Он снял с себя кофту, и Ксюша чувствовала запах, исходящий от его кожи – но он неожиданно был приятным. И хотя этот аромат явно относился к одному из средств мужской гигиенический линии, он почему-то казался Ксюше похожим на запах цветущей яблони. Она вспомнила этот пряно-медовый пьянящий запах, исходящий от белых и розовых пучков, пышными кудрями увивающих веточки яблонь с молодыми, ещё зелёными, листочками. И почти услышала жужжание пчелы, спешившей собрать с робких покачивающихся цветков свежий нектар и белоснежную пыльцу.
Так всегда бывает в мае…
Если она доживёт, то увидит это снова.
Когда Артём, наконец, обессиленный, лёг слева от неё, Ксюша, чуть приоткрыв глаза, сделала вид, что посмотрела на него, и понадеялась, что придала своему лицу если не выражение удовольствия, то хотя бы спокойствия и уж точно не свои истинные эмоции. Плечо его соприкасалось с её собственным. Оно напоминало Ксюше холодную резину.
Потом он встал, и, подняв свою одежду, пошёл в дальнюю комнату. Вскоре с той стороны раздался шум воды.
Она понимала, что скоро он вернётся, и знала, что им придётся разговаривать. Скорей всего, о том, что она видела перед тем, как всё произошло, и о том, что произошло – тоже. И она была уверена, что ни за что не захочет дать Артёму понять всё, что она испытывает.
Но всё же, Ксюша до сих пор продолжала лежать на диване, повернувшись на правый бок, опустошенно глядя в окно и закусывая трясущуюся нижнюю губу. Она чувствовала, как горят и ноют соски, а между ног было мокро и липко.
Не хотелось даже вставать и искать одежду. Чувства стыда и отвращения к себе были такими сильным, что давили её к постели, лишая способности двигаться.
Ксюше казалось, что теперь она никогда не сможет больше себя уважать. А ещё – она и представить не могла, что когда-нибудь ей придётся спать с кем-то, кроме Гоши. И сейчас она ненавидела и презирала себя за то, что ей пришлось заниматься сексом с Артёмом. Даже то, что она просто боялась отказать ему из страха за собственную жизнь, и иначе было нельзя, не помогало ей облегчить чувство вины. А ещё хуже – она позволила себе отвлечься, расслабиться.
Она пыталась, чтобы ей понравилось.
Чувствуя себя донельзя униженной, подавленной и виноватой, она уронила голову на одеяло и укусила его, заглушая вырвавшийся наружу визг.
Если бы он узнал об этом – простил ли бы он ей такое? А если бы на его месте вдруг оказалась она? Как бы она отреагировала, узнав об измене мужа? Смогла бы смириться с этим? Простить? Можно ли вообще это прощать?
Даже если он и сможет однажды найти её – то больше не захочет быть с ней. Неважно, в каких обстоятельствах – она переспала с другим.
А ведь если она здесь – такое повторится, и ещё не раз. Ксюша знала это точно. С этим ничего не поделаешь.
Теперь она принадлежала Артёму.
Внутри у неё будто что-то сломалась, и теперь уже она не смогла сдержать слёз.
Глава 26
«Его планы насчёт меня изменились. Планы насчёт меня изменились».
Снова и снова Ксюша повторяла про себя эту очевидную истину.
Он сохранил ей жизнь, чтобы держать у себя ради собственного удовольствия. Иная форма садизма. В этот раз он решил не подвергать свою жертву традиционным пыткам, нет – он захотел себе личную, удобную сексуальную игрушку, которая будет всегда под рукой. Кроме того, для собственного развлечения её можно будет заставлять делать весёлые вещи вроде поедания земли, питья воды из унитаза и ночевки под кроватью. А при отказе выполнять что-нибудь из этого и малейшем признаке неповиновения непослушную всегда можно будет избить, как следует.
Таким мрачным мыслям она предавалась на следующий день, сидя в комнате за письменным столом, опустив голову на сложенные руки. Сегодня утром Артём убрал с него всё лишнее и застелил новой белой льняной скатертью. Сам он уехал, предварительно заперев входную дверь – но Ксюша и так не собиралась бежать.
Сегодня впервые с того момента, как она оказалась здесь, ею овладела депрессия. Исчез аппетит и любое желание делать хоть что-то. Каждое движение давалось с большим психологическим трудом, а в голову словно воткнули и постоянно проворачивали раскалённую кочергу. На слёзы она вообще уже не обращала внимания – они стали для неё таким естественным и постоянно присутствующим фактором, как необходимость ежесекундно дышать.
Артём решил сменить амплуа – из серийного убийцы он захотел попробовать переквалифицироваться в маньяка-тирана. Уподобиться австрийскому извергу-психопату Вольфгангу Приклопилю, его не менее жестокому российскому собрату Виктору Мохову и другим подобным моральным уродам вместе с их литературными прототипами.
Она – его первый эксперимент.
Возможно, её найдут лишь через несколько лет, или вообще никогда. Она забеременеет от маньяка и здесь же родит ребёнка. Потом ещё, и ещё… Если не помрет от осложнений родов в условиях, где напрочь отсутствуют врачи и медицинское оборудование.
Хотя, конечно, стоит признать, что Артём смог вылечить её от пневмонии. Может, у него есть медицинское образование? Она ведь ничего о нем не знает. Он ведь каждый день куда-то уезжает – так он делал, когда ещё держал Ксюшу взаперти, и снова начал после её выздоровления.
Она вспомнила, как по первости проводила здесь бессонные ночи, дрожа от любого шороха и тени, а в каждом углу ей мерещились призраки. Похититель ведь даже не возвращался на ночь.
«Значит, ему было, где переночевать… Можно с уверенностью сказать, что данная избушка – далеко не основное его жильё. Тут просто дом развлечений. База отдыха. Реальная жизнь проходит у него в другом месте. Там, где все считают его хорошим. Ну, или самым обычным человеком».
А ведь он и правда выглядел именно так. Внешность, голос, манера держать себя – ничто не выдавало в нем безжалостного монстра, коим он является. Мимоходом столкнёшься где-нибудь – и ничего не подумаешь.
Ксюша закрыла глаза и несколько секунд продержала их так, пытаясь успокоить ноющую боль в голове.
Она подумала о том, как он ухаживал за ней во время болезни. Как участливо с ней разговаривал. Разве маньяки способны на такое поведение?
Нет. Социопаты не могут понять других. В них практически отсутствует эмпатия – способность к сопереживанию. Но люди с данной психической патологией могут удачно приспосабливаться в обществе, мимикрируя под нормальных благодаря тому, что знают, как нужно вести себя в той или иной ситуации. Как действовать, какие слова говорить… И при этом сами они ничего подобного не чувствуют. Обычная формальность, соблюдение правил и нормативов. Из учебника по психиатрии, который Ксюша изучала, чтобы понимать и лучше описывать некоторых своих героев (особенно маньяков), она уяснила, что компенсированный социопат может жить, придерживаясь этих правил, не причиняя никому вреда, довольно долго – и даже всю свою жизнь – если будет своевременно посещать сеансы психотерапии.
