– Марине нужно в «Асторию», Дюша! Подвезешь?
– Не вопрос!
– Это… мотоцикл, да? – глупо спросила Маня. – Вот эта штука?
– «Голд Винд», – хором объявили супруги. – Лучшая машина на свете!
– Вы не бойтесь, – сказал Дюша-Слон густым басом. – Он у меня смирный, если шенкелей не давать!..
– Я сейчас быстренько книжку принесу, вы подпишете, Марина? Дюш, а ты пока помоги сесть!..
Мане вдруг страшно захотелось взгромоздиться на эту штуку и помчаться, и чтоб ветер свистел в ушах и ни о чём не думать, только о скорости полёта!
– Я же с собакой, – проговорила она с азартом. – Можно?
– Да конечно! – весело согласился мужик. – Только вам придётся за меня держаться, а собаку мы сейчас вот таким макаром устроим!
Он вытащил из бокового ящика сетчатую штуку, подхватил Вольку – весь пёс уместился у него в ладони, – аккуратно опустил внутрь штуки и стал там шарить.
– Пристёгиваю, – объяснил он Мане. – Чтоб не выскочил с непривычки! А теперь вот та-ак!
Сетка оказалась сумкой для собак с креплением для ошейника. Дюша перекинул ремни Мане за плечи, и бультерьер оказался висящем в сетке у неё на груди!
Маня пришла в восторг.
– А как на него садятся?
– Да обыкновенно, как на велосипед! Сначала я, потом вы! Заносите, заносите ногу, я удержу!.. И шлем не забудьте!
Многотонный Дюша впорхнул на сиденье как птичка, а Маня взгромоздилась с трудом.
– Поля! – заревел кентавр и завёл мотор. – Где ты там застряла! Мне ехать пора! Поля!
Теперь ревели оба – и мотоцикл, и Дюша. Волька из сумки громко лаял.
Прибежала супруга с книжкой, и Маня на весу нацарапала какие-то благодарственные слова.
– Ну, тронулись!..
Дюша пришпорил буцефала, ворота стали распахиваться навстречу, они выехали на дорогу, мотоцикл взвыл и наддал.
Маня вцепилась в жёсткие кожаные плечи Дюши-Слона.
– А что?! – проорал он на ходу. – Музычку включить?
– Дааа!!!
Из динамиков грянул… Шаляпин:
– Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской!
Кентавр выскочил на набережную, расправил крылья – оказалось, что это крылатый кентавр, – и полетел.
Маня от восторга завизжала, но вполсилы, чтобы не перепугать Слона.
Мотоцикл мчался, ветер свистел, Шаляпин гремел, солнце сверкало, вода в Неве переливалась и горела, и Маня была так безудержно, безгранично, отчаянно счастлива!..
Она готова была так скакать до вечера, а может, и всю ночь до утра, но приключение очень быстро закончилось.
Кентавр забил копытом и стал возле подъезда «Астории» как вкопанный.
Маня стащила с головы шлем.
– Спасибо, – прокричала она, пересиливая рёв двигателя. – Это было… круто!
– Приходите ещё! – протрубил в ответ Дюша. – Дорогу знаете! Покатаемся!..
Он развернулся с рёвом и визгом шин и нажал на газ. Из гостиницы выскочили швейцар и подносчик багажа и во все глаза смотрели вслед диковинной машине.
Маня прошла мимо них во внутренние покои самой респектабельной гостиницы на свете – такая гордая!.. Наплевать, что она вся грязная, наплевать, что на груди у неё нелепая авоська с собакой внутри – вернуть сетку она позабыла, – наплевать на скособоченные очки и торчащие в разные стороны волосы!
Главное, её примчал кентавр.
Эх, если бы Алекс увидел!..
С мыслью об Алексе вернулось всё остальное – убийство тёти, странный вчерашний вечер, дурацкая и непонятная история, в которую она влипла.
Она ведь влипла, да ещё как!.. И самое ужасное – непонятно во что именно.
Маня поднялась на свой третий этаж, выставила Вольке двойную порцию паштета и набрала на гостиничном телефоне номер Алекса.
Ожидая ответа, она рассматривала себя в зеркало, но ничего хорошего не разглядела. Нужно хотя бы помыться и причесаться, что ли. Обе её тёти были красивыми женщинами, хоть и разными – Викуся хрупкая, изящная, кудри уложены в высокую причёску. Эмилия высокая, статная, смуглая. Маня всё детство, отрочество и юность мечтала перестать расти, а начать, наоборот, уменьшаться и стать стройной и лёгкой, как пёрышко.
Мечтала о «лёгком дыхании», как у Бунина.
Из мечтаний ничего не вышло, конечно.
А сейчас уж совсем не до собственной красоты, разумеется.
Телефон всё нудел длинными гудками. Алекс трубку не брал.
Он должен быть здесь, в Питере, самый ранний «сапсан» давно пришёл! Где он может быть?
Маня сказала ему, что она в «Астории», или нет?..
Беспокоясь всё больше, Маня позвала собаку, спустилась вниз, обежала лобби-бар, заглянула в ресторан и кафе и выскочила на улицу, в сквер. Алекс вполне мог пристроиться на скамейке, чтобы не спрашивать у портье, в каком номере остановилась Поливанова.
Он вообще не любил и не умел разговаривать с людьми. В булочных, торговых центрах и отделении банка за него разговаривала Маня.
«Ты дикий человек, Алекс!» – время от времени восклицала она, но это дела не меняло.
Маня вернулась в «Асторию», помчалась было к лифту, но притормозила у стойки, чтобы выяснить, не спрашивал ли её кто-нибудь сегодня утром.
Никто её не спрашивал!..
Маня ворвалась в свой номер, кинулась к телефону и вновь набрала Алекса.
– Ну, где ты есть-то? – пробормотала она. – Отвечай!
И он ответил.
– Алекс! – завопила Маня, когда он снял трубку. – Я тебя потеряла! Ты приехал? Ну, конечно, приехал! Алекс, у меня не работает телефон, что-то случилось с симкартой, а может, её украли! Ты звонил?..
Он помолчал, словно пытаясь сообразить, что происходит.
И оказалось, что он… не приехал. Он проспал. Вчера весь вечер провёл у Викуси, потом гулял до рассвета, потом уснул, и вот сейчас телефон его разбудил.
– Понятно, – сказала Маня и села на кровать. – А я тебя ждала.
– Маня, я приду в себя и перезвоню, ладно?
– Алекс, у меня телефон… – Она осеклась. Она уже говорила ему про телефон! – Хорошо, я буду ждать.
И аккуратно положила трубку.
Она сидела довольно долго, ссутулившись и свесив голову. У неё внезапно кончились силы.
Недоумевающий Волька несколько раз вскидывал передние лапы ей на колени, подталкивал носом руку, потом попытался грызть ковёр, ожидая когда его одёрнут.
Маня не обращала на него внимания.
Он перешёл к дивану, немного погрыз тоже, проверяя реакцию хозяйки, – ее не было никакой! Тогда пёс вернулся к Мане, бухнулся в ноги и уставился в лицо.
