– Что писать?..
– Кафе «Азимут». Улица Гончарова. За кафе четыре вкопанных в качестве декораций автомобильных покрышки. Во второй слева – твой ствол.
Младший лейтенант заторопился.
– Куда это ты?
– За оружием! С ума сошли?! Мало ли кто может сунуть руку в покрышку!..
– Ты часто суешь?
Мне стало смешно.
– Но если вдруг эта женщина окажется в райотделе и будет вынуждена давать какие-то показания, я придумаю что-нибудь попроще, чем байка про воров в законе. В сложное слабо верится.
– А что попроще?
– Попроще будет история, рассказанная сегодня вечером в райотделе задержанным с наркотиком утырком. Он проболтается дежурному о том, что является близким другом участкового Зайцева. Очень близким. Настолько близким, что спят они вместе. И потребует у дежурного связаться с любимым, чтобы тот его выручил.
Я не выдержала и расхохоталась. Несчастный младший лейтенант сначала побледнел, потом залился краской.
– Кто поверит?
– То есть, вместо того чтобы ответить мне – мужик, хватит меня пугать, мы поняли друг друга, ты начинаешь думать, как потом доказывать, что не пи… – Антон осекся. – Что не гей?
– Я понял тебя, мужик.
– Я не мужик. Ты уже должен был понять.
– Я понял, – приглушенно ответил Зайцев, и из обмена последними фразами я не поняла ровным счетом ничего.
Уже на улице я не выдержала:
– Антон, что значит – «я не мужик»? Это странно прозвучало в том кабинете только для меня. Ты не считаешь себя мужиком?
– Это два разных понятия. Тебе не нужно в это вникать. Главное, что он понимает.
В машине я словно случайно, словно рассматривая окрестности слева по ходу движения, бросала на него мимолетные взгляды. Антон уже давно втиснулся в понятные для меня рамки «настоящий мужчина» и теперь выпирал из них. Ему в них было тесно. Что-то произошло во мне за последний час. Уж не влюбляюсь ли я?..
Он вез меня в центр. В какой-то момент в его кармане запиликала трубка. Антон вынул ее и приложил к уху.
– Говори.
Около минуты слушал, ведя машину одной рукой.
– Это точно? – была следующая его фраза.
Еще полминуты слушал.
– Где находится офис нотариуса?
Еще полминуты моего ожидания.
– А где сейчас эти двое?
«О Ползунове и Горецком речь?» – подумала я. Но переспрашивать, когда он сунул трубку в карман пиджака, не решилась. Уж слишком много было сегодня подтверждений тому, что этот мужчина знает, что делает, и что глупые вопросы хотя и встречает со стоическим смирением, но не любит их. Поэтому я спросила о другом непонятном:
– Антон, а если этот мальчик сделает все не так, как ты велел?
– Он сделает все так. Он все понял.
– А если нет?
– Если нет – испортит себе жизнь, – я ничего на это не ответила, а он продолжил: – Самая неприглядная сторона жизни заключается в том, что одна только попытка испортить жизнь одному человеку является причиной ломки судеб многих других людей. Чаще всего – не причастных к делу. Умные люди, чтобы избежать изменений в своей судьбе, выводы делают мгновенно. Глупые ситуацию усугубляют. Но вам не нужно в это вникать. Вы заплатили мне за возможность избежать этих неприятных рассуждений.
Я заметила, что он изменил направление движения. Это был не просто поворот. Городские дороги я знаю хорошо, так что на этом перекрестке повернуть можно было только с целью удалиться от первоначально выбранного маршрута.
– Антон, быть может, мы перейдем на «ты»? – предложила я, и – бог свидетель, что делаю я это очень редко!
– Я не говорю клиенту «ты», – ответил он. – Сближение приводит к расшатыванию отношений. Между клиентом и исполнителем не должно быть близких отношений.
«А если я их хочу?» – едва не вырвалось у меня.
– Но вы можете обращаться ко мне на «ты», – Антон улыбнулся. – Мне так будет даже уютнее. Но, бог свидетель, разрешаю я это очень редко.
– А почему мне разрешили?
– Не знаю. Итак, мы приехали, – он выключил передачу и повернул ключ. В салоне стало тихо и сразу запахло ароматизатором, очень похожим на дорогой мужской одеколон. И тут я поняла, что это и есть запах дорогого мужского одеколона. Мой сосед пах «Homme Sport» от Диор. Я знаю этот запах. Мой любимый актер – Джуд Лоу. Я в него влюблена тайной развращенной любовью. И когда вышел рекламный ролик этого парфюма с Лоу, я специально понюхала флакон, зайдя в «Летуаль», чтобы купить тушь. После этого в Лоу я влюбилась еще сильнее. Для меня много значат запахи, они выдают мне мужские секреты. А еще – обувь и рубашки. Антон носил замшевые туфли, и воротник его белой рубашки был безупречен. Боюсь, начинаю забывать о Лоу…
Я посмотрела в окно. «Нотариальная контора», – гласила вывеска.
– Зачем мы сюда приехали? Хотите, чтобы нотариус заверила наш с вами договор?
– Нет. Я не составляю письменные договоры с клиентами. Каждый документ оставляет след, а я следы не люблю.
– А вас ни разу не обманывали?
– Мы уже обсуждали это. Обмануть меня может каждый. Не каждый потом умеет спрятаться. Итак, Лариса… Я вам сейчас скажу кое-что, а вы смотрите мне прямо в глаза.
«Если ты пытаешься увидеть мое желание почувствовать тебя в постели, мне придется туго», – подумала я. Моя беда заключается в том, что я влюбчива. Но разочаровываюсь в мужчинах я так же часто, как влюбляюсь. Тем не менее число желающих переспать со мной по любви от этого не уменьшается. Мужчины неразборчивы, они не умеют читать суть женщины по глазам.
– Итак, Лариса, каковы ваши активы?
– Я тебе уже сказала.
– Это неправда. Только что я получил опровержение вашим словам.
– Антон, смешно, ей-богу, – я почувствовала легкое разочарование. Началось… – Вам осталось только сказать, что увидели это в моих глазах. «Если скажет, – решила я, – это даже к лучшему. Лучше разочароваться сразу, чем быть дурой еще некоторое время».
– Я же не алтайский шаман, правду в глазах искать. Мне только что позвонили и сообщили.
– А зачем тогда… – я опешила от неожиданного поворота. – Какого тогда черта просил смотреть в твои глаза?!
– Хотел убедиться, что от солнечного света зеленые глаза могут принимать желтый оттенок.
– Что?..
– Мы как-то поспорили с одним человеком, что глаза женщины отличаются от мужских реакцией на свет. Человек утверждал, что это ерунда, а я стоял на том, что меняются. Вы единственная женщина с зелеными глазами, которая оказалась после того спора рядом со мной. И вот я проверил.
– И как давно был ваш спор?
