Ползунов сделал шаг вперед и прижал ствол своего «макарова» к затылку Антона. Тот невозмутимо курил, отвернувшись от него, словно ничего не чувствовал. Гориллообразный мужик и Горецкий направляли пистолеты на Федю.
От странности происходящего у меня заболел живот…
– Развернись! – приказал Ползунов.
Антон повернулся с сигаретой в зубах.
– Математик?..
– Четыре года назад ты, сука, пытался убедить меня в том, что я – генетический мусор, а ты – борец за справедливость, – сказал сосед. – Помнишь Пироговское водохранилище? Ты просил меня сказать в камеру, что я вор в законе. Я тогда ответил, что не вор. И был прав. А ты, сявка, работая в УБОПе, вора от некоронованного отличить не можешь. Так кто из нас генетический мусор, сука?
– Сейчас он скажет, что он не генетический, а просто – мусор, – бросил Федя развязно.
– Заткнись, быдло! – рявкнул на него Ползунов.
– Лариса, – обратился ко мне Антон. – Я тебе объясню коротко, что здесь происходит. Я, Федя и дурачок, что лежит под моими ногами, лишние. Нас Ползунов попытается убрать.
– Как это – убрать? – перебила я.
– Очень просто. Пристрелить, а трупы ночью вывезти. Кто будет проверять «БМВ» майора милиции из УБОПа Ползунова? Он же с оргпреступностью борется. А на теплоходе он мне своими руками сунул в карман пакет с героином. И за эти три грамма я отсидел два года в Мордовии. Так что не жди от него человеческих поступков. А вот с тобой ему придется повозиться. Ему и Горецкому нужно твое согласие на передачу наследства бабушки в их руки. И они костьми лягут, чтобы этого добиться. В противном случае зачем нас троих убивать, верно? Ну, Федя – пехота, о нем никто не вспомнит. О дурачке – тем более. А вот Математика будут искать. И, поверь, найдут. Куда бы он меня ни зарыл! И тогда начнут искать Ползунова. Поэтому к тому моменту ему нужно быть уже где-нибудь в Аргентине. Такие дела.
Сигарета была докурена им до середины, но по-прежнему находилась в зубах. Я никогда не думала раньше, что говорящий с сигаретой в зубах мужчина будет вызывать у меня столько желания.
– Ну, раз всем все ясно, не будем терять время, – процедил Ползунов. – Как говорил Наполеон, войдя в Москву.
Тишина стояла такая, что было слышно, как свистит в замочных скважинах ветер.
– Интересно, откуда вы, упыри, взялись, – пробормотал наконец Антон.
– Так я ж квартиру напротив под охрану откупил, – объяснил Ползунов. – На будущее. А вот видишь, как пригодилась.
– А что это за тип? – Антон показал глазами на мужика.
– Это из ваших, – и Ползунов улыбнулся мерзкой улыбкой. – Чтобы у меня после проблем не было, о которых ты упомянул.
– Из кого из «ваших», Антон? – чувствуя, что начинаю скулить, спросила я.
– Он не из наших, – растянув в улыбке рот, ответил сосед. – И не из ихних. Он ботало коровье, «апельсин».
– Апельсин? – Из всего непонятного это было самое непонятное.
– Тебя кто и где короновал, торчок? – резко бросил Антон мужику. – Двое обдолбанных гашишем айзеров, таких же «апельсинов», как и ты? Ползунов, как ты умудряешься в этой жизни притягивать все самое поганое? Притащил сюда окурка, шваль, который за бабки получил право на сходняках присутствовать? Да кто тебя пустит, чума? Когда я отсюда выйду и доделаю все дела, я найду тебя даже в жопе у белого медведя! И ты, и все, кто причастны к твоему апельсиновому делу, сядете жопами на колья. Ты мне веришь?
– Ты собрался уйти отсюда? – насмешливо бросил Ползунов.
– А ты думал – нет?
– Горецкий, кончай быка!..
– Нет!.. – заорала я, представив, как Федя падает на пол. – Я все подпишу! Я сделаю все, что вы хотите! Пусть они уйдут!..
– Лариса, – предупредил сосед. – Ты просто оттянешь время смерти. Убийство входит в их план одним из основных пунктов.
Знаю, что оттягиваю… Знаю! Уже поняла! Но это лучше, чем не оттягивать, верно?!
– Пусть Горецкий валит меня! – развязно выкрикнул Антон и встал перед моим бывшим шефом. – Все лучше, чем от продажного мусора смерть принять!
– Горецкий, сволочь, я тебя потом из-под земли достану! – завизжала я.
А дальше произошло непонятное.
Антон плюнул, и окурок, как пуля, ударил Горецкого в глаз. Не успела я и рта закрыть, как Антон перехватил пистолет и прижал его к голове Ползунова. «Апельсин», в свою очередь, прижал пистолет к голове Антона. Ползунов вскинул руку и направил «макарова» на меня.
– Федя, сиди спокойно, – тихо попросил сосед. – Если черт ряженый решит нажать на спуск, я это почувствую. И тогда первым умрет мусор. Так что сиди и дыши. Можешь, впрочем, плеснуть коньяку Ларисе Инваровне.
Принимая рюмку от Феди, который находился в таком состоянии, словно его и не касалось все происходящее, я посмотрела на Макса. Он как лежал, опершись на локоть, так и продолжал лежать. Только что под ним расплылась прозрачная лужа. Это тот мужчина, с которым я спала несколько месяцев. Боже ты мой, как меня жизнь наказывала…
– Это очень забавная ситуация, ты не находишь, Математик? – одними губами спросил Ползунов.
– А чего тут забавного? – тоже стараясь не шевелиться, уточнил Антон. – Будем так стоять, пока у кого-то не случится истерика. Я вижу продолжение мизансцены таким: «апельсин» выстрелит мне в голову, но за мгновение до этого я разнесу череп тебе. Сразу после этого Горецкий и Федя помчатся подбирать стволы. Горецкий успеет первым, он ближе. Поэтому он застрелит Федю. А уже потом задастся вопросом: а на хрена ему свидетель? Считаю, он убьет Ларису, после чего вложит пистолет в мою руку, а пистолет торчка – в руку девушке. И сбежит. Ему будет уже не до сырных заводиков. Да, чуть не забыл про дурачка. Его тоже придется прикончить. В результате останется один Горецкий, которого обязательно найдут «кутаисские» или другие и предадут за меня мучительной смерти. У меня много друзей, а оставшись без Математика, они превратятся в зверей. Вот так закончится разработанная Ползуновым операция по хищению чужого имущества.
«Это все из-за меня… что ли?» – пронеслось в голове.
– И все из-за какой-то дряни, – поморщился Макс.
– Это верно, – подтвердил Антон. – Все из-за тебя, дурачок. Не появись ты, Лариса стала бы самой богатой невестой Москвы, я бы продолжил разводить споры, Ползунов дослужился бы до подполковника, а Горецкий уехал в Турцию вставлять зубы.
– Все мои зубы на месте, – закрывая подбитый сигаретой глаз, рявкнул мой бывший шеф.
– При том раскладе, о котором говорю, я бы обязательно тебе их выбил.
– Может, разойдемся? – предложил «апельсин». Его рука немного дрожала у головы Антона.
– Я не знаю как, – честно признался сосед.
– Не помню, говорил вам или нет, что у меня проблемы с сердцем? – посетовал «апельсин». – Когда я сильно волнуюсь, у меня давление скачет за двести. Инсульт бабахнет – глазом не успею моргнуть. Самое обидное, что я не знаю, когда это может случиться. Может бабахнуть, а может и отпустить. Так что, на всякий случай: прежде чем меня бабахнет, я бабахаю без предупреждения.
