– Богатые люди экономны в мелочах, – ответил Пушкин. – Мой подарок мадам Бабанова не выбросила, пристроила к делу: выгадала на новой коробке. А на дно подарка не глядят. Даже шантажисты…
* * *
Священник церкви Николая Чудотворца был недоволен. Немногочисленные гости собрались, невесты ждут, матери их присутствуют, а главного для свадьбы нет. Прошло уже полчаса, как женихи должны были явиться. Гости шептались, посматривая на невест, которые держались парой белых голубок. Хор скучал, регент позевывал. Дьячок в который раз спросил, зажигать ли свечи. Ответа не дождался. Окна не открывали, было душно. Светило яркое солнце.
– Куда оба могли деться? – тихо спросила мать Василисы, хрупкая невысокая женщина, ровесница Капустиной.
Фекла Маркеловна промолчала. С утра ее мучило дурное предчувствие. И приметы нехорошие то и дело попадались.
В дверях церкви случилось движение, обратившее на себя все взгляды. Вместо долгожданных женихов неторопливо вошла дама в простом дневном платье. Голова ее была закрыта светлым платком, в руках болталась шелковая сумочка. Она не подошла к гостям, а направилась к невестам, стоявшим в левом приделе.
– Здравствуйте, барышни, – сказала она, чуть склонив голову.
Василиса ей улыбнулась.
– Баронесса… Какая честь для нас… Рады вас видеть… Позвольте представить: Матрона Ивановна, моя дружка… А я – ее. Очень удобно…
Баронесса ответила на поклон Капустиной.
– Две свадьбы сразу – разумно и экономно, – сказал она. – Как заведено у купцов. Тем более вы родственницы…
– О чем вы, мадам? – Василиса чуть заметно насторожилась.
– Одна выходит за отца, другая – за сына. Вы теперь обе Курдюмовы…
– Ах, конечно. Только женихи опаздывают. Случайно не встретили их по дороге?
Баронесса улыбнулась шутке.
– Если бы встретила, обязательно бы привела к вам, барышни…
– Простите, баронесса. – Василиса чуть подалась вперед. – Слышала, с вами приключилось какая-то неприятность?
– Пустяки, моя милая, – ответила Агата ласково. – Меня всего лишь ударили по голове гирькой, а потом повесили. С кем не бывает… Москва – такой забавный город…
Не зная, как себя вести, Матрона попыталась улыбаться, поглядывая на Василису и баронессу. На нее не обращали внимания. Василиса смотрела на Агату.
– Чем обязаны, что почтили наше торжество? – спросила она.
– Упросила господина Пушкина познакомиться с вами, барышни. Захотелось узнать вас напоследок.
Двери распахнулись с грохотом. Головы гостей, священника, дьячка и невест повернулись как по команде. Пушкин шел впереди. За ним следовал отряд, состоящий из пристава фон Глазенапа, помощника Вановского, Лелюхина с Актаевым и четырех городовых. Грохотали кованые сапоги. В церкви запахло смазанной кожей. Двое городовых встали около мадам Капустиной и матери Василисы, остальные отсекли гостей. Пушкин с приставом подошел к невестам.
– Баронесса, прошу вас отойти на всякий случай, – сказал он и обратился к священнику, который был возмущен вторжением полиции. – Прошу простить, батюшка, свадьбы отменяются… Гостям покинуть храм…
Под ропот и недовольство городовые вытеснили небольшую толпу друзей и родственников Курдюмова.
– Алексей Сергеевич, отменили свою свадьбу, в отместку захотели разрушить наши, – улыбаясь, сказала Василиса.
– Нет, Василиса Ивановна, не я их разрушил.
– А кто же?
– Благие намерения, которые привели к четырем смертям и чуть не устроили пятую.
– Простите, не понимаю, – сказала она. – Если мадам Бабанова убивала невест, чтобы закрыть долг по кассе, как вы установили, то при чем тут мы с Матроной и наши свадьбы?
– Авива Капитоновна не слишком добрый человек, желала начать жизнь заново, но никого не убивала…
Василиса упрямо дернула головой.
– Не понимаю… Вы же сами предъявили ей обвинение и арестовали… Еще и покушение на баронессу.
– Это был не арест, а спасение, – ответил Пушкин. – Если бы мы с приставом не забрали ее из дома, сегодня ночью мадам Бабанова покончила бы с собой, отравившись аконитином и оставив признательную записку. Не так ли, пристав?
Фон Глазенап многозначительно хмыкнул. Он до конца не верил, что принимает непосредственное участие в раскрытии двух убийств по его участку. И еще нескольких. Теперь точно начальство заметит.
– Только Авива Капитоновна не сама приняла бы яд. Ей сильно помогли. А ее записку написал некий Дынга, который умел подделать любой почерк. Даже подпись господина Бабанова. Жаль, что он умер до своей свадьбы, которая должна была проходить сейчас в этом храме. Умер, выпив кувшинчик пива с аконитином. Наличие чрезмерной концентрации яда в пиве установлено доктором 2-го Арбатского участка… Я знаю, кто из вас, барышни, представился ему Астрой Бабановой. Более того: обещала себя в качестве приза и приданое в двадцать тысяч. Знаете, за какие услуги?
Невесты молчали. Капустина попыталась броситься к дочери, но городовой удержал.
– Тогда придется мне, – продолжил Пушкин. – Господин Дынга был отравлен потому, что слишком много знал. Он изготовил множество фальшивок: кляузу Астре Федоровне про свидание ее жениха, письмо якобы от ее имени Марине Бутович, письмо от меня Гае Федоровне, рукописное приглашение на свадьбу Астры Бабановой с графом Урсеговым. Самое главное – фальшивое прошение от имени Федора Козьмича признать законным сыном вашего ребенка, Матрона Ивановна.
Потупившись, барышня молчала.
– Ваш сын действительно мог быть законным наследником рода Бабановых, если бы не одно обстоятельство. Для Федора Козьмича он был сыном и…
– Молчи! – закричала Капустина, падая на колени. – Ради Бога, молчи, Пушкин!
– Маменька, вы что! – проговорила Матрона, попыталась двинуться к ней, но Вановский не пустил. Она оттолкнула его руки. – Да, отец моего мальчика неизвестен, но Евстафий Дмитриевич был так добр, что согласился взять меня с чужим ребенком… Зачем помешали нашей свадьбе, господин полицейский?
– Тайна сыска обязывает хранить молчание, – сказал Пушкин. – Пожалуй, нам всем пора…
Василиса оправила платье, которое очень шло ей.
– Что же, прощайте, господин Пушкин, – сказала она, беря Матрону за руку. – Не поняла ничего, чем вы нас пугали… Нам надо найти наших женихов… Наверное, спят пьяные в трактире…
Тут уж фон Глазенап преградил им дорогу, угрожающе хмыкнул и взялся за эфес шпаги. Для уверенности.
Василиса закрыла собой Матрону.
– Что это значит? Что за шутки?
– Это значит, что разговор будет продолжен в сыскной полиции. Господин Курдюмов и его сын уже там, дают признательные показания лично начальнику сыска. Зарабатывают прощение за шантаж. Госпожа Бабанова согласилась отозвать свою жалобу, если они изложат обстоятельства смерти четырех невест…
