Частично женщина, частично птица, частично змея и чрезвычайно злобное, ужасное существо. Легенда гласила, что королева их рода уничтожила целый город и половину своей собственной семьи, когда ее возлюбленную, принцессу соседней страны, поймали на том, что она проявляла излишнее дружелюбие к своей младшей сестре.
– Тогда это невозможно. – Плечи Ларкиры поникли.
– Нет. – Рука Джоанны взлетела вверх, дух словно легонько коснулся подбородка Ларкиры. – Дорога к чему-то действительно стоящему часто полна опасностей, но подумай о том, что откроется тебе, когда ты доберешься до ее конца.
Ларкира смотрела в сияющие глаза своей матери, на силу, которая все еще плавала там даже после смерти.
– Я люблю тебя, – вырвались слова, свободные и искренние.
Ответная улыбка Джоанны, казалось, осветила весь окружающий их мир.
– Я тоже люблю тебя.
Хотя они не могли обняться, им хватало окружающего их намерения, теплоты между матерью и дочерью, которые, почти не проведя времени вместе, чувствовали реальность охватившего их ощущения.
– Итак, чтобы закончить приготовление эликсира, – в конце концов продолжила мать Ларкиры, – скажи Ачак, что им нужно будет собрать листву грушевого дерева, цветы апельсина и тень луга из своего сада вместе с раздавленным кусочком ногтя на ноге. В одной из книг заклинаний из Шаджары должен быть точный рецепт.
– А почему Ачак не знали о нем раньше?
– Древние, может быть, и мудры, – печально объяснила ее мать, – но они всегда были ленивыми существами, а совместное использование одного тела делает их слишком рассеянными. В таких делах они всегда слишком полагались на меня.
– Уверена, им было бы приятно узнать, что ты считаешь их ленивыми и рассеянными, – Ларкира усмехнулась.
– О, я им так и говорила, – засмеялась ее мать, смех был так похож на ее собственный. – И часто. Но теперь, дитя мое, ты должна уйти. – Мать озвучила то, что знали они обе. – Двигайся с намерением уйти, и в конце концов появится каменная арка. Когда выйдешь, пожалуйста, поцелуй за меня своих сестер и отца.
– Так и сделаю. – Ларкира кивнула. – Спасибо.
– В любое время, моя дорогая.
Ларкира приготовилась отвернуться от матери, которую только что встретила, но легкое прикосновение к плечу остановило ее.
– А что касается этого лорда Мекенны, – сказала Джоанна, и в ее глазах мелькнул огонек. – Помни, моя певчая птичка, ты храбрая девочка, так что не бойся своих чувств.
В миг ощутив беспокойство, Ларкира в замешательстве нахмурилась, но до того как смогла спросить, что это значит, Джоанна рассеялась, снова став единым целым с непроницаемым туманом.
– Хороший ход, мама, – криво усмехнулась Ларкира, а затем отправилась на поиски выхода.
Вернувшись на мост Увядания, Ларкира поморгала, пытаясь привыкнуть к свету. Хотя в основном вокруг простиралась черная бездна, даже плавучий дом Ачак, мост и лес вдалеке все еще казались большими и словно лишними после пребывания в пространстве, заполненном пустотой.
– Ларкира, – отойдя от остальных, Дариус первым поприветствовал ее, молодой человек коснулся ее плеч тщательно осматривая ее целиком. – Ты вернулась. – В следующее мгновение она оказалась в его объятиях, он обнимал ее, словно защищая от чего-то. – Слава потерянным богам.
Сначала Ларкира напряглась, но затем расслабилась в его сильных объятиях, решив, что с радостью осталась бы там навечно.
– Да она ведь только ушла. – Голос Нии ворвался в их пузырь, и они расцепили объятия.
Дариус прочистил горло.
– Да, ну, э-э…
– Ты видела ее? – спросила Арабесса, прерывая бессвязное бормотание лорда.
– Да. – Ларкира оглядела присутствующих. – Но сначала, отец, я должна спросить, почему ты никогда не говорил мне, что это не моя магия убила маму?
Долион выглядел шокированным ее словами.
– Ты верила, что твои дары стали причиной ее смерти?
Ларкира кивнула, с трудом сделав вдох, пылающая магия бурлила в ее животе. Очевидно, ей не нравилось быть в чем-то виноватой.
– О, моя певчая птичка. – Долион притянул Ларкиру в свои объятия. – Боюсь, я подвел тебя, застряв в своем собственном горе. Я умышленно не обсуждал с тобой ее смерть, потому что не хотел, чтобы ты думала, будто имеешь к этому какое-то отношение. Твои дары никогда бы и не смогли причинить вред твоей матери. Они исходят от нее; силы всех вас. – Долион посмотрел на сестер. – Ты не виновата. Никто не виноват. И я сожалею, что ты так долго верила в это.
Казалось, Ларкира практически растворилась в своем отце, так близко они стояли друг к другу. Все ее напряжение, чувство вины и злость на саму себя, сидевшие в ней все эти девятнадцать лет, резко покинули ее. Она не знала, плакать ей или смеяться, или и то и другое вместе.
– Ты стала последним из чудес, когда-либо созданным Джоанной. – Отец чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. – Никогда в этом не сомневайся.
Ларкира смогла лишь кивнуть, не в силах вымолвить ни слова из-за того, каким ошеломляюще ярким все вдруг стало: цвета одежды ее отца, сам воздух вокруг них, ощущение присутствия ее магии. Как мог простой акт соединения определенных слов изменить саму форму души? Ибо лишь так Ларкира могла описать то, что происходило внутри нее. Ее душа менялась, расширяясь для чего-то нового, преисполненного надежды и лишенного печали.
– Спасибо, отец, – в конце концов произнесла она.
– Я люблю тебя, моя певчая птичка. – Он снова заключил ее в объятия. – И твоя мать тоже.
– И я тоже, – подхватила Арабесса, присоединяясь к ним.
– И я. – Ния быстро последовала их примеру. – Хотя порой ты бываешь такой занудой.
– Эй! Папа, Арабесса меня ущипнула!
– Хорошо, значит, это не придется делать мне.
Ларкира рассмеялась, стоя в центре их крепких объятий. Зимри присоединился последним, когда Долион втянул его в круг семьи.
– Даже не думай об этом. – Голос Ачак заставил Нию отступить, она попыталась втянуть древних внутрь кольца объятий.
Дариус стоял в стороне, со странной тоской рассматривая группу. Сердце Ларкиры болело за него, потому что если кто и заслуживал любви семьи, так это он.
«Возможно, я смогу дать ему это», – прошептал очень тихо голосок внутри нее.
Ларкира моргнула, пораженная собственной мыслью. Она быстро затолкнула ее в самый дальний уголок разума, надежно заперев на замок. Многое еще предстояло сделать, и такому чувству здесь не было места.
– Так что сказала мама? – спросила Ния, обращаясь к Ларкире. – Она нашла подходящее для нас решение?
– Да, – сказала Ларкира. – Но я боюсь, тебе оно особенно не понравится.
