От нечего делать я присела в одно из кресел в ряду, вынесенном из какого-то кинотеатра, и стала вертеть головой. Мыслей не было, отсутствовал даже присущий такой ситуации страх. Что может сделать в такой ситуации директор завода буровой техники? Пробурить в моей голове скважину и продуть.
– Лариса… – высунул голову Макс. Не увидев меня, забеспокоился: – Лариса!..
Я поднялась и вышла из-за двери. А он, ни слова более не говоря, взял меня за руку и повлек вовнутрь. Сначала была приемная, потом двойные двери, и только потом я заметила крепкого мужчину лет сорока, засевшего в своем кожаном кресле. Мужчина, пока еще не раскрыл рта, мне понравился. Заметно, что спортом занимается, не только с пивом у телевизора, аккуратно пострижен, движения уверенные, костюм дорогой и сидит ладно. Если бы не вывеска на учреждении, я решила бы, что меня завели в приемную депутата Государственной думы.
– Вот, Вадим Андреевич, – бросил Макс, смущенно одергивая воротник рубашки.
Под «вот» подразумевалась, понятно, я, поэтому, несмотря на обстановку и собственное положение, я бросила на него уничижительный взгляд. Кажется, Вадиму Андреевичу это понравилось. С любопытством в глазах он чуть наклонил голову и предложил занять стул рядом с ним. Точнее – напротив, но это было все равно рядом.
Между тем Вадим Андреевич отодвинул от себя документы. Но лишь чуть-чуть, давая понять, что выслушать готов, но к продолжительным беседам не расположен.
– Это Лариса Инваровна, Вадим Андреевич, – продолжил представлять меня Макс.
– Инваровна? – мягко уточнил зампрокурора. – Вы латышка?
Меня первый раз назвали не «латвийкой», и в благодарность за это я не стала настаивать на том, что я скорее русская.
– Ну, слушаю вас, – выдавил Вадим Андреевич и сложил локти на стол.
Я перевела недоуменный взгляд на Макса.
– Нет, он мне все рассказал сегодня утром, – правильно понял меня зампрокурора, – но мне хочется выслушать всю историю из первых уст.
Меня охватило отчаяние.
– Все… рассказывать?
– Ну, насколько вы мне расскажете, настолько же я вас и выслушаю, – вполне резонно заметил Вадим Андреевич, и с этим невозможно было поспорить. – Разве это не справедливо?
«Справедливо», – решила я и собралась с духом.
С появлением в моей жизни новых мужчин-слушателей мне приходится рассказывать все дольше и дольше. Каждый день со мной происходит новая чушь, и, не понимая ее содержания, но подозревая, что она важна, мне приходится упоминать и о ней. Решив, что отступать дальше уже некуда, я рассказала и об автобусных двигателях из Павловска, и об автоматах из Риги. И об инсинуациях Ползунова, и о подлости Горецкого. Закончив с этим, я сообщила, что теперь вооружена и терзаюсь мыслью о том, как разоружиться. Когда он спросил, как я «умудрилась отнять у офицера милиции пистолет», я поведала и о коварном ударе в кадык, и о добивающем – в грудь.
Еще полчаса назад на этом можно было бы закончить, но теперь еще пришлось вспоминать подробности кошмарной гонки по дворам и об оставленной в проходе «шестерке» Макса.
Закончив, я отвалилась на спинку стула и свесила голову. Сейчас Вадим Андреевич снимет трубку внутреннего телефона и вызовет пару горилл с наручниками в руках и жвачками во рту. Но ничего подобного директор завода делать не стал.
– Где сейчас пистолет? – спросил он.
Виновато улыбнувшись, Макс вынул из-за пояса оружие младшего лейтенанта.
– Молодцы, – ядовито похвалил Вадим Андреевич и вынул из рукоятки магазин. – Я могу узнать, где все патроны?
– Понимаете, – начала я, – мы с милиционером так дергали… Я видела, что что-то желтое из пистолета вылетает.
– Пистолет при этом стрелял? – справился он.
– Нет, он клацал. А железки желтые вылетали…
Директор завода некоторое время смотрел на меня, не моргая, потом бросил пистолет в стол и вытер руки о платок.
– Адрес Горецкого.
Я назвала улицу, дом и квартиру.
Я ожидала продолжения, но Вадим Андреевич, надеясь на мое понимание, подтянул к себе отодвинутые ранее документы.
– Максим, привези свою знакомую завтра, часам к двенадцати. До свидания.
– И это все? – остолбенев, произнесла я.
– А чего вы от меня хотите прямо сейчас? – вызывающе заявил зампрокурора. – За шестнадцать с половиной лет работы директором завода буровой техники подобную бредятину я слышу впервые. Ко мне приводят женщину, которая разбила бутылку с шампанским о голову одного милиционера, отняла пистолет у другого, и при этом на ее лице нет ни капли смущения за содеянное. Заявляя все это, она ссылается на директора, вступившего в преступный сговор с Управлением по борьбе с организованной преступностью, и жалуется заместителю областного прокурора на некоего Винокурова, который хотел передать ее в руки милиции после бегства из дежурной части. Неизвестно, что она сделает еще, поэтому, Максим, не выпускайте ее из поля зрения до двенадцати часов завтрашнего дня. А после я попробую что-нибудь сделать.
– А зачем вы с Максимом разговариваете, словно меня тут нет? – оскорбилась я. – Кажется, я вполне дееспособна для двустороннего общения.
– Ко мне обратился Максим, а вы до сих пор не сказали, чего хотите вы. Потому я с ним и разговариваю, – сунув ручку в рот, Вадим Андреевич дотянулся до чайника и нажал кнопку.
Не понимаю, почему на лице Макса, когда мы вышли, играла довольная улыбка.
– Удачно мы на завод сходили, правда? – съязвила я, понимая, тем не менее, что Макс ни в чем не виноват – в отличие от меня он искал выход. – То есть посидеть в тюрьме мне придется в любом случае, да?
Обняв за плечи, он повел меня по коридору.
За сутки общения я удалила его мечту тысяч на сто назад. Если предположить, что выручка торговца запчастями составляет около трех тысяч рублей в день, то «Ладья» приблизится к нему на то расстояние, на котором была вчера, через месяц.
– Ты прости меня, Макс…
– Брось ты. Пойдем, найдем приличное кафе.
Нашли, пообедали и, побродив по городу, как пара бездомных, вернулись в коммунальную квартиру. Мною настолько овладел маразм, что в течение еще двух с половиной часов я играла с ним, сидя на диване, в «дурака». Если в ближайшие дни в моей жизни не произойдет никаких изменений к лучшему, впору доставать два чемодана и снова отправляться в странствия. Или возвращаться в Латвию. Приеду в деревушку со сложным названием и скажу папе: «Папа, если у тебя есть какая-нибудь вакансия в организационно-штатной структуре твоего антикоммунистического войска, я готова».
В начале седьмого шум раздался сначала в общем коридоре квартиры, потом он переместился к двери комнаты Макса. Бросив карты поверх пледа, он насторожился и повернул голову к входу.
