Закончив, сосед добавил ногой. Макс рухнул на пол и засопел как во сне. Кажется, он находился в коме.
– И все-таки интересно, – Антон почесал щеку пальцем – уже знакомый мне жест, – чья это квартира? И вообще, все это странно.
– Ты о чем, Антон?
– Я о том, что сначала тебя вяжут по рукам и ногам, лишая возможности сбежать из страны. Потом обрабатывают все твои связи, лишая возможности доверить кому-то свою судьбу. Потом Ползунов навещает нотариуса. А вслед за этим появляется этот лузер и привозит на квартиру, которая не имеет ничего общего с его образом жизни. Поэтому я и спрашиваю – чья это квартира? Федя, принеси водички из кухни.
Федя исчез, и вскоре я услышала шум. Это из помойного ведра валился на пол мусор. Потом раздался шум воды и грохот – струя била в дно ведра. Через минуту Федя вошел с ведром воды. Честное слово, так смешно на него смотреть, когда в его руках ведро с водой…
Встав над Максом, он разом вылил воду на голову моему спятившему бывшему сожителю.
– Антон, ты представился Математиком… – пробормотала я. – Ты тот самый Математик?
– Какой тот самый?
– Ну… которого все знают.
– Ты хочешь спросить, не криминальный ли я авторитет по прозвищу Математик?
– Да, – подумав, ответила я.
– Тот самый.
У меня запылали уши. Пару раз я слышала его имя в новостях. Говорили, он был среди тех воров в законе, которые были на теплоходе во время штурма на Пироговском водохранилище. Потом его имя я услышала в связи с крупными разборками в Москве. Якобы интересы «кутаисских» воров в законе пересеклись с армянской диаспорой и Москве грозила кровавая война. Но Математик каким-то образом все уладил. Рассказывал об этом не сотрудник милиции, а какой-то хмурый тип из журналистов. Как я поняла тогда из репортажа, Математик приглашался для решения разногласий и поиска правильных решений. Говоря языком бизнеса, Математик был медиатором. Только в криминальной среде. Дядька-журналист бубнил, что вором в законе Математик не является, хотя и имеет большой авторитет. Судьба у него трагическая. В тридцать лет он потерял жену и ребенка, а после был осужден и отбыл в колонии строгого режима десять лет за убийство. За выдающиеся математические способности и умение мыслить он получил прозвище Математик. Вот, в принципе, все, что я знала о нем.
– Вы хоть понимаете, в чью квартиру вошли?
В сторону Макса повернула голову только я. Федя жевал жвачку и разглядывал книги, а сосед смотрел куда-то в угол комнаты. Мне показалось даже, что он завис. Перегрелся, а потом сработало реле. Щелкнул рычажок, и человека вырубило.
Я посмотрела на едва живого Макса. Он был белее мела и, кажется, трусил. Я улыбнулась. Не исключено, что разговорчивый мужчина, любящий бить женщин по лицу, чувствовал сейчас то же самое, что минуту назад чувствовала я.
Сосед вышел из ступора и принялся ходить мимо Макса к двери и обратно.
– Я знаю, чья это квартира, – наконец произнес он. И вдруг повернулся ко мне: – Лариса, все, кто принимал участие в вашей прошлой жизни, оказались подлецами и изрядной сволочью. И этот – тоже.
– Макс?..
– Да, – и Антон присел над Максом. – Ну, чем тебя-то он взял? Пообещал за предательство купить «Жигули» тринадцатого года выпуска?
– Антон, я не понимаю… – пробормотала я. Математические способности математическими способностями, но всему же нужно знать меру. Макс просто спятил – вот и все…
– Они видели, как ты выходила от Кальмана и садилась в мою машину. И тогда решили привести в знакомое тебе место. Им оказался клуб «Бегемот». Туда же был вызван и этот шнырь, – он постучал пальцем по голове Макса. – Ползунов понимал, что человек, которому ты доверилась, не будет постоянно возить тебя в машине. Я должен был тебя где-то оставить. Но как Ползунову потом найти место твоего пребывания? И вот тут нам подворачивается славный парень Макс, который однажды спас тебя от гибели и тебе нет оснований ему не доверять! И я, глупец, повелся. Хотя как я не хотел вестись… – он усмехнулся. – Но я должен был тебя спрятать. Потому что ехал на встречу с Ползуновым, а эта встреча угрожала жизни всем, кто окажется в радиусе ста метров. Вот и все… ты поняла?
Поняла я только одно – сосед стал называть меня на «ты». И от этого сердце стало стучать чаще, и разлилось внутри тепло странного происхождения… Нет, я вру. Не странного. Хорошо мне известного…
– Глупец, – бормотал Антон, сверху вниз глядя в лицо Макса. – Неужели ты не понимаешь, что он завел тебя сюда для того, чтобы убить? Ты, знающий теперь тайну милиционера, на что надеешься? Из этой квартиры не выйдет никто. Ни ты, ни Лариса, ни я, ни Федя. – Подумав, Антон добавил: – Хотя с тремя последними пунктами я готов поспорить.
– Это квартира Ползунова? – только и смогла промямлить я.
– Да. Доблестного борца с оргпреступностью.
– Может, нам стоит поторопиться? – поинтересовался Федя.
– Нет, поздно. Они уже здесь.
– Но я ничего не слышу.
– Это неважно. Они уже здесь.
– Кто они?! – вскричала я. Ужас, похожий на этот, впервые я испытала при просмотре кино «Кошмар на улице Вязов».
– А я еще удивился, когда входил, – какая странная входная дверь. Два замка, и оба открываются ключами. И нет внутренней задвижки. Ты видел когда-нибудь такую дверь, Федя?
– Я не обратил внимания, босс.
– Поэтому и сидел три раза. – Он снова повернулся ко мне. – Лариса, сядь подальше от стекла и подвижных предметов.
Одной этой фразы двое суток назад мне хватило бы, чтобы заорать. А сейчас я спокойно, хотя едва не описавшись, пересела из кресла у шкафа в кресло у стола.
И тут громыхнуло:
– Стоять и не шевелиться!..
Я онемела, и попытка подняться оказалась неудачной. Когда раздаются такие команды, они всегда звучат неожиданно, даже если тебя предупредили о них. То, что я видела перед своими глазами, должно было происходить не на яву, а где-то за пределами моего понимания. Ну, например, в кино типа «Большой куш» Гая Ричи.
В квартиру ворвались трое. Двоих я знала очень хорошо: Горецкий и Ползунов. Третьим был мужик лет сорока, с седыми бровями и глазами навыкат. Естественно, высокий, широкоплечий и кривоногий. Осталось только добавить, что у всех троих в руках были пистолеты.
– Горецкий, ты похож на дебила с этим револьвером, – заметила я.
– Помолчи, Лариса! – строго приказал он.
Антон стоял посреди комнаты и прикуривал. Я знала – через полминуты ему нужно будет куда-то выбросить окурок. Но куда тут выбросишь? До ближайшей кадки с мерзкой пальмой – шагов шесть. Как приятно – я уже знаю привычки мужчины, который мне нравится… Одного не пойму – ему не страшно, что ли?
На полу полулежал Макс и боялся пошевельнуться. Федя сидел на столе чуть левее меня и вяло пережевывал «Орбит». Кажется, со сладкой мятой.
