Он протянул было к ней руку, но Ксюша взвизгнула и инстинктивно отдернулась, вжавшись в подушку и спинку дивана, глядя на него во всем глаза.
Господи, вот ужас. Она же сбежала от него! Как это может быть он?
– К-к-к-то т-т-ты? – произнесла она, стуча зубами и заикаясь от страха и внезапно охватившего её холода.
Мужчина печально вздохнул, посмотрел перед собой, затем, слегка повернув к ней голову, сказал:
– Можешь звать меня Артёмом. Поднявшись и по-прежнему задумчиво глядя в центр комнаты, он тихо проговорил: – Я вижу, ты… боишься меня. Я знал, что рано или поздно ты догадаешься, где находишься. Правда, я ожидал, что это будет позднее.
«Или это всё-таки не он? Пожалуйста, пусть он успокоит меня. Пусть сообщит, что я в безопасности, что мне всё показалось, а сам он – не тот маньяк. Чёрт возьми, даже если я снова очутилась в его логове – пусть скажет, что он убил того психа, спас меня и принёс сюда, потому что было больше некуда!»
В конце концов, допустить мысль, что её мог вытащить из реки и всё это время лечить тот самый похититель, по вине которого она чуть не погибла – это просто смешно.
«Сейчас, сейчас он расскажет. Объяснит, что не стоит принимать его за преступника, притащившего меня сюда. Ну, давай же!»
Однако неизвестный Артём молчал. Ксюше хотелось подскочить к нему, крикнуть и встряхнуть за плечи, но она знала, что никогда этого не сделает. И не из-за слабости – из-за элементарного страха.
– Почему я… здесь? – выдавила она.
Ксения решила, что раз уж он не спешит ничего объяснять, то спрашивать будет она. Иначе просто сойдёт с ума.
Хозяин дома покачал головой.
– Потому что я принёс тебя сюда. Когда ты… вырвалась, – он скривился и слегка дернул шеей влево, – я пошёл тебя искать. По счастью, ты убежала недалеко.
– Как? – невольно вырвалось у неё.
По её подсчётам, она бежала, что было сил, около часа, и преодолела довольно-таки большое расстояние.
Артём покачал головой.
– Нет, я не так выразился. Ты просто сделала очень широкий круг. Я-то сразу понял, где тебя приблизительно надо искать, и пошёл сразу туда кратчайшей дорогой. Я прибыл к реке и пошёл вверх против её течения. Знаешь, я очень хорошо ориентируюсь в здешних местах и понимал, что ты рано или поздно обязательно прибежишь к ней – вниз и вверх она тянется на много километров, и другого пути в этой стороне нет. Я подумал, что ты вряд ли рискнёшь переплывать её, и просто пойдёшь по течению вдоль берега. Будешь рассчитывать, что река выведет тебя к местам, где есть люди. Ведь это же просто, как дважды два.
Ксюша поразилась тому, насколько чётко он сейчас озвучил её план.
«Умный, расчетливый, продуманный тип. Неудивительно, что его так никто и не поймал, – содрогнулась она».
– Я шёл, не спеша, вдоль берега, – продолжал Артём, – ожидая, что в ближайшем времени наткнусь на тебя. Однако, – он на мгновение сжал губы в линию, – я услышал впереди твои крики, и поспешил туда. Ещё не добежав, я увидел, что ты плывешь по реке, а на берегу топчется косолапый, – рассказчик хмыкнул. – В наших краях мишек можно встретить не так уж часто, но изредка попадаются. Да и волки бывают. Именно потому я всегда хожу в лес с ружьем.
– И тогда тоже взял, – прошептала Ксюша, вспомнив грохот, принятый ею за взрыв, услышанный ею перед тем, как утонуть.
– Да, – кивнул Артём. – Я застрелил медведя, а когда подошёл к воде, то увидел, как ты скрываешься под ней. К слову, речка эта совершенно безопасная для тех, кто умеет плавать. Без всяких подводных сюрпризов и стремительного течения… Наверное, у тебя просто больше не было сил. Я даже сначала подумал, что ты нырнула, чтобы скрыться от медведя, или меня заметила… Но когда ты так и не показалась, я полез за тобой сам. Когда я вынес тебя оттуда, ты уже не дышала… Пришлось принять меры.
Ксюша представила, как Артём, всё ещё испытывая головокружение и боль в затылке от ударов доской, ныряет в ледяную воду, на ощупь находит её безжизненное тело и, рискуя не выбраться, всё же упорно плывет и добирается до берега, где кладёт её, холодную и смертельно бледную, на сухую траву. Как падает рядом, и, отведя себе мгновение на то, чтоб отдышаться, встаёт и вдыхает в неё жизнь. Как она откашливается, выплевавая сырую речную воду, и наконец-то делает вдох. И после этого он переносит её на руках обратно в домик. Глаза у неё закрыты, с волос и одежды капает вода. Он тоже весь промокший и замёрзший, и тоже едва дышит, но только от усталости. И всё же добирается вместе с ней.
– Ты так и не приходила в себя, а вечером у тебя поднялась высокая температура, – рассказывал дальше Артём. – Она держалась всю ночь, и на следующий день тоже лучше не стало. Жаропонижающее помогало тебе ненадолго… Потом у тебя появились кашель, сильная одышка. Ты была возбуждена, несла бред, звала каких-то людей, тебе что-то казалось… Температура подскочила до сорока и девяти. Тогда я уже стал давать тебе антибиотики и другие лекарства – и каждый раз из-за этого ты пыталась сражаться со мной.
Он усмехнулся и сел обратно на диван.
– Может быть, в бреду тебе казалось, что я пытаюсь тебя отравить, – вздохнул Артём. Ксюша вспомнила, как отчаянно не хотела есть непонятные штуковины, думая своим охваченным лихорадкой мозгом, что из-за них ей внутрь вживляют предмет, душащий изнутри.
– Ты каталась по постели, сбрасывала с себя одеяло, а потом снова проваливалась в сон на несколько часов. Всё это время у тебя держалась температура, и дышала ты с большим трудом. Видела бы ты себя тогда… – он опустил плечи. – Я не хотел оставлять тебя ни на минуту. Я даже боялся, что у меня ничего не выйдет, что ты…
Он так и не завершил фразу, но Ксюша догадалась, что он хотел сказать. И это удивило её не меньше чем факт своего спасения им.
«Он боялся, что я умру вообще? Или что не от его рук? – недоумевала она».
– Потом, слава богу, тебе стало лучше, – Артём снова посмотрел на неё, – и сейчас ты продолжаешь идти на поправку. Думаю, от переохлаждения у тебя развилась пневмония, причём очень тяжёлая, – он снова скривил губы и вздохнул. – Но самый страшный период уже позади.
– И… сколько я уже здесь… снова? – спросила Ксюша.
Артём немного помедлил перед ответом:
– Ты лежишь здесь уже пятый день. Пять дней тогда и пять дней сейчас… Получается, она уже десять дней как считается пропавшей. А учитывая, что похищена она была вечером, то сегодня будет даже одиннадцать.
– Ну ладно. Раз уж мы всё с тобой выяснили, то я, пожалуй, пойду сейчас на кухню готовить нам завтрак. Да, кстати, – он задержался в дверях. – А как зовут тебя?
Этот вопрос прозвучал, она бы даже сказала, чересчур быстро и торопливо, как будто собеседник спешил поскорее расправиться с каким-то неприятным для него делом.
– Ксюша, – ответила она, скованным взглядом глядя перед собой. Можно было, конечно, упереться и не отвечать ему, со злобой мотая головой, да только лишний раз противостоять ему сейчас совершенно не хотелось. К тому же, если он стал с ней разговаривать и проявлять внимание, то этим нужно воспользоваться – ни в коем случае не злить его, а наоборот благодарить и поддерживать все попытки общения. Если хочешь жить.
