Глава 17
В глазах обладающей даром Виденья Ларкиры Хейзар едва ли походил на человека. Даже со здоровым цветом лица, больше не изможденный и усталый, он был словно покрыт черным маслом. Чернила стекали с его губ, медленно двигаясь по подбородку, и под всем этим кошмаром Ларкира едва могла разглядеть элегантный красный смокинг и рубашку. Как он мог не замечать мерзость, которую надел? Что форрия делала с ним?
Ответ, конечно, был очевиден: он мог чувствовать только частички экстаза, которые приносил эликсир, силу, без которой он жил когда-то и которую теперь обрел. Любое другое влияние препарата становилось тусклым, неважным побочным эффектом с обещанием величия, которое эликсир нашептывал его разуму. Самому себе в подобном состоянии Хейзар казался красивым и могущественным.
По крайней мере, так Ачак сказали Ларкире и ее сестрам.
Вряд ли эти люди знали, что магия, которой они «обладали», была едва ли сильнее облака пара по сравнению с ураганом, которым владел кто-то вроде нее. В то время как Хейзар, скорее всего, мог творить простую магию и различного уровня заклинания, в зависимости от эффективности препарата, все это было миражом, быстро исчезающим с каждым выполненным трюком. Но именно этот эффект заставлял людей возвращаться все чаще и чаще.
«Что ж, – подумала Ларкира, – теперь мы точно знаем, что у него было за личное дело».
Рассматривая герцога во всем его темном великолепии, Ларкира гадала, удалось ли Зимри выследить его, и если да, то какие новости ее друг принес отцу? Свое собственное письмо Ларкира отправит через Кайпо сегодня вечером, сразу же, как ее освободят из этой комнаты. Гнетущая энергия, витающая вокруг Хейзара, походила на дыру в Небытие, высасывая из комнаты все хорошие воспоминания, в то время как толстые черные щупальца украденной магии змеились из его плеч, ища, за что бы ухватиться, голодные твари искали свою жертву. Одна вытянулась и коснулась Ларкиры, гладя ее щеку, шею, бок, и девушка затаила дыхание, пряча свои силы глубоко в груди.
«Спокойная голова, – безмолвно прошептала она, – спокойное сердце».
– Леди Ларкира, вы прекрасно выглядите этим вечером. – Хейзар не встал, когда она вошла, а просто указал на стул в центре стола, щупальца его испорченной магии отступили. – Пожалуйста, присядьте и расскажите, что вы видели и делали здесь во время моего отсутствия.
Благодарная за годы выступлений и превращения во множество скрытых под маской сущностей, Ларкира сумела непринужденно улыбнуться, когда служанка пододвинула ей стул.
– На днях я исследовала ваш лабиринт живой изгороди, ваша светлость. Передайте мои комплименты вашим садовникам. Они отлично поработали над его дизайном.
– Мой лабиринт живой изгороди? – Хейзар приподнял бровь, когда официант подошел, чтобы наполнить их бокалы вином. – Я понятия не имел, что у нас есть такой. Дариус, ты знал об этом?
– Да, ваша светлость.
Даже на расстоянии Ларкира чувствовала исходящее от Дариуса напряжение. Исчез тот улыбающийся мужчина, который провожал ее на ужин. И хотя он, возможно, не мог видеть то, что видела она, он ведь должен был это чувствовать? По крайней мере, этот запах? Как такая испорченная магия проявлялась перед теми, кто не обладал Виденьем?
– Невероятно, – сказал Хейзар, когда официанты поставили первые блюда. – Возможно, мы с вами могли бы прогуляться по ним завтра, миледи. Я бы хотел узнать, какие еще секреты, касающиеся моего поместья, мой пасынок скрывал от меня все эти годы.
– Сады вряд ли являются секретом, – заметил Дариус. – Они находятся в пределах видимости вашего крыла.
– Надеюсь, вы не намекаете, что я невнимателен, – произнес Хейзар, поглаживая острый конец ножа рядом со своей тарелкой. – Ибо это выставило бы меня в довольно нелестном свете перед нашей гостьей.
Взгляд Дариуса переместился на руку герцога, его челюсть дернулась.
– Напротив. – Ларкира попыталась разрядить нарастающее напряжение. – Например, я не смогла бы ответить, какого цвета туфли ношу большинство дней. Вероятно, именно поэтому сестры пытались убедить меня носить только один оттенок.
– Какие умные у вас сестры, – сказал Хейзар, отводя взгляд от пасынка. – Я наслаждался их компанией на вашем дне Эвмара.
– Рада это слышать, ваша светлость, но могу ли я открыть вам секрет?
Сказанное, наконец, привлекло его полное внимание.
– Конечно. Я люблю коллекционировать секреты.
Она усмехнулась и наклонилась к нему, выставляя напоказ еще больше декольте.
– Рада, что их обществом вы наслаждались не так сильно, как моим.
Взгляд Хейзара переместился на грудь Ларкиры, и искра голода зажглась в его глазах, прежде чем он откинул голову назад, громко рассмеявшись.
– О, леди Ларкира, мы с вами повеселимся, да?
– Определенно надеюсь на это, – сказала Ларкира, мысленно закатывая глаза. Как легко может отвлечь излишне оголенный кусочек кожи. Совет Нии, полученный еще до ее приезда, заполнил ее разум: женщины должны использовать все имеющиеся преимущества в своих интересах.
«Безусловно», – мрачно подумала Ларкира.
По крайней мере, Хейзар больше не смотрел на Дариуса, как на свою игрушку.
Перед Ларкирой поставили первое блюдо, рагу с пряным ароматом кураша, и, помимо своей воли, девушка ощутила, насколько голодна.
– Выглядит восхитительно, – сказала она, прежде чем положить немного еды в рот, ароматы взорвались на ее языке. Слава потерянным богам, по крайней мере, еда не соответствовала моргу, в котором они обедали.
– Ты не голоден, Дариус? – спросил герцог.
Его пасынок выглядел бледнее Боланда, когда уставился в свою тарелку.
– Не будь грубым, мой мальчик. Ешь.
– С вами все в порядке, милорд? – спросила Ларкира.
– С ним все в порядке, – резко сказал герцог. – Просто странный, как и всегда.
Ларкире захотелось рассмеяться. Единственное странное здесь – это существо во главе стола.
– Милорд? – нахмурив брови, она снова тихо позвала Дариуса.
– Ешь. – Герцог стукнул кулаком по столу.
Ларкира подпрыгнула на месте. Черная энергия, окружающая Хейзара, просочилась вперед, поток тьмы пробился через стол, настроение герцога вспыхнуло от гнева, словно зажженная спичка.
– Ты ставишь меня в неловкое положение перед нашей гостьей.
– Ваша светлость, – вмешалась Ларкира. – Уверяю вас, все в порядке.
Но словно ее больше не было в комнате, глаза герцога оставались прикованы к Дариусу.
Как быстро изменился его темперамент с отъездом Зимри, любой джентльмен мог засвидетельствовать это.
– Если ты не хочешь есть, мой мальчик, тогда говори!
