Мадам не ожидала такого вопроса, но быстро поняла, на что смотрит полицейский.
– Да, мои девочки, смысл моей жизни… Ради них живу и тружусь не покладая рук…
– Делаете взносы в кассу взаимопомощи невест мадам Капустиной…
Вопрос был задан как утверждение. Вейриоль старательно улыбнулась.
– Все-то полиции известно… Вы правы, мне надо думать о будущем моих девочек, кроме меня, им некому помочь… Вот коплю на приданое…
– Госпожа Капустина сама предложила?
– О, это было давно, почти сразу после их рождения, уже не помню… А почему вас это интересует?
– В котором часу госпожа Капустина заходила к вам?
Вейриоль совсем не нравилось, как смеет разговаривать с ней этот господин. Но надо терпеть. Она глянула на часики, висевшие на золотой цепочке.
– Где-то до полудня…
– До того, как в салон пришла мадемуазель Юстова?
– Кажется… Нет… Да, вспомнила, Тая уже зашла в примерочную…
– Зачем заходила Капустина?
– Спросить о платье своей невесты…
– Кого именно?
Разговор все больше походил на допрос. Вейриоль решила, что с нее достаточно, и перестала улыбаться.
– Господин Пушкин, вы не находите, что ваши вопросы довольно странны для такого места, как модный салон…
– Желаете получить их в сыскной полиции? – последовал ответ.
Не хватало только оказаться в сыске. Что подумают клиентки? Вейриоль смирилась с неизбежным.
– О, я ничего дурного не имела в виду… Конечно, отвечу на любой ваш вопрос…
– Отвечайте, – сказал Пушкин не слишком вежливо, зато по существу.
– Ах да… Фекла Маркеловна пришла, чтобы справиться о платье Астры Бабановой…
– Зачем?
– Но ведь она ее сваха, это так объяснимо… Фекла Маркеловна знает свое дело, хочет, чтобы в этой свадьбе все было идеально…
– У мадемуазель Бабановой была намечена примерка. Капустина ждала ее?
Вейриоль немного растерялась. Покрутив цепочку с часиками, она посмотрела на циферблат.
– Нет… Это ни при чем… Она сама хотела убедиться…
– Убедилась?
– Да, разглядывала на столе портнихи… Осталась довольна нашей работой…
– Что после?
Мадам не скрывала удивления:
– Что могло быть? Фекла Маркеловна попрощалась и уехала…
– Ожидаете ее сегодня?
– Наверняка нет… Что ей сегодня делать…
– Вы кого-то ждете?
Вейриоль сообразила, что слишком часто поглядывает на часы, и оставила цепочку. Неловкость постаралась скрасить улыбкой.
– Я всегда жду клиенток… День весь расписан…
– Когда примерка у мадемуазель Бабановой?
Простой вопрос вызвал замешательство. Вейриоль взяла с конторки счет и положила на место.
– Кажется, завтра…
– Астра Федоровна сейчас находится в примерочной?
– Нет, ее там нет.
– Неужели? А кто там?
– Там… Моя клиентка…
– Молодая девушка примеряет платье невесты?
Мадам уже не владела эмоциями, повернув голову, она стала разглядывать окно.
– Из-за двери услышали странные звуки? – спросил Пушкин.
– Я не уверена, – не слишком охотно ответила Вейриоль. – Мадемуазель Бутович немного задерживается… Если бы не вчерашняя история, я бы…
Пушкин не дослушал. Подбежав к двери примерочной, дернул за ручку. Замок был закрыт. Не стесняясь, Пушкин принялся лупить кулаком, крича: «Откройте, полиция!» Дверь ходила ходуном, но не открывалась. Не замечая испуганных дам, Пушкин метнулся к искусственному камину, украшавшему салон, схватил кочергу и вернулся к двери. Одного жима хватило, чтобы новый замок вылетел с щепками. Пушкин распахнул створку.
На ковре корчилась барышня в белом платье. Изо рта вытекала серая жидкость, подбородок лежал в луже. Глаза остекленели, но руки ее еще вздрагивали. Жизнь ее висела на паутинке.
– Доктора! Мигом! – рявкнул Пушкин так, что дама выронила чашку.
Вейриоль не могла шелохнуться, но ее портниха оказалась куда проворней. Бросив подол клиентки, выбежала на улицу.
– Коньяка! Вино! Крепкий чай! – еще страшнее крикнул Пушкин.
Мадам пришла в себя и побежала к буфету.
Пушкин должен был выбрать: броситься в сад и дальше в переулок, чтобы попытаться догнать убийцу, или сделать все возможное, чтобы спасти умирающую? На выбор оставалось не больше секунды. Он выхватил из кармана полицейский свисток и дунул со всей мочи, дав двойной сигнал тревоги. Сам же бросился к телу, приподнял за живот и стал сильно давить, вызывая рвоту. Пушкин не думал, поможет ли это. Давил чуть ниже солнечного сплетения. Девушка болталась у него в руках тряпичной куклой, вздрагивала от каждого нажима, но исторгала пузыри.
В примерочную вбежал городовой. Пушкин крикнул, чтобы мчался в Арбатский полицейский дом за доктором Преображенским, денег не жалеть, он заплатит. Городовой козырнул и исчез.
Появилась испуганная Вейриоль с коньяком. Схватив бутылку за горлышко, Пушкин придержал рукой голову девушки и стал осторожно вливать ей в рот жидкость. Коньяк выливался тонкой струйкой с уголка рта.
– Пей, пей, пей же… – умолял он.
Барышня вздрагивала, смотрела пустыми глазами и вдруг захрипела.
* * *
На Агату напал лютый враг. Переживания утра отняли столько сил, что ей жутко захотелось есть. Голод вцепился бешеной собакой. Она приказала извозчику ехать в «Славянский базар», где как раз в разгаре поздний завтрак. Войдя в зал и по привычке оглядевшись, Агата заметила за дальним столиком парочку юных созданий. Юноша, похожий на амурчика-переростка, поглощал бокал морса, его товарищ грустно ковырял вилкой в холодной говядине. Забыв про голод, Агата вспомнила слово, данное Эфенбаху. Отказавшись от услуг знакомого официанта, она направилась к столику. При появлении дамы юноши воспитанно встали. Правда, амурчик опрокинул стул.
– Господин Ванзаров, вы позволите? – ласково спросила Агата.
– Извольте… Если желаете, – ответили ей.
Агата села напротив. Садясь на подставленный официантом стул, амурчик смахнул со стола вилку. Последние сомнения исчезли.
– Вероятно, вы племянник господина Эфенбаха?
– Вот он я! – согласился Зефирчик. – Приятно познакомиться…
– Не могу сказать того же, – ответила Агата. – Не стану отнимать ваше бесценное время, господа. А вас, господин Ванзаров, прошу перестать дуться… Полезный урок вам дала в прошлый раз, теперь был второй.
