При чтении Гоша старался не акцентировать внимание на этих деталях, но всё равно невольно представлял это, и ему становилось не по себе, а сознание отказывалось воспринимать истину, что всё это мог сделать человек.
Сложив листок пополам, он убрал его в сторону, затем закрыл документ на компьютере, и постарался отбросить эмоции, чтобы они не мешали анализировать увиденное.
«В двухтысячном году стал официально числиться мастером оружейного магазина в Сертинске… Одно можно сказать точно – как раз после этого убийства участились».
На столе вдруг запищал селектор, и Гоша вздрогнул от неожиданности.
– Георгий Андреевич, – зажурчал голос его секретарши Татьяны, – к вам…
– Скажи Зое, пусть подождёт минут пять.
– Это не Казьмина, она ещё не пришла, – зачастила Таня. – Вам тут сейчас из типографии звонили, насчёт вчерашнего заказа. Вы сможете с ними сегодня переговорить, и если да, то во сколько?
– Ох, да… Скажи, чтобы часа через полтора, в половину пятого.
– Хорошо, Георгий Андреевич.
– Спасибо, Тань. Подожди, стой! Забери, пожалуйста, чайник, и повтори всё заново.
Гоша глубоко выдохнул. Он уже подумал, что Казьмина решила явиться пораньше.
Дверь открылась, и в кабинет вошла Татьяна – женщина тридцати восьми лет с тёмно-рыжими, подстриженными «лесенкой» волосами, обрамлявшими лицо с пухлыми щеками и большими, глубоко посаженными, карими глазами. На ней, как обычно, был один из её служебных нарядов – идеально выглаженная белая блузка с длинными рукавами, и тёмно-розовая юбка – карандаш. Виновато улыбнувшись, она забрала посуду с его стола, и быстро удалилась.
Кивнув ей, Гоша, облокотившись о стол левой рукой, сжал виски большим и средним пальцами ладони. Он вспомнил, что сегодня обещал отпустить её на час раньше, так как они с мужем собирались отметить пятнадцатую годовщину свадьбы, взяв с собой детей. Перед глазами Гоши снова встало вчерашнее виноватое лицо Татьяны, когда она озвучивала свою просьбу – он видел, что ей неловко было говорить с ним на тему семьи, учтивая, что произошло с его собственной женой.
Таня Корякина была с ним с самого начала основания «Сферы» – тогда она ещё была тридцатилетней молодой матерью троих детей: четырёхлетней дочки Вари и двухлетних близнецов Вити и Сёмы, активно ищущей работу после выхода из пятилетнего декрета. Татьяна, имевшая опыт работы компьютерщиком, в итоге идеально сработалась с ним, и стала ценным сотрудником. И, несомненно, она тоже помнила тот день и тот случай, когда он впервые познакомился с Ксюшей. Тогда, пять лет назад, выйдя из своего старого ещё кабинета, Георгий шёл по коридору, и наткнулся на симпатичную худенькую молодую девушку. Он и сейчас помнил, как она тогда выглядела. Белокурые волосы её были собраны в хвост, а по щекам волнами спускались выбившиеся из него пряди. На ней была блузка молочного цвета с рукавом в три четверти и серая в складку юбка, длина которой позволяла видеть обтянутые капроновыми колготками колени, открывающиеся при каждом шаге девушки. Через левое плечо у незнакомки была перекинута сумочка, а в правой руке она сжимала какой-то листок.
Но больше всего Гошу повеселило выражение её лица: огромные, широко распахнутые голубые глаза, полные смеси беспокойства и горящего энтузиазма, всё время бегающие по сторонам, словно стремясь кого-то отыскать, ярко выделялись на белоовой коже лица, посередине которого торчал аккуратный носик. Рот молодой женщины тоже был приоткрыт в волнении, но это нисколько его не портило: наоборот, изгиб её пухлых губ становился выразительнее и даже придавал ей умилительно трогательное выражение.
Заметив его, девушка моментально накинулась на него:
– Простите, пожалуйста, вы не подскажете, где можно найти Георгия Андреевича? Ох, мне сказали подписать сегодня с ним договор. Маргарита Ивановна предупредила, что он работает до пяти, а уже половина пятого – вдруг я не застану его?
Голос её на слух оказался приятным и мелодичным, но из-за того, что незнакомка явно волновалась, речь прозвучала торопливо и сбивчиво. Кроме того, щёки девушки вспыхнули яркими пятнами – но от этого она сделалась ещё милее и красивее. Глядя на её юбку, Гоша почему-то подумал об учителях, но эта девушка показалась ему слишком молодой и наивной, чтобы представить её в роли преподавательницы.
– Так вы автор, – догадался он. – Пойдёмте, конечно.
– Я? Да, да, новый. В первый раз здесь…
Она, перестав нервно покачиваться, поспешила за ним, постукивая небольшими каблучками своих маленьких чёрных полусапожек.
Едва его новая подопечная зашла в приёмную, она вновь посмотрела своими испуганными глазами цвета ясного неба сначала на сидевшую за своим столом Татьяну, а потом на него, и проговорила:
– Спасибо. Это его кабинет? А вы не знаете, он сейчас здесь?
Гоша удивлённо посмотрел на неё, а затем на Таню. Увидев, как глаза у той быстро начли округляться, а губы предательски расползаться в стороны, он быстро кашлянул, и, сам скрывая улыбку, поспешно представился незнакомке. Глядя, как она буквально застыла на месте, бледнея на глазах, от чего её светлая кожа начала превращаться в прозрачную, он ободряюще обнял девушку за плечо, и повёл в сторону кабинета. На пороге он, не удержавшись, обернулся и состроил Тане, которая уже не сдерживала улыбки, шутливо-удивляющуюся морду.
Начинающую писательницу, как оказалось, звали Ксения Геннадьевна Архипкина, и она была всего на четыре года младше него – через три месяца ей должно было исполниться двадцать пять. Когда официальная часть их встречи была выполнена, Гоша решил всё-таки просто поговорить с ней, устроив краткое неформальное собеседование. Смущённо улыбаясь, она сообщила ему, что действительно является учительницей. Не без наводящих вопросов с его стороны Ксения призналась, что уже три года безуспешно пытается добиться публикации своего романа, а писательством увлекается с подросткового возраста. Говоря об отказах, она тут же как-то сжималась, а голос её становился тише, словно Ксения боялась, что и он тоже сейчас передумает.
Несмотря на своё волнение и наивность, Георгию показалось, что эта девушка обладает мощным внутренним потенциалом, включающий в себя такие качества, как целеустремлённость, упорство и непреодолимое стремление добиваться собственных целей. В ней чувствовалось что-то такое: она напоминала идущий прямо по курсу корабль, не боящийся длительного пути. Которого не страшили возможные пробоины. О который разбивались самые сильные волны.
Она напомнила ему его самого.
Но их знакомство закончилось не на этом, а на более забавной ноте. Когда, попрощавшись с новоиспечённой писательницей, он, испытывая неожиданный подъём настроения – что было странно, учитывая, что весь нынешний вечер ему предстояло провести с отчетными документами, и это грозило затянуться до ночи – решил сходить обсудить некоторые дела с главредом, и обнаружил дверь не закрытой до конца. Подумав, что Ксения, не чуя под собой ног от радости, забыла её захлопнуть, Гоша, посмеиваясь, тихо отворил её и увидел Архипкину, разговаривающую с Таней. Обе они улыбались.
