– Получается, он совершал преступления по всему району, – задумчиво протянул Владислав.
– Да, преимущественно это наш район. Однако рискованный парень.
– Я бы сверил те самые места с адресами клиентов, которых когда-либо посещал Артём Михайленко, – процедил Гоша, невольно заметив, что голосу него слегка охрип. Он откашлялся, затем продолжил: – Этот тип занимается починкой оружия и доставкой его на дом заказчику, а заказы к нему как раз поступают со всей области! Сколько же населенных пунктов он, как следует, изучил?
Чувствуя, как комната снова приобретает нечёткие очертания, Георгий, действуя по наитию, словно робот, выдвинул кресло из-за стола и моментально опустился в него, чувствуя своё тело тяжёлым, как никогда.
– Юра, Сосновый бор… Артём ведь работал в риелторском агенстве именно там. Как раз в девяностых годах… и давность захоронений совпадает…
Гоша закрыл глаза, чувствуя, насколько отяжелели его веки. Всё сходится. Город на берегу Финского залива. Первый, в котором Михайленко нашёл официальную работу – и первый, где стала известна печальная судьба всех когда-то исчезнувших, как в Сертинске и в других городах, людей. Он подумал о родственниках без вести пропавших девушек, годами мучившихся от неизвестности, где сейчас их сестра, жена, дочь, и до последнего надеявшихся на чудо. Некоторые из них за двадцать лет уже умерли, так и не дождавшись его. И, возможно, это произошло быстрее, чем могло бы при более счастливой жизни – ведь скорбь, подобно паразиту, присасывается к энергетическим ресурсам организма и выкачивает из него долю, снижая общую устойчивость к неблагоприятным воздействиям… А те, кто остался жив? Как они отреагируют на ужасную, но в то же время долгожданную находку? Наверное, всё же испытают облегчение, узнав хоть грустный, но ответ, и смогут двигаться дальше, перестав гореть в аду неизвестности.
– Я, в общем, как раз и хотел вам про него сказать. Вёл всё к этому. Сам заметил – когда услышал, что останки нашли именно в Сосновом бору. Но ты уже, Гоша, сам это сделал. Мне остаётся только добавить, ребят, – грустно резюмировал Юра, – мы должны поднять этот вопрос завтра на собрании. Оно уже назначено в восемь утра.
– Если ты не знаешь, как объяснить про нашу поездку в Харп, то не беспокойся, – спокойно сказал Влад. – Мы с начальником Костомарова давние приятели, так что всё будет нормально. Сформулируем.
– Мда… – протянул Юрий. – Это, конечно, хорошо. Если бы не это, я бы вообще не представлял, как мы всё бы сейчас объясняли и формулировали. Не говоря уже про участие в деле неофициальных лиц – не обижайтесь, друзья.
– Я думаю, следствие будет упираться на неточности, возникшие в деле Соколова.
– Ага, надеюсь. Неточности… Кстати! Я тут хотел кое-что сопоставить. Жаль, к завтрашнему собранию не будет готово… И ещё сходить к сэкашникам – их у нас на четвёртом этаже поселили, прости господи.
Гоша понял, что Юра имеет в виду своих оперуполномоченных коллег из Следственного Комитета.
– Так что, ребята, извините, но мне пора бежать по делам. Приходите завтра к восьми часам. Там ещё раз увидимся и поговорим, – спешно закончил он. – Иван!
Молодой Прокопов, с напряженным видом вглядываясь в экран компьютера, от неожиданности подпрыгнул.
– Материалы по Левашово им занеси, не забудь.
– Хорошо, – напряжённым голосом ответил Ваня. Гоша заметил, что от прежнего вида невинного и робкого юноши в парне осталось не так уж много. Лицо его помрачнело и осунулось, а под глазами залегли тени. Даже взгляд младшего лейтенанта стал другим – более походящим на взгляд умудрённого, измученного обычностью и безжалостностью жизни взрослого, чем наивно-восторженного молодого человека, ещё несущего в себе присущий только юности задор и непосредственную искорку детства.
– Надеюсь, доводы покажутся им достаточно убедительными, чтобы установить за Михайленко слежку, – проворчал Гоша, когда они с Владом уже шли на улицу.
– Я думаю, да, – спокойно ответил тот. – Основания есть. Но…
– Что – но?
– Гоша, это… это может ничего не дать, – замялся Журавлёв. – Если Артём, допустим… остановился. Нет, мы, конечно, не будем так категорично рассматривать самый худший вариант.
Георгий, чувствуя злость и одновременно досаду, сердито посмотрел на него.
– Конечно, я не хочу, чтобы погибли или пропали другие люди – а если он не остановился, это так и произойдёт. Но нам нужно найти доказательства и поймать его. Что-то должно быть. Просто если заняться этим как следует – дело пойдёт быстрее.
Сказав это, он вспомнил про Ксюшу – то, как она с деланно-серьёзным видом произносила похожие по смыслу фразы перед тем, как садиться за работу над продолжением романа. А после смеялась, обнимала его и действительно уходила в иную реальность на два, три, а иногда и четыре часа. Ксю даже забывала себя покормить, и он, переживая за это, сам стал приносить ей прямо за рабочий стол чай и её любимую еду.
«Так давно…»
Перед глазами у него встали кости, вытаскиваемые из-под земли равнодушными рабочими.
«Да сколько ж можно…»
Его голову словно пронзила искра.
* * *
– Ты сегодня снова будешь допоздна работать? – спросил Журавлёв, когда они садились в его машину. Свой BMW Георгий оставил сегодня на парковке издательства – они решили, что незачем ему без особой нужды засвечивать автомобиль там, где его теоретически мог заметить Артём, поскольку тому лучше не давать возможностей догадаться, что муж одной из похищенных каким-то образом на него вышел.
– Да, – коротко ответил Гоша, и, прежде чем нырнуть на переднее сиденье, невесть зачем решил посмотреть на солнце. – Допоздна, – щурясь, кивнул он и уселся на кресло.
По крайней мере, в издательстве он чувствовал себя более как дома, чем на съёмной квартире в Сертинске. А главное – в «Сфере» ему не грозило чувство горького одиночества, готового обрушиться на тебя буквально с потолка, как это почти всегда бывало теперь с ним.
– Ладно, поехали, – вздохнул Влад.
Пристегивая ремень безопасности, Гоша заметил, в боковом зеркале силуэт неизвестного мужчины в спортивном костюме. Возможно, это был случайный прохожий, но Гоше показалось, что он наблюдал именно за ними. Не делая никаких попыток приблизиться – не хотел, или просто стеснялся.
А ещё незнакомец, не исключено, знал или предполагал, кто они такие. Или конкретно он.
Прежде чем Георгий успел на этом как следует сосредоточиться, машина тронулась с места, быстро выехала на проезжую часть, и тот тип, кем бы он ни был, пропал из виду.
* * *
Всё время, пока они не выехали из Сертинска, и даже на Выборгском шоссе, Гоша то и дело посматривал в зеркало заднего вида и оглядывался назад, но не замечал никаких признаков того, что за ними едет какая-то определённая машина.
«Возможно, у меня после всего пережитого и увиденного просто слегка разыгралась паранойя, – подумал он. – Вот и всё».
