.
– Хорошо, Вадюш. Не переживай, у меня всё в порядке. Передавай Зое привет.
Телефон выключила, и тогда уже повернулась к Барчуку.
– В чём дело?
Он продолжал стоять в дверях и разглядывал её в шёлковом халате. Тонкая ткань струилась по телу, вряд ли что-то всерьёз скрывая от мужского взгляда.
– Хотел сказать, что уезжаю. У меня назначено две встречи. Приеду позже сразу в Гостиный двор.
Алёна обстоятельно кивнула.
– Хорошо.
Ещё секунда, потом другая, они разглядывали друг друга, после чего Барчук, наконец, сделал шаг назад, собираясь выйти. А Алёна его окликнула:
– Михаил Сергеевич.
Он обернулся, заинтересованно вздёрнул брови. А Алёна попросила:
– В следующий раз постучите в дверь. Или вы и этого делать не любите?
Барчук прищурился, после чего широко ухмыльнулся. А Алёна после его ухмылки смогла выдохнуть далеко не сразу, не смотря на то, что он уже скрылся за дверью.
9 ГЛАВА
На выставке Барчук появился ближе к четырём часам. И, надо сказать, что Алёна этим обстоятельством осталась весьма довольна. Конечно, Вадим бы сказал, что она недальновидна, и в Москву её отправили с Барчуком именно для того, чтобы он посмотрел, как она, то есть, они всей фирмой, работать умеют, а Михаил Сергеевич весь процесс работы и подготовки пропускал. Но, во-первых, работать у него на глазах было бы для Алёны весьма непросто. Чувствуя затылком взгляд Барчука, она бы нервничала, злилась и без конца сбивалась. А, во-вторых, она не думала, что его это интересует. Барчуку важен был результат, а то, как она твердит Саше одно и то же, раз за разом, впихивая в его голову последние детали и подробности, скорее всего, показалось бы Михаилу Сергеевичу скучным и впечатления бы не произвело. А тут он появился ближе к самому началу презентации, остановился рядом с Алёной, сунул руки в карманы и устремил орлиный взор в сторону небольшого подиума. Алёна невольно на Барчука покосилась, потому что он своей фактурой будто выжал весь воздух за пределы своей раздутой ауры, отметила распахнутый на груди пиджак, уверенную позу, и в который раз за этот день, порадовалась, что он не давил на неё своим присутствием в процессе подготовки. Свет в зале притушили, на сцену вышел Саша, улыбающийся и сияющий, словно выиграл в лотерею несколько миллионов рублей и теперь собирался купить себе яхту. На экране за его спиной замелькало слайд-шоу, а он сам заговорил в микрофон. Он говорил легко, профессионально, люди в зале покупались на его дружелюбие и негромко смеялись над его шутками, а Алёна, наконец, почувствовала, что расслабляется. Она справилась, ничего плохого уже не случится. Но, на всякий случай, нервно сцепила руки в замок. А когда закончилось отведённое для их презентации время, раздались аплодисменты, и свет в зале снова зажёгся, она замерла, ожидая услышать мнение Барчука. Это ведь его проект они представляли, это ведь он нанял их для раскрутки, продвижения и увеличения продаж. И она, без всякого преуменьшения, за последние дни душу вложила в эти двенадцать минут, что Саша провёл на сцене перед всеми этими людьми. Она переживала, не ела и не спала, она старалась, и ждала оценки и, что скрывать, благодарности. А Михаил стоял рядом с ней и молчал. Молчал так долго, что Алёна плюнула на свою гордость, профессиональную в том числе, и первой подняла глаза к его лицу. Он её взгляд перехватил, смотрел задумчиво, моргнул раз, другой. После чего сказал:
