– Говорят, у тебя лучшие на рынке «саморезы»?
– А чем, Лариса, один «саморез» отличается от другого «самореза»? – опустошенно, словно вспоминая наш последний разговор, возразил он. – Он может подойти, а может – нет. Но вот чтобы один, будучи одинаковым со вторым, был лучше… Тебе ведь не шурупы надо, Лариса?
Он обреченно развел руки в стороны и кивнул подбородком на свой товар.
– Видишь, чем сейчас занимаюсь? А что делать…
– Вижу. Запчастями торгуешь. А как же бизнес? – Примостившись, я устроилась рядом с ним. Стараясь сесть так, чтобы не было видно моих ужасных колготок, я села боком. – Бензин, уголь из Кузбасса? Или жечь и топить стали нынче другим?
Колготки, как и стоптанные босоножки, он все-таки заметил. Только ему, в отличие от меня, удивляться не приходилось. Сейчас я выглядела приблизительно такой же, какой к нему пришла.
– Через три месяца, как ты меня оставила, у меня начались неприятности. Насел банк, требуя возврата очередного кредита, стали прижимать компаньоны, и все б ничего, если бы не это, – изловчившись, он щелкнул себя по сонной артерии. – Месяца два пил, безбожно, как может пить наевшийся бабками жлоб. Допился…
Далее следовала длинная история, кто «кидал», каким образом, через кого и что из этого вышло. Последнее он мог бы и не рассказывать, потому что все сейчас располагалось перед моими глазами.
– Сейчас пьешь?
Тот отрицательно мотнул головой.
– Закодировался?
– Нет, сам бросил… Я деньги коплю, – и он, словно мечтал о чем-то далеком, но приближающемся, виновато улыбнулся. – Хочу автоцентр в Бирюлево открыть. Я даже придумал, как его назвать.
– Как? – спросила я, потому что была уверена в том, что он хочет, чтобы спросила.
– «Ладья», – сразу ответил он, и я поняла, что угадала. Ему очень хотелось, чтобы это вызвало во мне интерес. Он был похож на Горецкого, заводился с полоборота, когда речь шла о деле. – Понимаешь, центр будет (будет! – он знал, что центр обязательно будет) так называться, потому что эмблема «Жигулей» – ладья. И еще это производная от «Лада». Автоцентр будет обслуживать только «Жигули». Это выгодно, Лариса, «Жигулей» в области гораздо больше, чем иномарок…
Подняв со щебенки, которой была усеяна вся площадь рынка, веточку, он стал отрывать от нее кору.
– У меня есть деньги, но их пока не хватает. Но я знаю, что они будут. А пока – здесь… Я ведь с этого и начинал, тогда, еще до тебя. Сейчас сложнее, магазинов море, рынков…
Спохватившись, чувствуя, что эгоизм его не красит, резко снялся с коробки и присел передо мной на корточки.
– А у тебя-то как, Лариса? Замуж вышла?
Я ответила, что не вышла.
– А сейчас где?
– Рядом с тобой.
Максим стушевался. Мне понятна и эта неловкость. Он помнит меня совсем другой.
– Ладно, согласен… Не тот вопрос задал. Чем вообще живешь?
Мой рассказ прозвучал коротко и скромно. Он узнал об «Энергии» только то, что она существует, а в ней существую я.
– Денег хватает?
Я посмотрела в эти глаза и удивилась. В них было что-то такое, что, скажи я сейчас: «Мне нужно денег, Максим», он тут же встанет, скажет: «Ладно», пойдет в банк, снимет со счета деньги, которые копил на «Ладью», и отдаст их мне.
– Хватает.
Он еще раз посмотрел на мои колготки.
– Давай сходим в ресторан? – не давая мне возможности возразить, он выставил перед собой обе ладони. – Ничего каверзного. Просто поужинаем и посидим…
– А что скажет жена?
Он смотрел на меня так, словно я сказала, что «Ладьи» не будет.
– Чья жена?..
К контейнеру приблизился мужик в светлой рубашке и в очках на носу.
– Трос сцепления на «восьмерку» есть?
– Нет, нету. – Максим, не сводя с меня удивленных глаз, уселся поудобнее.
– Как это нету? – уточнил мужик и поднял над переносицей очки. – Я же вижу – вон он, лежит.
Максим отмахнулся от него, и мужик, недоуменно держа очки на весу, направился к другому контейнеру. «Трос сцепления на «восьмерку» есть?»…
– Чья жена, Лариса? – никак не мог понять меня мой бывший друг.
– Ну, не моя же. Твоя.
– А-а… Жена… – Максим расслабился и вернулся на коробку. – Ничего жена не скажет. Ее нет.
Я помню, что меня сюда привело, поэтому говорю:
– А пойдем сейчас в ресторан? Просто пообедаем и посидим. Только предупреждаю – у меня зарплата пятнадцатого, поэтому…
– Издеваешься? – Он стал закрывать двери контейнера раньше, чем я закончила фразу. – Пойдем.
Макс привел меня в хороший, до неприличия дорогой ресторан, в который я иногда заскакиваю для деловых встреч «без галстуков». За сутки животного существования от хорошей жизни отвыкнуть я не успела, поэтому, забыв, что впереди маячит парус «Ладьи» и я не в прошлой жизни, а в настоящей, бросила в лицо приблизившемуся малому в белоснежной рубашке:
– Салат шопский, суп фасолевый, яхнию из рыбы и банницу.
Я не ела больше суток.
После небольшой паузы Макс кивнул, подтвердив тот же заказ в двух экземплярах.
– Сколько ты зарабатываешь? – услышала я, едва официант отошел от стола.
Опомнившись, я покраснела:
– Максим, извини…
Черт, я знаю, сколько это стоит! Это не удар по «Ладье», но дневной заработок парня – точно.
Тот рассмеялся и покачал головой.
– Ну, какая ты дурочка… Я же не об этом. Просто ты неплохо разбираешься в болгарской кухне. Тебе еще не подали меню, а ты уже сделала заказ.
– Я уже была здесь раз, – отовралась я. – И ела то же самое.
Мой ответ его расстроил, и это было так очевидно, что он сам поспешил сменить тему. Я знаю, почему он расстроился. И знаю, почему у него до сих пор нет жены. Мой ответ напряг его, потому что, если я не в состоянии расплатиться за ужин, но знаю толк в блюдах, значит, я приходила сюда не один раз и не одна.
Смешно, ей-богу, смешно. Один даже не понимает причины того, почему я его оставила, второй и сейчас продолжает проклинать тот день, когда я вернулась из супермаркета раньше, чем это предполагалось. Только он, Максим, в отличие от мерзавца Винокурова, ни на что сейчс не рассчитывал. Не тянул ко мне похотливых рук и не втягивал с придыханием воздух. Ему все стало понятно в тот день, когда я оставляла его закутанным в простыню в загородном особняке.
– Макс, мне нужна твоя помощь.
– Тебе? Нужна моя помощь? – Его рука с куском рыбы на вилке застыла между тарелкой и ртом.
На одном моем плече сидел бес, на другом – ангел. Первый, дыша горячим и не совсем свежим дыханием, уверял меня в том, что этому-то парню можно открыться во всем. При этом я слышала приглушенное хихиканье. Тот, кто накрывал мою спину крылом, твердил, что один раз я уже открылась. Рассказала всю правду и потом лазила по стенам. Он шептал, что передо мною такой же неудачник, как и Винокуров, и доверять ему свою жизнь нет никакой необходимости. Впервые не бес, а ангел учил меня поступить нечестно и выйти из положения меньшей кровью. На секунду задумавшись, я решила принять совет одного из советчиков.
