Ей предстоит вновь начать новую жизнь. А так же научиться жить с тем, что сказал ей перед смертью маньяк.
«Эти ужасные карие глаза в зелёную крапинку снова смотрели на неё. Те, что множество раз преследовали Алёну в кошмарах. Только теперь их не обрамляла маска медведя. Вместо неё была более страшная – маска обычного мужчины примерно пятидесяти лет, с седыми волосами и множеством морщин. И сейчас, спустя столько лет, она вновь оказалась беспомощной перед этим уродом. Снова в его власти.
Ненавижу тебя… ненавижу…
– Я тебя ненавижу, ты, дрянь! – яростные слова, в которые Алёна вложила всё, что думала об ублюдке, который вырезал её семью, были настолько тяжёлыми, что она удивилась – как это они, превратившись в тяжёлый летящий предмет, не сбили Лыткина с ног. Из глаз хлынули слёзы. Сколько раз она мечтала, что встретит его снова! Хоть Алёна и боялась урода, но в душе её жило тайное стремление отомстить насильнику и убийце, забравшему жизни родных и сломавшему – её собственную.
– Я должен убить тебя сейчас, Алёна. Я не хотел бы, но ты стала искать меня. София сказала мне…
– Что? – ахнула она. Её двоюродная сестра?
– Мы с твоей сестрёнкой были любовниками. Она всегда считалась отличной студенткой. Ты никогда не думала, почему?
Алёна промолчала. Сейчас, связанной в подвале дома маньяка, ей было не до размышлений о моральном облике покойной родственницы. Кем бы та ни была – она не заслужила, чтобы её изнасиловали, задушили и выбросили в парке.
– Конечно, она ничего обо мне не знала. Тем более – о нашем с тобой знакомстве. София была хорошей, но в последнее время стала слишком любопытной. Я не мог подвергать себя риску.
Он покачал головой с таким видом, будто рассуждал о студенческой работе любимчика, за которую пришлось снизить оценку.
– О нашем знакомстве? – Алёна задохнулась от возмущения, не забывая, впрочем, пытаться распутать сзади верёвки пальцами рук – пара узлов уже поддались.
Лыткин покачал головой.
– Алёна, Алёна – мы с тобой связаны больше, чем ты думаешь. Тётя, наверное, не знала – и не рассказала тебе, что в молодости я ухаживал за твоей матерью. О, она была очаровательной – если кого я и любил за всю жизнь, то это была она. Диана. Мы учились вместе. Я старался быть её верным другом – но она не замечала меня, – губы Лыткина сжались в линию. – Она предпочла твоего отца. Я хотел покончить с собой, но меня спасли, а потом я лежал в психушке – как и ты, Алёна, его дочь. Потом я встретил Диану через много лет, когда у неё уже были дети. Снова случайная встреча – и я понял, что её не забыл…
– Врёшь! Ты убил мою маму! Разве это любовь? – вскричала Алёна. Она уже почти освободилась. Ещё чуть-чуть – и…
– Заткнись! – вдруг завизжал Лыткин, на глазах теряя человеческий облик. За образом примерного члена общества, уважаемого профессора проступил его истинный лик – неистовое, сумасшедшее существо.
Он с силой ударил её по щеке – из глаз посыпались искры. – Если бы ты знала, как мне тяжело было решиться её убить! Всё из-за Евы, этой малявки! Она так напомнила мне Кристину… Мою сестру, которую я ненавидел. Я убил её, убил всю семью – и хотел снова. Ничего не мог поделать, – Лыткин вдруг заплакал. – Я пытался сдержаться тогда, пытался, но… но не смог, – он сел, тяжело дыша, и обхватил голову. – Когда ты напала на меня в ту ночь, я еле спасся. Потом мне пришлось бежать и скрываться, чтобы не навести подозрения. Но я знал, что всё было не зря. Знал, что теперь у нас с Дианой появилась внучка.
– Что? – на мгновение Алёна перестала вырываться.
– Я так и знал, что ты не вспомнишь. Тётя Нинель тебе тоже решила ничего не рассказывать – но мне-то она поведала. Она была единственной, с кем я поддерживал связь после смерти Дианы. Неля всегда была глупенькой, ей и в голову не пришло подозревать меня. Я писал о том, как мне больно от потери Дианы, сочувствовал ей – и она понимала. Между нами установилась переписка, которая стала очень полезной. От неё я узнал, что тебя положили в психбольницу после нападения. И она же поведала, что через девять месяцев ты родила дочь, которую отдали в приют.
– Это… нет, ты врёшь, это неправда, – прошептала Алёна. – Этого не было, я этого не…
– Конечно, не помнишь. Нинель рассказала, что у тебя от стресса произошла амнезия, и события двух лет, что ты провела в психушке, стёрлись из памяти. Она решила не сообщать тебе о ребёнке. Подумала, что так будет лучше. Но я разыскал девочку. Чтобы общаться с ней, мне пришлось стать меценатом того детского дома, и отдать почти всё, что у меня было, но это того стоило.
Последний узел развязался. Алёна почувствовала, что свободна.
– Знаешь, а ведь из меня получился неплохой отец. Я узнал, что дочь зовут Оля, познакомился с ней, начал общаться, дарить игрушки. Она очаровательна. А главное – очень похожа на Диану! Наше с ней продолжение. Всё-таки хорошо, что тогда мне удалось тебя убить – иначе я не узнал бы, какое это счастье – быть отцом. Я уже планирую, как удочерю Олю, и стану воспитывать тут.
Он поднялся со стула, на котором сидел, и посмотрел ей в глаза. Алёну била крупная дрожь.
– Если бы я не собирался тебя сейчас убить, то не рассказал бы о ней. Но я надеюсь, ты не стала бы её забирать. Она только моя, а ты ей никто. Ты её даже не помнила.
Лыткин шумно вздохнул, вытер обрюзгшее лицо, и, повернувшись к ней спиной, направился в угол, где стояла сумка.
– Но напоследок я всё равно покажу тебе её фото. Даже такая мать, как ты, должна знать, как выглядит её ребёнок.
Он склонился над сумкой, и Алёна решилась. В два бесшумных прыжка преодолев расстояние до стула, она тихо схватила его, подкралась к Лыткину, и опустила на него. Однако в последний момент тот выпрямился, и весь удар пришёлся на его плечо. Алёна едва успела испугаться, как тот, взревев, повалил её на пол. От удара затылком об пол в глазах потемнело, а во рту почувствовался привкус крови. В следующую секунду рука маньяка сомкнулась у неё на горле.
– Ты что, всерьёз решила, что можешь обдурить меня? Ты, жалкая малявка?
В ужасе молотя ногами воздух, Алёна чувствовала, как лишается возможности вдохнуть. Кислорода в ней становилось всё меньше, а руки её были не в силах убрать мощную лапищу убийцы, вдавливающую в пол всем своим весом… Она почувствовала, как между ног становится сыро. Свет вокруг потускнел.
А затем вдруг рука разжалась. Сделав жадный вдох ртом, Алёна тут же закашлялась, и, хрипя, начала кататься по полу.
– Ты знаешь, я передумал, – раздался над её ухом тихий голос Романа. – Конечно, я ненавижу тебя – ты и твой отец лишили меня Дианы, да к тому же после психушки тебе не сиделось на месте – ты стала меня искать. Впихивать мне палки в колёса!
