Раздался тугой, похожий на пневмовыстрел, звук.
Стоящий за спиной Антона «апельсин» схватился рукой за глаз и шагнул назад. И Дикий рев его тут же оглушил тишину в квартире.
Антон, выстрелив, упал на пол. К тому моменту, как спина соседа коснулась пола, продажный полицейский падал на колени с простреленной шеей. Уже лежа, сосед выстрелил еще дважды.
Еще не коснулась паркета последняя гильза, как Федя ударом ноги сбил с ног «апельсина». Ничего не видя и сходя с ума от боли, сдерживая вытекающий глаз, из которого торчала иголка, он пятился назад и, наконец, упал. Схватив с пола его пистолет, Федя, как и Антон, дважды выстрелил. Я видела, как мозги разлетаются по квартире. Это было последнее, на что я могла смотреть…
Глава 15
Открыв глаза, я увидела высочайший из потолков, которые мне когда-либо доводилось видеть. И почувствовала свежий воздух.
Садиться было трудно, но я все-таки села. Вокруг не было ни серебристых птиц, клюющих плоды, ни давящих взор украшенных лепниной потолков. Так в аду не бывает. Я читала и Эрнеста Ренана, и Пятикнижие, и Евангелие, но ни в одном источнике я не находила упоминания о том, что в преисподней прохлада, невесомость и свежесть. И в преисподней, как известно, не бывает потолков.
Потрогав себя руками, я убедилась в том, что на мне помимо мягкой ночной рубашки ничего нет. И это тоже очень странно, поскольку можно было предположить, что меня привезли в больницу, но разве кто видел больничные палаты такой высоты?
– Господи Боже, где я?..
– В моем доме, – донесся до меня невозмутимый голос. Я узнала его и, трепеща сердцем, развернулась. – Но если вас, Лариса, интересует географическое расположение, могу заверить – это очень далеко от квартиры Ползунова…
Прихватив с тумбы, расположенной рядом с кроватью, бутылку минералки, я перевернулась на живот. Позади меня на удалении не менее пяти метров сидел, закинув ногу на ногу, с книгой в руках Антон. Я впервые увидела его в очках для чтения. И только сейчас открыла для себя потрясающую новость: нет ничего сексуальнее сидящего в кресле с книгой и в очках для чтения мужчины. Не отрывая от него взгляда, я не выдержала и впилась губами в горлышко бутылки. Режущая прохлада вливалась живой водой, и я чувствовала, как прибывают силы.
– Нет ничего лучше минеральной воды после хорошей попойки, верно? – спросил сосед, переворачивая страницу и не глядя в мою сторону.
– Кто меня раздел? – был мой первый вопрос после того, как минеральная ударила мне в нос.
– Нет нужды пронзать меня подозрительным взглядом, Лариса. Вас умыли и переодели моя горничная и кухарка.
Последние события вспоминались мне с трудом.
– Кухарка?
Он наконец-то удостоил меня взглядом. В нем прыгали чертики.
– А вас, видимо, устроило бы больше, когда бы вас раздела первая леди России?
Меня бы больше устроило, когда бы меня раздел ты. Но говорить вслух об этом я не стала.
– Антон, что случилось в той квартире?
– С какого момента начать рассказывать? – Он снял очки и уложил их в боковой карман джемпера.
– С того момента, когда мозги…
– Вы считаете, что в той квартире кем-то из участников были задействованы мозги?
– Нет, когда мозги – на стену.
– А, понятно, – сосед отложил книгу и поднялся. – После того как Федя выстрелил, у вашего бывшего босса хватило ума попытаться поднять пистолет и выстрелить в меня. Собственно, он и выстрелил. Но промазал.
– И что?
– А Федя не промазал.
– А Макс?
– Я же говорю – Горецкий выстрелил в меня, но промазал.
– Не поняла, – я действительно ничего не понимала. – Дуракам всегда везет. В рулетку, на первый выстрел. Он промазал в меня, но попал Максу точно в лоб. После этого нам с Федей осталось вспомнить, в кого какой пистолет стрелял, и разложить оружие в руки участников. В квартире Ползунова уже переполох, как мне сообщили. Ну, еще бы. В квартиру майора из УБОПа вламываются вор в законе с продавцом запчастей в тот момент, когда доблестный страж закона встречается по делу со своим осведомителем – директором Горецким. Я так понимаю, картина выглядела следующим образом: на компанию Горецкого насели бандиты, и последние решили прикончить и заявителя, и майора. Ужас. Майору – орден. Хотите чаю?
– Хочу.
Он деликатно оставил меня, чтобы я могла спокойно одеться. Встретились мы в гостиной. Первый этаж был задуман как студия. Гостиная, к ней примыкает кухня, дальше – бильярдная. Сосед стоял у плиты и ждал, когда закипит чайник.
– А где же кухарка? – задала я обоснованный вопрос.
– Я их всех отправил домой. И кухарку, и горничную. Федя в домике для гостей. Ему там нравится больше – телевизор с диагональю в полтора метра, аквариум, диван.
Пауза затянулась, и я решила заполнить ее не бестолковой темой, а той, которая меня действительно интересует:
– Антон, сейчас вы свободны. А вы не задумывались снова…
– Несколько тысяч раз, – ответил он и жестом пригласил к столу. – В этом доме чай завариваю только я. Уверен, что где бы я ни находился, в радиусе тысячи миль не найдется ни одного, кто умел бы правильно пить чай.
Мне трудно угодить, а потому, наверное, я радуюсь своей свободе и не спешу совершать ошибок. У меня была жена… Советую выпить зеленого. Вы переутомились, у вас было много впечатлений, зеленый чай восстановит ваши силы и зарядит энергией. А сколько раз вы слушали марш Мендельсона?
Не готовая к столь стремительным сменам тем, я замешкалась и сказала:
– Мне казалось, что именно крепкий черный чай возвращает силы…
– Это не ответ на заданный вопрос.
– Я немного смущена вашим энтузиазмом в общении. Замужем, значит?.. Я ни разу не была замужем. И, признаться, не испытываю желания. Боюсь совершить ошибку. – Подумав, я рассмеялась и, с удивлением рассмотрев убранство стола, за которым должно было происходить чаепитие, заметила: – Знаете, я вам скажу, что такое брак. Это союз двух ежиков, стремящихся согреться в студеную ночь. Они зябнут и прижимаются друг к другу, но чем старательнее они это делают, тем больнее колют друг друга своими иголками. Вынужденные из-за боли разойтись, они вновь сближаются из-за холода. И так каждую ночь из года в год.
На столе не было ничего, кроме двух больших чашек на блюдцах.
– А как же – крошечными глотками, мысленно сосредотачиваясь на внутреннем потенциале? – вспомнив что-то из японских традиций чаепития, растерянно пробормотала я.
– Оставьте, чай прекрасен без философии, если правильно заварен, – и, взяв со столика рядом со столом чайник, сосед принялся священнодействовать. Ничего особенного он не делал, молитв над заваркой не читал, и вскоре я догадалась, что меня провели. Так завариваю чай я и еще сто сорок миллионов россиян. – Главное, – иронически улыбаясь, скосил на меня взгляд Антон, – чтобы с душой было сделано… Значит, ежики? Мило. Ну, а парень-то у вас есть?
