Он быстро схватил его и включил. Экран загорелся белым, и на нем высветился фирменный логотип.
Гоша ждал.
На мгновение белый прямоугольник снова стал однотонным, а затем, окончив загрузку, вывел на экран последнее запечатлённое изображение.
Учитывая, что совершил в этом подвале хозяин фотоаппарата, от его содержимого нельзя было не ожидать чего-то менее жуткого. И всё-таки Гоша вздрогнул, увидев фотографию мёртвой темноволосой девушки с выпученными от предсмертного ужаса глазами и почерневшим вытащенным языком. Ощущая накативший на него холод, он собрал всю свою решимость, чтобы пролистнуть назад. Там оказалось ещё одно фото, ракурсом почти не отличавшееся от предыдущего. На третьем отступ был сделан дальше – помимо лица девушки, виднелись и её лежавшее на земле туловище с раскинувшимися в разные стороны руками. Убийца снимал труп жертвы в разных ракурсах – видимо, чтобы на досуге любоваться проделанной работой с чувством собственного достоинства.
Гоша снова перелистнул – и чуть не выронил цифровик. Раскалённые волны, отступившие было после осмотра найденных скелетов, без всякого предупреждения хлынули на него с такой силой, что едва не сбили с ног. На мгновение в глазах его потемнело, а реальность снова стала расплывчатой. И всё-таки он не мог отвести глаз от того, что увидел, как бы оно ни шокировало.
Глаза Ксюши, мокрые от слёз и расширенные от ужаса, даже не моргающие от вспышки, смотрели прямо в объектив. Его жена была в той самой белой куртке, в которой пропала, а за её спиной различались бетонные стены этого проклятого подвала.
Чувствуя, как к горлу подступает ком, он немного приблизил изображение и заметил, что в её взгляде, помимо мольбы и страха, значилось удивление – как будто Ксюша не понимала, зачем похититель вдруг взялся её снимать. Скорей всего, так оно и было.
– Она была здесь! – громко крикнул Гоша – так, что к нему обернулись все присутствующие. – Ксюша была здесь!
Лихорадочно нажимая на кнопку, он просмотрел ещё несколько фото. Все они почти не отличались друг от друга, показывая, как одно, его жену, запечатлённую стоявшей у стены в немом ужасе – наверное, она была привязана.
– Он куда-то дел её! – снова крикнул Георгий, не обращая внимания на то, что подскочивший Юра с руганью забирает у него фотоаппарат.
Мысли его кружились водоворотом. Они на верном пути! Ксю действительно оказалась в плену у этого ублюдка Михайленко. Вот только что…
Он ещё раз оглядел все скелеты, чтобы раз и навсегда исключить возможность присутствия среди них её останков, хотя на сей раз уже не сомневался, что их там не окажется.
– Гоша, её здесь нет, – сказал Гена, подойдя откуда-то сбоку. – В этой пещере. Ни у одного скелета со… светлыми волосами одежда вообще не соответствует описанию Ксюшиной.
Ни одной белой куртки.
Гоша не приглядывался, есть ли вообще на ком-то верхняя одежда – убийца, создавая определённый образ, мог и посчитать ту лишней, – однако с Геной был согласен и так. Любую одежду Ксюши он бы сразу узнал.
– Я вылезу и доложу всё Костомарову, – отрапортовал мужчина с побритой налысо головой.
– Хорошо, – крикнул ему Геннадий. – Олег, тут нужно тщательно обыскать округу, – повернулся он к другому оперативнику. Тот тоже был лысым, но, к тому же, носил бороду, и выглядел старше коллеги примерно на пять лет.
– Правильно сказал, парень. Ты думаешь о том же, что и я?
Гена отвёл того с сторону и понизил голос, но слова, которые он сказал, всё равно долетели до его ушей.
– Я думаю – надо исключить возможность присутствия рядом таких же кладовочек с трупами. Кстати, к нам обещали прислать кинологов – надо передать, чтоб не рисковали. Михайленко ещё из Сертинска не уехал. Вдруг он, когда вернётся, услышит лай?
– За километр? К тому же, Геннадий, мне кажется у вас… мм… мало опыта работы с кинологами. У них дрессированные собаки. Такие не будут бегать по округе, и лаять почем зря.
– Да, но всё же…
Гена, больше не трудясь понижать голос, принялся спорить. Потеряв к ним интерес, Гоша отыскал глазами Юру, который изучал что-то на одном из столов, подошёл к нему, и тихо сказал:
– Ксюша может быть у него. Если её… здесь нет, значит, он утащил её в дом, или что там у него. Туда, где он обитает. Мы должны пойти дальше, и обыскать там всё. Я прошу тебя.
Друг, обернувшись, посмотрел на него сочувственным и каким-то задумчивым взглядом.
– Да… Мы пойдём туда. Обязательно. Но только вот что, Гоша… – казалось, он принимал некое решение. – После всего обнаруженного здесь, мы должны задержать Михайленко как подозреваемого. Останки нескольких трупов рядом с его жилищем – это очень серьёзно. Знаешь, пойдём пока наверх.
Гоша не испытывал ни малейшего удовольствия от нахождения в зловонном логове извращенца с больной психикой, среди останков убитых им жертв, а поэтому принял такое предложение с большим удовольствием. Когда они вышли наружу, ему показалось, что они только что воскресли из мёртвых, выбравшись из кишевшей червями могилы. Воздух был свеж, как никогда, и даже окружающий лес перестал восприниматься зловещим. Будь ситуация более спокойной, Гоша бы даже смог оценить красоту солнечного заката и причудливость оттеняемых им верхушек деревьев.
Они поднялись на небольшую горку, поросшую низкой травой, куда потихоньку стягивались все остальные. Гоша увидел Ивана, стоявшего поодаль от других – он был бледен, как полотно, но мужественно держался, стоя на ногах, и стараясь придать лицу невозмутимое выражение.
– Нам, конечно, тут ещё работать и работать, – сообщил Юра. – У меня в телефоне есть список всех пропавших девушек с описанием их внешности и одежды, в которой они пропали, а также их фото. Я перешлю его тем, у кого нет. Мы сверим данные с найденными скелетами, и с тем, что было в цифровике. А после всего отправимся к нему. Задержать его надо как можно быстрее – пока маньяк не понял, что попал под прицел. Сегодня он побывал у себя на квартире – кто знает, может, мы что-то не туда положили, и он уже обо всем допёр.
– Ты это приводишь как главный аргумент? А ничего, что здесь замки обратно не закроются? – встрял Гена. – Если он завтра решит посетить этот музей – всему конец.
– А как же Ксюша? – нахмурился Гоша. Перед глазами у него ещё стояло её испуганное лицо, и испуганные, полные слёз, глаза. Он сомневался, что эта картина вообще когда-нибудь уйдёт из его головы. Внезапно Георгий подумал, что удивление в её взгляде на самом деле могло отражать её чувства насчёт того, что она вообще оказалась в таком страшном положении, и того, как же другие – особенно он – могли это допустить. Его вновь пронзила острая боль.
– Она у него, Юра. Он приносил их сюда, чтобы… – Гоша не стал объяснять, вспомнив очищенные от плоти кости, и крюк и кучи инструментов. – Если он… не сделал этого… и Ксюши там нет, то она может быть только у него! – отчаянно выпалил он, изо всех сил ухватываясь только за эту, единственную версию, которую желал слышать, и в которую хотел верить. – Мы должны добраться до его дома, и найти Ксюшу!
