Вдруг издалека спереди послышался шум. Неужели ползучие твари поджидали его и там?
На секунду остановившись для раздумья, он рванул направо, к выходу из леса – к месту, где стоял автозак.
У него была максимум минута, чтобы прорваться.
Едва заметив в просвете деревьев скопление людей, он прицелился, и начал производить выстрелы. Спустив до конца обойму первого пистолета, он быстро, на автомате, перезарядил его, и помчался в самую гущу толпы, не переставая стрелять, освобождая себе путь. Вот он уже бежит среди всеобщего крика и паники, чуя запахи страха и свежей крови. Вот, миновав автозак и другие припаркованные рядом автомобили, среди которых мельком увидел полицейский фургон, и джип с логотипом сертинского канала новостей, пересекает Яровиковскую улицу.
Обернувшись и сделав на всякий случай ещё несколько выстрелов в толпу, предупреждая возможное преследование, он развернулся и помчался что было сил, стремясь поскорей добраться до жилого квартала. Там, пробираясь по дворам, можно будет незаметно достигнуть места, куда вела его цель. Единственного пристанища, где он на какое-то время сможет быть в безопасности.
Тьма могла немного подождать.
Глава 59
Нынешнее лето в Питере было аномально холодным – но, даже распахнув все окна в квартире, Ксюша испытывала духоту. Жалея, что у Аниты нет вентилятора, она сидела за письменным столом, на котором стоял ноутбук, и дописывала последнюю главу книги, испытывая уже в пятый раз то знакомое чувство, схожее с разгоном спринтера, увидевшего финальную черту. Ей не терпелось закончить историю – а про возможные недочеты она будет думать потом, на стадии редактирования.
Она схватила стоявший рядом стакан с водой, и опустошила его до дна, после чего решила пойти полежать. В последнее время у неё здорово повысилась утомляемость. Анита говорила, что это может быть связано с её постоянным психологическим напряжением и недосыпом – Ксюша соглашалась, но иногда ещё лазила в интернет почитать про поздние осложнения пневмонии – из этого под её состояние подходило только общее снижение адаптивных способностей организма.
В любом случае, с работой она, как могла, справилась. Почти. Осталось лишь окончательно определиться с отрицательными героями – Лыткиным и Алиной. Могли ли они раскаяться? Девочка, скорей всего, нет. Из неё не получится хорошего человека, но, может, папа отдаст её в исправительный интернат, где учат подростков с такими же проблемами, как у дочери? Возможно.
«Смешно, что я назвала её так же, как бывшую квартирантку. Не в честь неё, ни в коем случае – та Алина была хорошей. Не все же Алины плохие. Я могла бы дать ей имя Алиса, но не могла: оно уже занято одной неприятной личностью из другой истории».
А Лыткин?
«Может, он писал Алёне письма, чтобы она не забыла его?»
Чем дольше Ксюша думала о профессоре, тем сильнее ей хотелось ввести в завершающий твист его последнюю тайну. Ту, благодаря которой он предстанет хоть чуточку человечней. О ней он расскажет Алёне? Или намекнёт перед смертью? Не будет ли слишком странно?
У Ксюши горело лицо, а от возбуждения дрожали руки, когда она писала этот вариант. Решено – Ксения сдаст рукопись с двумя версиями финала: обычной и расширенной. А уж Маргарита Ивановна подскажет, как поступить лучше.
Сейчас, лёжа на диване и глядя в потолок, который явно нуждался в свежей побелке, она с удовлетворением понимала, что наконец-то завершила эту книгу (осталось только проглядеть несколько сцен, которые планировалось немного подправить). Дописала, несмотря на всё, что ей пришлось пережить в процессе создания. Даже умудрилась успеть к назначенному сроку – двадцатому июля. Учитывая, что сегодня только третье, всё складывалось лучше, чем она ожидала.
Но теперь, когда Ксюша была в нескольких шагах от свободы, её накрыло двойственное чувство. Хоть роман и стал главной причиной того, почему она окончательно не сошла с ума, он тяготил её схожей с собственным кошмаром темой сюжета. Насилие, боль и страх пропитали её всю: Ксюше казалось, что она и сама состояла из всего этого. И теперь, выполнив долг, она могла позволить себе отвлечься. Хоть Ксения не верила, что в будущем станет писать лишь позитивные вещи – в конце концов, это никогда не будет на неё похожим – но в ближайшее время очень хотелось попробовать.
С другой стороны, даже малейшее представление о дальнейшей судьбе пугало её неизвестностью. Что будет с ней после выхода этой книги? Чем будет заниматься, и куда пойдёт? А главное – сможет ли Ксюша до конца жизни смириться теперь с клеймом самой известной жертвы сертинского маньяка? Отныне никто не станет считать её просто писательницей – её имя теперь навечно в связке с Артёмом.
Может, затаиться на год или два? Нигде не появляться, ничего не писать. Последнее Ксюша точно не сможет, но залечь на дно вполне в силах. Подождать, пока всё уляжется, и повышенный интерес к ней утихнет…
А потом? Как жить дальше?
А может – к чёрту все, и переехать поближе к Артёму?
Она прижала ладони к глазам, и через мгновение отняла их. Вокруг всё расплывалось, но, тем не менее, Ксюша заметила на левом запястье уродливый розоватый браслет. Такой же, что и на правом.
Она бессильно опустила руки. Желания плакать не было – только мрачная опустошенность. Даже если сделать медицинскую шлифовку рубцов, убрать их полностью всё равно не получится. Они навсегда останутся с ней, всю жизнь напоминая о том, что произошло. Об Артёме.
Ксюша тяжело вздохнула. Как говорила Анита – чтобы двигаться дальше, нужно было с чего-то начинать. И в этом у неё уже имелись успехи: три дня назад поздно вечером они погуляли по Васильевскому острову. Прогулка не заняла даже получаса: Ксюша, распустив волосы и натянув на голову капюшон, нервно дрожала всё время, когда они шли до набережной Макарова, и обратно. Лишь глядя с берега на синие волны Малой Невы, она успокаивалась и чувствовала относительную безопасность: не нужно было смотреть на людей. Подниматься на Стрелку Ксения наотрез отказалась. Всё ей казалось другим – вроде таким же, но что-то было не так. Будто она попала в другое измерение.
Вторая вылазка состоялась вчера около восьми вечера. Сначала они посидели в Измайловском саду у Фонтанки. Рядом с лавочкой, на которой они сидели, народу не было, но а затем Анита затащила её в полупустой супермаркет, откуда Ксюша сразу хотела выбежать, однако, решив пересилить себя, быстро взяла всё необходимое. Когда кассир, молодой мальчик в красной форме, посмотрел на неё, она почувствовала, как сердце в груди заходится ходуном от ужаса. Выйдя на улицу, Ксения едва не упала в обморок. Она не хотела думать об этом, но признавала себе, что причина страха в столкновении с людьми была не только в том, что её узнают. Каждый раз при виде кого-то Ксюше начинали лезть в голову жуткие мысли: однажды и все они превратятся в скелеты… Бессмысленно до абсурда и смеха – но Ксюшу пробирала дрожь. Что это – невроз? Может, ей пора к психиатру? Так ли видел Артём этот мир? Не может же она превращаться в него?
