Ксюша взялась было за одну из корзин, но Артём сам спустил их обе на землю, и передал ей покрывало. Когда она взяла его в руки, он, задержав на нем свои, посмотрел на неё, и Ксюша заметила, как прозрачная гладь его глаз дёрнулась и всколыхнулась, сверкнув лазурью. При этом сама она тоже почувствовала дрожь во всем теле, но та скорее была приятной, как от поглаживания.
Смущенно улыбнувшись ей, Артём отпустил покрывало, и отправился к тележке с инструментами. Смотря, как он катит её к деревьям, Ксюша вздрогнула, обнаружив, что стоит как вкопанная на траве, вцепившись в одеяло, и принялась за дело.
Она довольно быстро управилась со своими обязанностями – в основном благодаря тому, что все приготовления они совершили ещё дома. Ксюше оставалось только разложить бутерброды по тарелкам, открыть контейнер с салатом, расставить посуду с салфетками и достать всё остальное. Покончив с этим, она, взглянув на Артёма, который метрах в четырёх от неё уже завалил несколько молодых деревьев и принялся распиливать их на части, освобождая от веток, уселась, прислонившись к берёзе, и включила планшет. Просмотрела загрузки (мультфильмов оказалось действительно пять), затем попыталась поработать над своим романом: открыла основной документ, затем «черновик», куда записывала примечания, новые идеи, планы дальнейшего построения сюжета и другие заметки, но тщетно: она чувствовала, что ничего не идёт ей в голову. Возможно, причиной этому было обычное отсутствие вдохновения.
А возможно, Артём, находящийся совсем близко от неё, постоянно стучащий топором. Вот только в шуме ли дело?
Ксюша подняла голову и заметила, что он нарубил уже немало поленьев, и теперь, ставя каждое вертикально на небольшое основание у корней старой берёзы, разрубливал его напополам.
Он уже успел снять футболку, и теперь она со своего расстояния могла разглядеть струившийся по его мощной спине пот. Как загипнотизированная, она смотрела, как напрягаются мускулы на его руках каждый раз, как Артём с силой опускает топор на очередное полено.
Ксюша не знала, сколько просидела так, наблюдая за ним.
«А может, написать, как Алёша Шилов колол дрова у деда в деревне? – подумала она, глядя, как Артём выпрямляется, тяжело дыша и смахивая со лба прилипшие к нему волосы.
Когда он начал собирать дрова, связывать их и загружать в телегу, Ксения, чтобы унять пугающие её мысли и эмоции, решила ещё раз выйти посмотреть на замечательный луг.
Солнце стояло всё ещё высоко, но уже передвинулось ближе к западу, готовясь к медленному путешествию на другую сторону планеты. Вокруг него над полем простилалось бескрайнее ярко-бирюзовое небо. Откуда-то неподалёку доносилось пение лесного жаворонка, похожее на звуки красивой флейты. Глядя перед собой на колыхающееся зелёное море, слыша шелест листьев и чувствуя, как ветер приятно обдувает лицо, слегка трепыхая выбившиеся из прически волосы, можно было ощутить небывалое спокойствие. В этот момент всё стало для неё совершенно неважным – даже то, что она необъяснимо начала испытывать в последнее время. Это было неправильно – но, в конце концов, что во всей происходящей с ней ситуации вообще можно называть правильным
– Светлое время суток продолжает удлиняться, – раздался сзади голос Артёма прежде, чем Ксюша услышала его шаги. – Но это закономерность, и от неё никуда не денешься – можно лишь пережить.
Она обернулась. Он подходил к ней, держа в руках пустую бутылку, а по его груди, животу и рукам стекала вода. Даже лицо и волосы Артёма были мокрыми. Из-за отражающихся в каплях солнечных лучей он казался сверкающим.
Ксюша, спешно захлопнув открывшийся рот, смущённо улыбнулась.
– Мне тоже нравится здесь, – он встал рядом с ней. – Как будто смотришь на картину Рылова «Цветистый луг».
Артём быстрым движением стряхнул с рук капли воды, что заставило Ксюшу снова вздрогнуть. – Нас с тобой ждут ещё кое-какие дела, однако я ни в коем случае не говорю, что придётся отвлекаться лишь на них. Можно совместить приятное с полезным – просто перенести одеяло по другую сторону берёзы.
Ксения, словно в трансе, с трудом поняв смысл сказанных им слов, кивнула ему. Артём, взяв её за руку (его ладонь всё ещё была влажной), повёл её в сторону леса, а она, даже не пытаясь сопротивляться, шла за ним. Ксюше казалось, что если он её отпустит, она упадёт на землю. Всё вокруг кружилось перед глазами, но Артём парадоксальным образом оставался чётким. Может, дело было в голоде, или это солнце так подействовало на неё – слишком сильно припекло ей макушку?
Он усадил её под дерево, и перетащил покрывало вместе со всем, что на нем стояло. Они пообедали (за это время Ксюша уронила два бутерброда), а после она вспомнила о мультфильме. Она хотела начать с первой части, но Артём попросил показать свою наиболее любимую.
– Ээээ… вообще мне нравятся вторая и третья, – призналась Ксюша. – Можно начать со второй…
– Она нравится тебе больше, чем третья? – спросил Артём, складывая пластиковые тарелки.
Она застенчиво заправила за ухо прядь волос и перехватила планшет.
– Честно говоря… наверное, больше третья.
– Тогда с неё и начнём, – утвердительно заявил Артём. – Включай.
После некоторых манипуляций они, прислонившись к дереву, стали смотреть «Эру динозавров». Ксюша, знавшая сюжет едва ли не наизусть, постоянно поглядывала на Артёма – ей была интересна его реакция.
Весь просмотр он сидел молча, изредка лишь улыбаясь, когда она смеялась над повадками Сида – особенно моментом в начале, где он носился с яйцами, на которых нарисовал мордочки, динозавриков, начавших копировать его, и знакомством с их мамой. А так же над соперничеством Скрэта и Скрэтти за жёлудь, непосредственными опоссумами и в конце, где Бак оседлал-таки страшного динозавра Руди. И постаралась не расплакаться над моментом, где маленькая Персик впервые видит снег.
Когда мультик закончился, она остановила видеофайл, закрыла его и погасила экран.
– Ну… как тебе? – спросила Ксюша, поворачиваясь к Артёму, который всё так же молча сидел с задумчивым видом.
Он посмотрел на неё. Губы его тронула улыбка.
– Это было… необычно, – выговорил он.
– Почему? – удивилась она.
– Как сказать… Я не смотрел мультфильмы с самого детства. Да и представить себе не мог, что когда-нибудь буду. Я уже и забыл, каково это…
Озеро его глаз снова блеснуло и всколыхнулось волной. Он перевёл взгляд на поле, солнце над которым уже клонилось к закату.
– Когда наблюдаешь эту картину в разгар дня и во время заката, она отличается, – заметил Артём. – Если бы некий художник захотел изобразить это место, то сейчас бы он использовал совершенно другие краски, нежели днём. Omnis ars imitatio est natūrae. Заходящее солнце преображает всё в иные цвета.
Он глубоко вздохнул.
– Я упоминаю эти времена суток и именно солнечную погоду только потому, что ты сама сегодня видела это место только днём и вечером. А вообще существует множество различных вариаций. Ведь луг не всегда освещает солнце, и не всегда небо бывает безоблачно синим. Туман может сделать его серым, дождь – размытым, а ночная темнота – практически чёрным. Одно и то же место в разных обстоятельствах может выглядеть абсолютно по-разному.
