От этой мысли у него стало тяжело на сердце. Он почти забыл, какой одинокой она должна чувствовать себя здесь, в краю, так непохожем на ее собственный, да еще и без семьи и друзей.
Одна.
Как они оба похожи.
Дариус посмотрел на письменный стол, стулья, оглядел диван и туалетный столик, с удивлением обнаружив, что там никого нет, хотя мелодия все не затихала. А потом он заметил приоткрытые балконные двери. Дариус двинулся к ним, и песня стала громче. Он выглянул на улицу и увидел девушку, устроившуюся на кушетке, рядом с ней стоял поднос со сладостями и чаем.
У Дариуса перехватило дыхание.
Ларкира была не кем иным, как богиней. Безмятежной богиней без каких-либо видимых повреждений.
Ее голубое платье струилось по фигуре, словно вода, распущенные белые волосы спускались ниже талии, никакого корсета или пышных юбок, которые могли бы скрыть ее грациозную фигуру, ноги поджаты и спрятаны от посторонних глаз.
Дариус застыл на месте, не желая нарушать увиденную мирную сцену. Там, балансируя на кончике вытянутого пальца леди Ларкиры, расположилась маленькая оранжево-желтая птичка, и она, словно отвечая на гул, исходящий от самой Ларкиры, защебетала красивую мелодию. В ответ на это девушка улыбнулась, приоткрыла губы и пропела ноту настолько похожую на ноту создания у нее в руках, что Дариус не мог поверить своим глазам и продолжал наблюдать за их общением.
Затем, взмахнув крыльями, на перила балкона опустились еще две желтые птицы. Они отряхнули перья от дождя, прежде чем полететь и приземлиться на колени Ларкиры.
«Кто эта женщина?» – снова спросил себя Дариус. Он признался ей, что все еще верит в магию, и, глядя на нее, было легко понять почему. Она светилась жизнью, силой духа и добром.
– Один из старых друзей отца научил меня этому трюку, – пробормотала Ларкира, нежно поглаживая птицу, сидящую на пальце. На руках не было перчаток, что позволяло увидеть короткий безымянный палец на левой руке. – Мне легче всего имитировать кедровую свиристель, – сказала она, как будто это объясняло подобный дар, а затем повернулась и встретилась взглядом с Дариусом.
Он резко выскочил из своего укрытия, ударившись бедром о дверную ручку.
Ларкира рассмеялась, от мелодичного звука птицы замахали крыльями, а затем улетели прочь, скрываясь за завесой дождя.
– Можешь присоединиться ко мне, – сказала девушка, ее голубые глаза быстро и почти бесстрастно пробежались по Дариусу. – Если только не предпочитаешь шпионить.
– Я не шпионил. – Дариус знал, что его раскрасневшиеся щеки свидетельствовали о другом.
– Да, конечно, прошу прощения, это ведь твой дом. Я и забыла, что в этом случае тебе разрешено заглядывать в любую дверь без причины или приглашения.
– Разве ты только что не пригласила меня войти?
Губы Ларкиры расплылись в улыбке.
– Хороший выпад, Дариус. А теперь, пожалуйста, вылезай из этой щели, пока я сама тебя не вытащила.
Дариус осторожно вышел на балкон, прохладный воздух коснулся его пиджака.
– Тебе здесь не холодно?
– Я попросила развести небольшой огонь. – Ларкира указала на стоящую рядом с ней каменную чашу с металлической решеткой, пламя лизало раскаленные угли. – Холодными ночами мы зажигаем подобные в наших дворах в Джабари.
Дариус придвинулся ближе, наслаждаясь теплом, которое окружало Ларкиру.
– Ты привезла ее с собой?
– Вопреки бесконечным доводам сестер. Было приятно написать им, как сильно они ошибались.
– Да, представляю, как тебе понравилось делиться подобными новостями.
– Пожалуйста, – Ларкира убрала ноги, подвинувшись, чтобы освободить для него место на кушетке, – присаживайся и расскажи, почему удостоил меня своим визитом.
Вместо этого Дариус прислонился к ближайшей колонне.
– Хотел узнать, понравился ли тебе вчерашний ужин. И пережила ли ты его?
Ларкира стряхнула крошку с колен.
– Прекрасный выдался вечер.
– Прекрасный? – Дариус вопросительно поднял брови. – Сомневаюсь, что моего отчима удовлетворил бы подобный ответ.
– Да, я тоже в этом сомневаюсь.
Дариус заметил резкие нотки в ее голосе.
– Случилось что-то такое, что расстроило тебя?
Ларкира посмотрела на ливень, затем на капли дождя, бьющиеся о край балкона.
Больше, Дариусу всегда казалось, умоляли бури в Лаклане. Дай нам больше. Мы должны окатить всех водой. Завладеть всем и всеми, падать и падать вечно.
– Мне не понравилось, как Хейзар разговаривал с тобой.
Ее ответ вызвал нервозность в душе Дариуса.
– Что ты имеешь в виду?
– Кажется, он ненавидит саму идею твоего существования.
Дариус моргнул, ее откровенность не переставала удивлять. А затем осознал, что смеется.
– Ты не согласен? – удивленно спросила Ларкира.
– О нет. – Дариус издал еще несколько смешков, а потом, наконец, сел рядом с ней. Ларкира просто обезоружила его. – Полностью согласен. Однако никогда не встречал никого, кто признался бы мне в этом в лицо.
– Что ж, теперь у тебя есть такой человек.
Несмотря на неприятную тему, Дариус улыбнулся:
– Теперь да.
– Тебя это не беспокоит?
– Что люди не высказывают свое мнение относительно наших с отчимом отношений? Сомневаюсь, что кто-то считает это уместным.
– Я имела в виду, тебя беспокоит, что ты ему не нравишься?
– А почему должно? – Дариус пожал плечами. – Он мне тоже не нравится.
Впервые он признался в этом вслух и испытал облегчение, особенно предчувствуя, что его нынешняя собеседница не станет осуждать его.
Ларкира полностью повернулась, чтобы посмотреть на него, тем самым подвинув свое укрытое голубой тканью колено опасно близко к его бедру, жар между ними казался сильнее молнии, разрезающей небеса. Дариус также не мог оторвать взгляд от ее рук. Не из-за того, что у нее не хватало пальца, а потому, что не привык видеть ее без перчаток. Даже со шрамом на костяшке безымянного пальца ее руки казались нежными, но сильными. Сила виднелась в ее жестах, но мягкость, с которой она положила одну руку поверх другой, свидетельствовала о том, что ее воспитывали как леди.
– Ваши отношение когда-нибудь были хорошими? – спросила она.
Вопрос заставил Дариуса оторваться от созерцания рук Ларкиры и встретиться с ней взглядом, его мысли неохотно возвращались к тому времени, которое он считал давно похороненным.
– Были моменты… в самом начале. Я помню, как Хейзар приезжал в Лаклан до того, как стал новым герцогом, и повез нас с мамой в город. Тогда сияло солнце… – Дариус взглянул на бурю. – Он купил мне леденцы и маленькую деревянную лодочку. Я опустил ее в озеро, не зная, каким сильным было течение в тот день, и волны тут же подхватили ее. Я так быстро потерял подарок, что запаниковал и бросился за ним. Но не успел зайти далеко, как меня подхватили и отнесли обратно на пляж. Я помню, какой бледной была моя мать, пока со слезами на глазах обнимала меня. Хейзар стоял рядом с ней, поглаживая ее по спине, его красивый костюм наполовину промок от того, что он спас меня, но он совсем не злился, казалось, просто испытывал облегчение. «Ты стоишь больше, чем любая лодка, – сказал он, – даже построенная в Эсроме». Вскоре после этого дня они с моей матерью поженились.
