– Не советую, – донеслось из комнаты. Глаза уже немного привыкли к полумраку, Денис видел темный силуэт на фоне то ли зеркала, то ли стеклянных дверок мебели. По потолку и стенам пробежал белый луч, скользнул на подоконник и скрылся, раздался шум двигателя – вдоль дома проехала машина. Садовская стояла в дверном проеме, шокер то и дело оживал у нее в руках, подсвечивая мрак неживым синим светом. И хорошо, что темно: не видно разбитого лица, да и свет не режет глаза. Но Денис на всякий случай улыбнулся:
– Вы ко всему готовы, ко всяким неожиданностям…
– С волками жить – по волчьи выть, – перебила Садовская и вытянула шокер перед собой. Она если и испугалась, то уже пришла в себя, голос ровный и злой, держится тоже спокойно, точно ждала чего-то подобного. Денис сделал было шаг вперед, но пришлось вернуться к двери.
– Поговорим так, чтобы вам было спокойнее.
– Спокойнее мне будет, когда вы уйдете, – парировала девушка.
Денис уже неплохо видел в темноте, понемногу осмотрелся. Мебель, кажется, старая, еще советская, добротная, сделана на века. Коридор довольно большой, справа и слева комнаты, дальше еще двери, кухня и санузел. А совсем рядом справа зеркало таинственно поблескивает в темноте, слева вешалка в полстены и огромный полированный шкаф. Голова закружилась, Денис прислонился к двери, Садовская подалась вперед.
– Вы тут с родителями жили? С матерью и отцом?
– Проваливайте, – раздалось в ответ, мигнула и погасла синяя дуга.
– Вы были у Тарновского две недели назад, заплатили за консультацию, деньги передали Гараниной, она назначила место и время, – на одном дыхании выпалил Денис. – Вы говорили о долгах из вашего прошлого.
– Вам что надо? – помедлив, отозвалась Садовская. Голос не испуганный, скорее, озадаченный, страха нет и в помине.
– Есть вопросы, просто отвечайте, – Денис старался говорить быстро и напористо, не давая ей опомниться, – это не займет много времени.
– Погодите, – Садовская шагнула вперед, не забывая держать шокер перед собой, – а я вас видела раньше. Это не вы недавно приставали ко мне на улице со своими вопросами? С вами был еще один, мелкий такой, наглый. Зря я тогда полицию не вызвала.
Крыть было нечем, Денис помалкивал в своем углу. Садовская фыркнула насмешливо и откинула волосы назад, снова темноту прорезала синяя вспышка. Ведь три дня всего прошло с того позора на парковке, а вся жизнь с ног на голову, вернее, наоборот. И сейчас ни за что бы деньги Косте не отдал, вот ни за что на свете. – А, так вы на Грачева работаете? – протянула Садовская, повернула голову вбок, потом задрала к потолку. – Передайте, что желаю ему подохнуть. Хочу плюнуть на его могилу, просто мечтаю.
Прозвучало уверенно и зло, точно вскрылась старая рана или давно сломанная кость напомнила о себе. Но испуга и слез по-прежнему нет и в помине.
– Вам было одиннадцать лет?
– Девять, я закончила третий класс.
– Ваша мать умерла в том же году?
Понимал, что режет по живому, сам себя ненавидел в эти мгновения. Садовская застыла в дверях и по-прежнему смотрела на скользившие по потолку тени.
– Да, после Нового года. Ее нашли со сломанной шеей, нам сказали, что несчастный случай, она неудачно упала.
Ага, как же, упала. Видели такие падения, как раз сегодня утром очень похоже было в лесу. Упала, значит.
– Не понимаю, почему должна отвечать на ваши вопросы. Наверное, пора вызвать полицию.
Садовская ловко выхватила откуда-то из темноты сумку на длинной цепочке и принялась шарить в карманах, не забывая держать шокер перед собой. Нашла мобильник, отбросила сумку куда-то вбок, экран смартфона загорелся голубым, послышался писк от прикосновений.
– Ваш отец был коммерсантом, он отказался платить повышенную дань бандитам. Те сначала похитили и убили вашу мать, потом выкрали вас и шантажировали вашего отца. Он заплатил им, остался нищим и вскоре умер. – Денис перевел дыхание и отклеился от двери, оказался напротив Садовской. Та смотрела на него снизу вверх, и выхватить у нее шокер было вопросом пары секунд.
– А недавно вы решили получить по счетам от бандитов. Все верно? Звоните в полицию, и я докажу вашу вину в нападении на людей Грачева. Один из них стал овощем на всю жизнь, а ему только тридцать два. Вы довольны, этого хотели?
– Нет, – Садовская попятилась, – нет, не этого.
Вот теперь она испугалась, голос явно дрожал, даже зубы постукивали, но это могло показаться: в виски ударила кровь, Денис вернулся к двери: хоть какая-то опора. Глупо будет сейчас оказаться без сознания, даже на несколько минут.
– А что тогда, – спросил он, – чего вы хотели? Денег, крови?
Садовская отошла назад, что-то мягко шлепнулось поблизости – телефон упал то ли в кресло, то ли на невидимый отсюда диван, скрытый стенкой. По потолку помчался яркий белый луч, на мгновение выхватил девушку из темноты: черный тонкий силуэт на темном фоне, и тут же пропал.
– Справедливости, – услышал Денис. – Звучит глупо, но если ее можно купить, то почему нет?
– Вы заплатили Тарновскому Костиными деньгами?
От нее просто требовалось подтвердить догадку, только подтвердить, не более, и можно прощаться. Вот заказчик ограбления, его вину не докажет ни один суд самой высшей инстанции, а со своей совестью она будет разбираться сама.
– Да, именно так. Ваш хозяин мне должен, и очень много должен, только проценты на две жизни, на две очень хорошие жизни. Но я не хотела, чтобы пострадал кто-то, кроме него. Я не знала, что так получится.
– А вы думали, что Тарновский просто уговорит Грачева, и тот раскается? – усмехнулся Денис. – Кстати, почему вы ждали столько лет?
– Я жила в Москве, меня тогда забрала к себе бабка со стороны матери, потом тоже умерла, я оказалась в интернате, – Садовская говорила тихо, злость исчезла, вдруг появилась усталость. – Потом еще много чего было, но я поступила в МГУ на французский, закончила, получила работу. Всем говорила, что я сирота, – она улыбнулась впервые за все время, – так было проще. Устроилась в большую контору переводчиком, не вылезала из командировок, получила предложение руки и сердца от…
– Д'Артаньяна… – ввернул Денис.
– Почему? – оторопела Садовская.
– Ну французский же, Франция, шевалье, – Денис нес полную чушь, первое, что приходило в голову, – дуэли за прекрасных дам.
– Нет, – в голосе Садовской снова появилась улыбка, – его зовут Франсуа, он далек от военной службы, но в роду были эти самые шевалье.
– От слова лошадь, да? – это было единственное познание в французском, что Денис незамедлительно и продемонстрировал.
– И это тоже, – Садовская прислонилась плечом к дверному косяку. – Я согласилась и решила продать эту квартиру, чтобы навсегда забыть этот поганый городишко, это гадючье болото. Приехала, и в первый же день по телевизору увидела этого вашего… Грачева. Весь красивый, радостный, морда довольная, то ли спортшколу открывал, то ли соревнования какие-то были. Он победителю приз вручал, рассказывал, как сам стал борьбой заниматься…
