Амелию послушать, так у нее брат святой.
Мне вот сестра утром сказала: «Отвали, задолбал уже своими придирками!»
Когда бы я успел, спрашивается?
Только сегодня сказал ей, что похожа на белку из комиксов. В другие разы говорил по-другому, если сестра в школу смешно выряжалась.
— Подробности, зачем твой святоша метелил Гурова, узнать можно только у него. Зато известно продолжение легендарного боя. Назначили реванш. Клуб объявил для своих постоянных болельщиков «Лучшее шоу года Титанов». Вложили кучу денег и тренировали их до седьмого пота. Ставки планировались высокими. С одного выигрыша победитель мог реально разбогатеть. Гуров нервничал и дергался. И за несколько дней до боя не выдержал. Договорился с дружками из клуба, устроить твоему брату ловушку. Скорей всего на бой он бы уже не попал. Неподалеку от бойцовского клуба в день боя, Пашу ждали четверо с битами.
— И… что с ним сделали?
Ужас отразился на ее лице.
— Они ничего, сундук его спас. Твой брат, наверное, думал, что после боя успеет скрыться от ловушки. Но Гуров бы не дал ему уйти.
Я сам, когда обо всем узнал, офигел.
Как может быть двойная ловушка в один день?
Для Паши нормально тот день закончиться не мог. И если сейчас хотя бы заперли под следствием и кормят, то в его сохранности жизни, пойди он на бой, я что-то очень сомневаюсь.
— Твоего братца одна подстава спасла от намного большей беды, — вывод такой вот напрашивался.
Амелия выпила залпом стакан воды, плечи у нее подрагивали и я взял ее прохладные ладошки в свои руки, вышло неосознанно, но я поддался порыву, хоть так ее поддержать, согреть и успокоить.
Если бы еще не навязчивые мысли, успокаивать Амелию более интимными приемами, то почти бы чувствовал себя другом.
Но нет, для друга я слишком много пялюсь в область ее груди и представляю себе, как там у нее под одеждой…
— А почему ты назвал, что спасло Пашу, подставой? — я еле разобрал ее шепот, в кафе звучала музыка и гул голосов посетителей, немного отвлекали шумным фоном.
— В тот день он собирался после музея на последнюю тренировку перед боем. За ним заехал тренер и ждал на парковке. Всю неделю перед кражей, Паша разрывался между учебой и подготовкой. Для него важным был этот бой, и он бы не смог его пропустить. Сундук мог и потом украсть, если на то пошло.
— Значит, он молчит, чтобы не разглашать тайну бойцовского клуба?
— Получается, так. На тренера можно надавить и он станет нашим алиби. И восстановить время его переездов, скорей всего сойдется на том, что у него не оставалось даже лишней минуты. Алена тоже говорила, что Паша убегал в конце учебы как ошпаренный в последнюю неделю.
Амелия переменилась в лице, бледность спала и она оживилась.
— Вот видишь! Я же говорила, что мой брат не вор! Да, он старался нас с мамой обеспечить не совсем хорошим способом. Но он далек от схем сигнализации, искусства. Называл работу в музее самой скучной в своей жизни.
Я выпучил глаза пошире и голосом зомби произнес:
— На него обрушилась музейная месть! Кого еще встряхнуть, чтобы забыл о скуке? Амелию? Угу-гу-гу.
За что и получил салфеткой по носу.
— Тебе только прикалываться, Плат! Вот дядя верил мне и мамин друг тоже, а не то что…
Чего?!
— Ты кому-то еще рассказала про флешку и видео?
— А что такого-то? — непонимающе моргнула.
Зашибись.
Она еще и спрашивает!
— Сообщники не могут болтать о своих открытиях налево и направо.
— А ничего что, ты всего неделю мой сообщник, а мои близкие люди всегда были рядом?
Ну конечно, для нее неделя, а для меня месяц жизни с этой девочкой прошел. Я себя меньше помню, чем ее.
— Ничего, когда речь о твоих успехах. Но сейчас нельзя никому доверять. Неужели это не понятно?
— Почему же? Я историку ничего не сказала. Якова Семеновича раньше уважала и, чтоб ты знал, Афродиту ему все равно верну, — в этом месте на меня с упреком зыркнула. — Но препод что-то вынюхивает, ведет себя странно. Ему никаких моих тайн не достанется!
Замечательно просто…
Кому хочу — говорю, кому не хочу — молчу.
Никакого постоянства у девчонки.
А с историком позже разберемся.
— Срочно обещай мне обо всем передавать, кто тебе что скажет. Давай, прямо сейчас, ну?
— Так мы же это… брата спасли. Теперь знаем, что он не виновен. Зачем мне молчать?
— О наших с тобой разговорах и стратегии нужно молчать. А о том, что есть алиби, не надо. Спокойно делись своей радостью. Я пока подумаю, как заставить тренера дать показания.
Амелия выдохнула спокойно, что не придется теперь скрывать. Сказала, как ей хочется скорее со всеми поделиться. Я кивал на все и поздравлял.
Но не обо всем ей признался.
В моей стратегии спасение Паши — равнялось выбывшей пешке из поля.
На одного меньше подозревать.
Больше времени тратить.
Гуров тоже выбыл, метод мести у него был другой подготовлен. Личная война парней не касалась музея.
Просто я понял, что не смогу пока переубедить сообщницу в том, что мне доверять нужно больше, чем «давно знакомым людям».
И… с этого момента повел игру по своим правилам.
Глава 19
Амелия
После вчерашнего открытия Плата, мое настроение превратилось из туманного с надеждой в солнечное и ясное. Всем-всем рассказала, что Паша украсть не мог, у него есть настоящее алиби. Скоро-скоро брат вернется! Даже историку сообщила, вот пусть знает, что мы ни при чем к его любимым несметным сокровищам. Он тут же о маме спросил, как она восприняла, когда только узнала.
Теперь препод для меня стал странным в квадрате. Ладно, волновался о сокровищах, но зачем ему моя мама понадобилась? Чокнуться можно с историком.
Мои размышления в столовке прервали близнецы Сомовы, подходя к нашему столу.
— Если ты звал нас, тогда где наши бургеры?
— Хоть бы пиццу заказал!
Братья возмущенно фыркнули и поставили свои подносы, располагаясь напротив нас.
— Ау! Сомовы, я вас не звал! — Плат прикрикнул на братьев.
— Это ты просто не успел, — расхохотался Евсей.
— А я вообще к Амелии пришел, а не к тебе, — отмахнулся от брата Гордей.
— Я совсем не против, что вы постоянно с нами сидите, — решила близнецов поддержать.
Дело в том, что от них все равно не избавиться.
