– Ах вот оно что, – сказала невеста живая, сунула руку в невидимую прорезь на юбке и выдернула кулачок, в котором что-то сжимала. – Прощай, Пушкин…
И она запрокинула кулачок над головой.
– Яд! – крикнула Агата.
Пристав с Вановским растерялись, Лелюхин стоял далеко. Пушкин махнул ладонью сколько было сил. Кулачок выбросил что-то темное. Аптечный пузырек шлепнулся об пол, разлетаясь на темные осколки и оставляя пятно белого порошка. Фон Глазенап поймал невесту и прижал ее руки к телу. Она билась, кричала, обзывалась, плевалась ему в лицо, стараясь укусить за нос. Ротмистр держал крепко.
Это он умел.
* * *
В Кузнецком переулке было пусто. Городовые разогнали гостей подчистую. Агата сняла платок, который надела ради приличия. Она предпочитала шляпки.
– Я наделала столько ошибок, искала убийц совсем не там, – сказала она, рассматривая серую брусчатку мостовой.
– Ваши ошибки спасли семью Бабановых, – ответил Пушкин. – Авива Капитоновна вскоре бы умерла, участь Астры и Гаи была ужасной: их бы превратили в прислугу и оставили без приданого. Мадам Фекла Маркеловна расплатилась бы за все унижения… Иногда неправильное решение задачи дает верный ответ. Поверьте мне как математику…
Агата взглянула на него. Пушкин был спокоен, холоден, равнодушен. Как всегда. И все-таки что-то неуловимое в нем изменилось. Лед подтаял. Неужели весна настала?
– Вы правда так думаете?
– Хотели спасти Агату, а спасли всех. Вы настоящая спасительница, мадемуазель Керн.
Голова по-прежнему гудела и ныла, при ходьбе пошатывало, но эти слова были лучшим лекарством. Агата ощутила, как радость переполняет ее.
– Спасибо, Алексей Сергеевич… Это лучший комплимент в моей жизни… Могли бы в качестве награды раскрыть тайну «Клуба холостяков», на который потратила столько сил и чуть не погибла? Раз уже сегодня так щедры на откровенность…
– Никакого клуба нет, – ответил Пушкин и поправился: – Пока нет. У графа Урсегова проснулся талант к сатире: вздумал издавать сатирический журнал «Клуб веселых холостяков». Он пишет рассказы и очерки, господин Ферх, конторский служащий и жених Юстовой, рисует карикатуры: оказывается, в нем горела страсть к рисованию, но бедность заставила пойти в конторщики. Господин Гурлянд, жених Бутович, редактирует и собирает номер. А господин Тангет, которого видели в бане, печатает в своей типографии… Письмо женихов московским невестам было пробой пера и рекламой журнала…
– И здесь ошиблась, – печально призналась Агата. – Вот в чем смысл наказания невест: высмеять их в карикатурах… И первой – купеческую дочку, которая хочет выйти за аристократа… Как просто…
– Вы дали им достойный ответ… Граф умолял найти талантливого автора.
Улыбку Агата не сдержала.
– А вы опять меня провели: не было у меня на пальцах чернильных пятен… Признавайтесь, как догадались?
Пушкин хмыкнул.
– Вот что, Агата, – обратился он по имени, что было редкостью. – Сегодня множество дел, надо оформить и так далее… Завтра в середине дня чем заняты?
– Я совершенно свободна, – ответила она и чуть не взлетела птичкой. Весна! Весна!
– Тогда около двух, нет, трех часов буду ждать вас у тетушки… Нужно серьезно кое о чем с вами поговорить. – И он смущенно закашлялся. Как любой мужчина, который борется до последнего, чтобы не сболтнуть признание.
– Тогда до завтра… Постараюсь не опоздать, – сказала она и поспешила прочь. Чтобы не спугнуть лишними словами счастливую надежду.
Свадебный сезон только начинается.
* * *
Эфенбах так был доволен раскрытием сразу четырех преступлений, что обнял Пушкина по-отечески, с чувством назвал его «раздражайший мой!» и поехал домой, совершенно забыв, что оттуда его выгнали. Приемное отделение опустело. Кирьяков поехал на очередную свадьбу, юный Актаев, переполненный гордостью за блестяще проведенный арест, отправился в трактир угощать приятелей. Остался только Лелюхин. Подхватив стул, он подсел к Пушкину, который дописывал протокол.
– Великое дело, Алёша, совершил…
– Помогли случайность и любопытство мадемуазель Керн, – ответил он, ставя точку и откладывая лист, чтобы чернила просохли. – Если бы она не прислала за мной городового и я не оказался в салоне мадам Вейриоль, все закончилось бы иначе.
Василий Яковлевич подмигнул:
– Прошел слух: тебя сватали за богатую купеческую дочку, ту самую Астру Бабанову?
– Сватали. Старания моей тетушки были обречены: я не собирался на смотрины в дом Бабановых. Если бы не мадемуазель Керн, меня бы там не было. Это неизбежно привело бы к смерти Авивы Капитоновны, а за ней Дмитрия Козьмича.
– Почему же такая определенность?
– Потому что первое убийство мадемуазель Маклаковой доктор посчитал естественной смертью. Пристав даже не стал разбираться: подумаешь, бывает. Убийца рассчитывал, что полицию заинтересует смерть невесты накануне выдачи приданого в тысячу рублей. Дальше ниточка потянется к смерти господина Бабанова. Ничего подобного: полиция не заметила убийства. Что делать убийце? Попытаться второй раз. Умирает Лабзова – и опять ничего. Снова естественная смерть… Убийца в отчаянии. Выхода нет: должна умереть третья жертва – Юстова. Тут было подготовлено основательно: девушке предложили продать то, что ее мужу не особо пригодится. Юстова согласилась. Подала объявление Алой Ленты. Пришла в салон, заперлась в примерочной и открыла дверь в сад. Господин получил то, за чем пришел. Передал двести рублей, перевязанных алой лентой. Далее является убийца…
– Постой! – Лелюхин поднял руку. – К Юстовой приходил граф Урсегов?
Пушкин покачал головой:
– Граф в это время развлекался с мадам Бабановой у себя дома. К Юстовой приходил почтенный господин Курдюмов…
– Это потому что деньги, присланные Авивой Капитоновной, были перевязаны алой ленточкой?
– Потому что убийца не мог пригласить никого другого. Курдюмов не убивал, но имел непосредственное отношение к преступлению.
Василий Яковлевич пригрозил пальцем.
– К этому еще вернемся. Так что с Юстовой?
Пушкин печально вздохнул:
– Убийца очень старался, чтобы полиция заметила улики. Для этого на горло жертвы был положен утюг. Расчет, что полиция не может посчитать такое происшествие несчастным случаем. И опять ошибка. Пристав фон Глазенап уже намеревался составлять протокол. Тут явился я и все ему испортил… В третий раз одной уликой убийца не ограничился. Рядом с телом был положен старинный пузырек из аптеки отца Авивы Капитоновны и замазан углем. Чтобы полиция проявила интерес: кому мог принадлежать? В сумке Юстовой оказалась книжка невесты. Но выдача приданого должна случиться завтра. Почему она там оказалась? Потому что убийца обещал Юстовой выдать приданое на день раньше, в примерочной. Было нужно, чтобы полиция нашла книжку невесты, которая вела прямиком к мадам Бабановой. Убийца добавил рукописное приглашение на свадьбу Астры и графа, на которую Юстову никто не приглашал. Явное излишество. И опять неудача…
