Теперь уже я закатила глаза.
Едва мы завернули за угол, перед нами появился изящно изогнутый мост, через шумную реку ведущий к черным, затейливо украшенным воротам.
– Откуда все знают мое имя?
И снова молчание. Боже, если так будет продолжаться, я вцеплюсь ему в горло.
Мы остановились перед воротами. Проследив взгляд Уилла, я заметила наверху небольшую камеру. Через мгновение створки распахнулись, пропуская нас. Проходя мимо, я увидела четыре выгравированных символа в массивной двери – филигранные золотые треугольники.
– Добро пожаловать в Омилию.
– Куда?
Уилл не успел ответить, потому что в этот момент к нам бросилась какая-то фигура. Стук обуви эхом разнесся по комнате. Инстинктивно притянув меня ближе, парень напрягся всем телом.
Я широко распахнула глаза, когда она остановилась перед нами. Черные волосы до подбородка, раскосые глаза и оливковый цвет лица, которому я всегда завидовала.
– Эвелин? – воскликнула я, освобождаясь из крепкой хватки. На этот раз Уилл неохотно позволил этому случиться.
– О боже, Киа, прости меня! – выдохнула она. – Я давно хотела тебе все рассказать, но не могла. Я так рада, что с тобой все в порядке и у нас больше не будет секретов друг от друга. Мне, правда, очень жаль.
Я несколько раз моргнула на случай, если она растворится в воздухе. Но Эви никуда не исчезла. Эви, которая была частью моей обычной жизни. Или, по крайней мере, той жизни, которую я считала обычной.
– Ты… – начала я, но мой голос сорвался. Что я вообще хотела спросить? «Ты одна из них?» «Ты знала, что это произойдет?» «Кто ты вообще такая, черт возьми?»
– Позже вы сможете поговорить, а сейчас нам нужно…
– Почему бы тебе не пойти к моему дяде, а я отведу ее к остальным? – прервала она Уилла и изобразила такую сладкую улыбку, какой я никогда не видела. – Он все равно захочет поговорить с тобой.
Некоторое время эта парочка молча вела битву взглядов, он злился, а она вызывающе смотрела на него. В итоге Уилл сдался.
– В любом случае, теперь она все равно здесь, и никому больше не нужно беспокоиться.
Не обращая на меня никакого внимания, парень зашагал в том направлении, откуда пришла Эви.
Я невольно подняла глаза с мраморной плитки на висящие на головокружительной высоте люстры. Сквозь стеклянную куполообразную крышу на нас падал тусклый свет.
– Твой дядя? – выдавила я, отведя взгляд от потолка.
Она вздохнула и попыталась обнять меня, но опустила руки, заметив выражение моего лица.
– Для тебя все это, должно быть, довольно паршиво.
Мы знали друг друга недолго, но быстро стали близкими подругами. У нее в запасе всегда находилась пара-тройка дельных советов, Эвелин была одной из тех немногих, кому можно позвонить, если совершишь убийство. Она бы помогла вынести труп, не задавая вопросов и не устраивая нравоучений. Во всяком случае, мне так всегда казалось.
Это единственная подруга, оставшаяся у меня после истории с Нийолом. Пока я целыми днями рыдала в подушку, именно она гладила меня по голове, непрестанно подчеркивая, что я хороший человек. Что мы справимся с этим.
– Ты – это не твои ошибки, – говорила она и улыбалась. – Ты – нечто гораздо большее. И я это докажу.
Теперь я задавалась вопросом, насколько хорошо знала ее на самом деле.
– Кто ты?
– Та самая Эвелин, с которой ты познакомилась в художественной галерее. С которой болтала ночи напролет. Я все еще здесь, рядом с тобой.
– Что это такое? – я махнула рукой в сторону потолка, а затем в отчаянии провела рукой по волосам. – Чего они хотят от меня?
– Разве Уильям тебе ничего не объяснил? – неодобрительно произнесла она.
Я горько рассмеялась.
– Он проблеял что-то невнятное о моих родителях после того, как угрожал и связал меня, а затем показал, как сгорела моя квартира, и с тех пор больше ничего не хочет мне говорить.
Я сама удивилась, как резко прозвучал мой голос.
Эвелин слегка прикрыла глаза.
– Мне так…
– Не могла бы ты, черт возьми, перестать извиняться и наконец рассказать, что здесь происходит? – перебила я.
Хотя она и была моей подругой, но, очевидно, принадлежала к числу тех, кто отвечал за весь этот хаос в моей жизни.
Когда Эви распахнула глаза, я увидела в них чистую решимость.
– Я тебе все расскажу. Мне все равно, даже если кто-то считает, что тебе нельзя доверять. Это ерунда какая-то, ты не имеешь ни малейшего представления о том, что с тобой происходит.
Она взяла меня за руку и указала на коридор слева от нас.
– Быстрее, пока они не вернулись.
В центре темно-синей двери красовался обращенный острием вниз большой треугольник, таинственным образом выделяясь на общем фоне.
Мы прошли несколько ступенек вниз и чем глубже спускались, тем больше влажность напоминала тропическую оранжерею.
Синий свет освещал коридоры, а со стен капала вода.
Эвелин набрала PIN-код на дисплее справа от входа и посмотрела вверх, где была установлена еще одна камера. Затем пробормотала нечто невнятное.
Раздался лязгающий звук, и дверь открылась.
Мы вместе шагнули за порог. Вокруг стояла кромешная темнота. Я пыталась привыкнуть к ней, в то время как носа достиг особенный запах морской воды, пляжа и солнца.
Подруга нажала что-то сзади, и секундой позже помещение осветилось, но не искусственным светом, а скорее предзакатным сумраком. Большой бассейн с нежно-бирюзовыми волнами, набегающими на край, расположился прямо перед нашими ногами, а за ним в воздух поднимались серые скалы и небольшие, покрытые мхом горы. Откуда-то дул ветерок, хотя окон я не заметила. Внезапно я почувствовала соль на губах.
Я повернулась к Эвелин, и она улыбнулась в ответ.
– Впечатляет, не так ли? Это центр Идора.
Она указала на дверь, которая захлопнулась за нами, на обратной стороне которой сверкал тот же символ, что и снаружи.
– Это наш знак. – Ее улыбка стала шире. – Как по мне, я не могла получить лучшей стихии.
– Стихии? – прошептала я.
– Мы особенные, Киа, – торжественно проговорила подруга. – Есть четыре стихии: Огонь, Вода, Воздух и Земля. В каждой стихии шестнадцать одаренных, которые передают дар своим детям. Одаренные люди огня называются пиро, они могут ускорять время. Я из Идора, водной стихии. Мы можем поворачивать время вспять. Пноэ – одаренные стихией воздуха – могут останавливать время, а чои – воспроизводить его. Конечно, в ограниченных рамках и когда мы запускаем время с использованием силы своей стихии.
