– Свинство с вашей стороны сейчас стянет ваш бифштекс.
– Что? Какое свинство? Какой бифштекс? Волька, нельзя! На место быстро!
Оказывается, пока Маня проводила дознание, её пёс придвинулся к самому краю кресла и нацелился на её ужин.
– Ещё ваша тётя гадала мне по китайской Книге перемен. У неё совершенно особенная книга, и она её берегла. Вы знаете?
– Знаю, – буркнула Маня, раздумывая про «Синюю птицу» и собственную тётушку, которая зачем-то делилась с этим человеком воспоминаниями о маленькой племяннице. – Я сто раз спрашивала, как она может по ней гадать, если не читает на китайском. А она отвечала, что это и не нужно.
– Да простят меня китайские мудрецы, – сказал Лев, – но книга может подсказывать даже совсем невежественным людям. Эмилия не была такой уж невежественной.
– Зачем вы к ней приходили?
– Поговорить о вас, – сказал Лев не моргнув глазом. – Ваша тётя беспокоилась, что вы слишком открыты миру. Вселенная вливает в вас массу сил и энергии, но окружение часто проделывает дыры в вашем энергетическом коконе, и сила начинает утекать.
– В коконе? – повторила Маня. – В моём?.. Вы всё это прямо на ходу выдумываете?
– Мы договорились, что вы спрашиваете, а я отвечаю, и больше ничего. Эмилия считала, что вы должны больше работать именно со словами, то есть писать книги, а вы ленитесь и прячетесь за житейские дела, вроде починки крыши на даче. Она волновалась, потому что такие подмены наказуемы. Она была в этом уверена.
Про крышу и литературную работу он уж точно не мог придумать на ходу, пронеслось в голове у Мани. Или мог? В конце концов, любой писатель должен писать больше, и любой человек время от времени ремонтирует какую-нибудь крышу!..
– Эмилия чем-нибудь вас угощала?
– Нет. Она сказала, что есть во время сеансов нельзя.
Вот это чистая правда!..
– Тётя рассказывала вам о своём муже? Он был интересным человеком.
– Нет, мы говорили только о вас.
Маня помолчала, а потом сказала жалобно:
– Ерунда какая-то.
Лев налил ей чаю и придвинул чашку.
– Чай с мятой – арабский вариант, – заметил он. – Теперь мой черёд спрашивать. Или мы играем только на вашем поле?
– Я не убивала тётю, – тихо сказала Маня. – Можете спрашивать или не спрашивать, но я этого не делала.
– Почему вы согласились, когда Эмилия призвала вас в помощницы? Вы что же, профессиональная секретарша?
– Конечно, нет! Просто я закончила роман и оказалась совершенно свободна, а тёте нужна была помощь!
– Но вы вполне могли поехать не в Питер к тете, а в Сочи с вашим… э-э-э… кавалером.
– Алекс никакой не кавалер! – вспылила Маня. – Он мой муж, друг и соратник. И он занят, в Сочи ехать не может. Да мы и не собирались.
– Понятно.
– А тётя занималась таким … своеобразным делом, что пригласить секретаршу из агентства она уж точно не могла! Вот я и поехала!
– Вы подвижница?
– Слушайте, Лев, – сказала Маня с сердцем. – Я понимаю вашу иронию, но я уж такая, какая есть.
– Как вас зовут близкие?
– А! Маня. Марина Покровская – псевдоним. Если вы изучали мою биографию, должны были бы знать.
– Разрешите, я буду называть вас Маней?
– Ну, конечно. Так гораздо удобней.
Боль в ноге постепенно утихла, от чая с мятой – арабский вариант – ей стало как-то спокойно и приятно.
Маня тихонько зевнула в ладонь. Волька из кресла перелез к ней на диван и устроился под боком.
– Вы узнали обо мне что-нибудь интересное? – спросил Лев.
– Узнала о тёте. – Маня сонно улыбнулась. – Оказывается, она была склонна рассказывать обо мне посторонним людям и держала на столе слиток золота в виде статуэтки. А он большой, этот самый Хотэй?
Лев раскрыл ладонь.
– Примерно вот такой.
Он ещё что-то говорил, Маня не могла разобрать, что именно. Главной задачей было не заснуть прямо здесь и не свалиться под стол.
– У меня где-то здесь собака, – выговорила она сквозь приятный шум в голове. – Вы нас не проводите? Я боюсь не дойти.
Лев медленно начал подниматься из-за стола, мир как-то сдвинулся, поехал, стал растягиваться, и Маня поняла, что она Гулливер в стране великанов, таким огромным всё стало вокруг.
Больше она ничего не помнила.
Динь-дилинь!.. Динь-дилинь!..
Маня открыла глаза.
В чистые окна лилось солнце, заглядывал улыбающийся Исаакиевский собор, питерское небо простирало во все стороны хрустальные голубые крылья.
Динь-дилинь! Динь-дилинь!
Толкнув сладко спящего Вольку, Маня приподнялась на локте и огляделась.
Что это такое дилинькает, а?..
Оказалось, что звонит телефон в изголовье кровати.
Маня схватила трубку:
– Алло?
– Госпожа Поливанова, доброе утро. Вы просили разбудить, чтобы вы успели на завтрак.
– Я просила?! – поразилась Маня, вернула трубку на аппарат, села в постели и огляделась.
Позвольте, что такое с ней было?
Она упала с лестницы, когда мчалась к Алексу, а оказалось, что он не приехал, и пришлось ужинать со Львом Графом, и он ходил гулять с её собакой и признался, что собирается за ней приударить. Потом она его допрашивала, а… потом что?..
Она опять ничего не помнит! Ей нужно к врачу, срочно! По всей видимости, у неё заболевание мозга.
Вот ужас.
Маня откинула одеяло.
Пижамная штанина закрутилась вокруг ноги, которая за ночь стала похожа на ствол баобаба, налилась синевой и краснотой. Кроме того, на коленке обнаружилась ещё и ссадина. Она слегка кровоточила, белоснежное постельное бельё было заляпано ржавыми пятнами.
– Господи, – проскулила Маня.
Волька моментально кинулся и стал лизать лицо – ежеутренняя процедура приветствия. Маня отпихнула его морду.
– Подожди, подожди! Как мы здесь оказались? Должно быть, Лев проводил, я его попросила! А потом что?
Волька прицелился и опять накинулся с поцелуями.
– Я ничего не помню! – Маня взялась за голову. – Вообще ничего, ты прикинь!
Волька присел на задницу, прикинул, не нашёл в этом ничего страшного и опять полез к хозяйке.
– Второй раз подряд, – бормотала Маня, двигаясь к краю кровати. – Я точно заболела. У меня что-то с головой. Нужно позвонить Алексу!..
Она потянулась было к телефону – и остановилась.
