– Нанести удар утюгом, – закончила тетушка, живо представив драматическую картину. – Только в этом случае есть маленькая несуразность…
– Какая именно?
– Если Астра ворвалась в примерочную, как ты говоришь, то бедная невеста была одна… Иначе мадемуазель Бабанова подняла бы крик, чтобы измена жениха стала публичной, при свидетелях. Со всеми последствиями для него. Выходит, что она убила эту Юзову или Юсову в сердцах, не добившись ничего…
Как ни хотелось Агате найти возражение, но ничего толкового в голову не приходило.
– Мы как будто попали в паутину, – сказала она. – Чем больше рвешься, тем сильнее затягивает…
Тетушка помалкивала.
– Когда-то давным-давно, когда учила Алексея разгадывать математические головоломки… – сказала она с грустью, – я объяснила ему главный принцип: если задачка не решается напрямик, значит, к решению надо подойти с другой стороны…
Агата слушала с напряженным интересом.
– Как этим пользоваться?
– Ты сказала, что события могут иметь иное значение. Так найди это значение.
Собрав цепочку вилок и ложек, Агата отложила их в сторону.
– Хорошо же… Господин Пушкин знал, что сваха ищет для Гаи Бабановой жениха из полиции?
– Нет, – твердо ответила тетушка. – Я никогда бы ему не сказала. А Капустина достаточно умна, чтобы не проболтаться.
– В таком случае, поступок мадам Бабановой объясняется просто: она чего-то боялась. И хотела, чтобы в доме был полицейский…
Агата Кристафоровна согласно кивнула:
– Чего-то, что может выплыть наружу. А тут зять-полицейский, который не даст делу хода. Чтобы себя не опозорить родством с убийцей… Ой… – Тетушка прихлопнула рот ладошкой, но слово уже вылетело.
– Вот именно! – провозгласила Агата, торжествуя. – Убийца жертвует дочерью, отдает ее полицейскому, чтобы иметь защиту… Убийца, которая страстно влюблена в графа Урсегова и ради этого пошла на…
– Убийство мужа, – закончила Агата Кристафоровна.
Они посмотрели друг на друга, будто только что открыли закон всемирного тяготения.
– Сразу за графа она не могла выйти, потому что Федор Козьмич наверняка сговорился с графом отдать ему Астру, – сказал Агата.
– А когда муж умер и мадам Бабановой стало нечего терять, она провела рокировку: графа – себе, Астру – Пушкину, – докончила тетушка открытие. – Но это только цветочки…
– А что будет, по-вашему?
– Авива Капитоновна не захочет жить как на горячей сковородке… Продаст дело и укатит со своим графом в Париж. Вдвоем они быстро спустят капитал. Пожалуй, в долги залезут… Чего доброго, бедняжке Гае Федоровне на приданое не хватит… Недаром ее без мужа оставили, предвидит Авива большие расходы…
От волнения, охватившего ее, Агата не могла сидеть, вскочила.
– В таком случае опасность для Астры имеет простейшую причину: она нашла что-то, что изобличает мать!
– Ой, миленькие мои! – выдохнула тетушка, сраженная ответом. – А Пушкин ничего не знает…
– И вот вам поворот с другой стороны: мадам Бабанова могла все подстроить. Я видела ее в салоне Вейриоль позавчера, когда погибла невеста, – распалялась Агата. – Убивая невест, она может готовить убийство дочери… Якобы «Клуб веселых холостяков» совершает дерзкие преступления… Она станет одной из многих… как жаль, что дочурка погибла, примеряя свадебное платье… Вот что нас ждет!
Агату Кристафоровну охватил такой страх, что она залпом выпила чашку чая.
– Алексею может грозить опасность… Такая фурия ни перед чем не остановится…
– Опасность грозит Астре! – крикнула Агата и бросилась в прихожую.
– Куда в вечернем платье! – закричала тетушка и побежала ловить неудержимую мадемуазель.
Чуть не силой остановив Агату, она отправила Дарью с запиской для портье «Славянского базара» – чтобы привезти дневное платье баронессы фон Шталь.
* * *
Явление постоянного гостя не столько обрадовало, сколько заинтриговало.
– Что, опять невеста? – спросил доктор, подавая Пушкину руку.
– Математическая система говорит, что убийства невест закончены, – последовал ответ.
Преображенского так и подмывало заглянуть в черный блокнот, в котором преступление было раскрыто при помощи таблицы и паутины. Но просить о такой любезности постеснялся. Даже дружба имеет свои границы.
– Так с чем пожаловали?
Пушкин что-то вынул из внутреннего кармана, но пока прятал в руках.
– Павел Яковлевич, достаточно изучили почерк письма женихов и записки из сумочки Юстовой?
– Изучил досконально, что позволило открыть маленький секрет, – не без гордости заявил доктор.
– Какой секрет?
– Письмо написано свежими чернилами, а записка давняя, может быть, месяц или два, не меньше. Ну как, для вашей системы такой факт – неожиданность?
Пушкин кивнул.
– Благодарю, что подтвердили гипотезу, – ответил он. – Чрезвычайно важный факт.
Преображенскому хотелось услышать взрыв восторгов, но и этим остался доволен.
– Почему спросили о почерке? – напомнил он.
Вместо ответа Пушкин выложил на стол записку к баронессе фон Шталь с мольбой о встрече сегодня вечером. Иначе жизнь графа Урсегова потеряет всяческий смысл. Рядом с посланием любви и страсти доктор положил письмо женихов и записку. Вооружившись лупой с ланцетом, он стал сравнивать буквы, чуть касаясь их острием. Пройдя по всем строчкам, отложил орудия криминалистики и повернулся к Пушкину.
– Могу дать гарантию около девяноста девяти процентов: везде рука графа. Система и это предсказала?
– Нет, – ответил Пушкин, кривя душой. – Большая неожиданность.
Чем доставил Преображенскому минутку торжества.
– Значит, вашей математике пока еще не обойтись без нашей криминалистики…
– Не обойтись, – согласился Пушкин и положил перед ним пару помятых бумажек, отданных ему Гаей Бабановой. – Про эти что скажете?
– Так, посмотрим, – с важностью профессионала ответил доктор и прочел вслух: – «С прискорбием вынуждены сообщить, что ваш жених, граф У. нынче в одиннадцатом часу утра имеет интимную встречу в салоне мадам Вейриоль с известной вам особой. Примите уверение в нашем совершеннейшем почтении. Не известные доброжелатели». Это что за гадость?
– Важно, чьей рукой написано, – ответил Пушкин. – Есть схожесть с другой запиской?
Доктор прочел совсем короткое сообщение:
«Милая Теряха! Прости меня сердечно, но планы мои изменились. Тебе не надо приезжать к ЖВ. Справлюсь сама. Обожаю тебя! Твоя Юза».
