— Танюша, это правда, что наша Ева сегодня в консумации?
— Да, Миша, — она кидает на меня предостерегающий взгляд, предупреждая, чтобы я молчала. — Но ты можешь выбрать из девочек любую.
— Танюша, разве проблема изменить правила?
— Правила не меняются ни для кого, к тому же наша Ева ещё не до конца оправилась от травм после автокатастрофы.
— Правда? — он переводит свои голубые глаза, и я изображаю глубокое сожаление, кивая словам Татьяны. — Но танцевать же ты можешь?
— Только танцы и компания, Миша, — сообщает Татьяна.
— Значит, и трахаться может, — тут же подается он вперед, хватая за руку моего арт-директора. — Сколько?
— Может быть, всё же выберешь дру…
— Таня, я хочу её. Сколько?
— Сто пятьдесят, — я вскакиваю с дивана, в упор глядя на Татьяну, но та лишь немного хмурит брови и поджимает губы.
— Договорились, — Михаил кладет на стол пачку пятитысячных купюр.
— Ты не понял, Миша, сто пятьдесят зеленых, — ласково улыбается Таня, а после переводит взгляд на меня и кивает, чтобы я села обратно на диван. Опускаюсь, не спуская глаз с Леницкой.
— А не многовато за несколько часов пусть и жаркого, но простого траха?
— Конечно, многовато, но это цена за нарушение правил “Лофта”, а не за секс с девочкой. Я же предлагаю тебе попроще вариант…
— Хорошо, — он встает и оглядывается на меня, а после наклоняется и целует крепко в губы, запрокидывая мне голову. — Дождись меня, детка, — его взгляд голодный и жадный, а после уже обращается к Татьяне. — Мне нужно к компьютеру, чтобы перевести тебе на счет такую сумму. Кэша с собой такого нет, а банкомат долго будет снимать, и не факт, что получится.
— Хорошо, дорогой, мой кабинет и ноутбук в полном твоем распоряжении, — она берет его за руку и провожает в свой кабинет за гримеркой девочек.
Я же со всех ног кидаюсь к барной стойке, чувствуя, как меня колбасит, будто после жестких наркотиков.
— Налей мне пятьдесят грамм, — говорю барменше, и Ксюха быстро наполняет шот хорошей водкой. Залпом опрокидываю в себя, не ощущая никакого эффекта. — Повтори.
Вторая стопка тоже не приносит нужного эффекта. Теперь я вовсе не хочу, чтобы Саша приезжал сюда, чтобы видел меня, и молюсь всем богам, чтобы он застрял где-то в пробках или аэропортах и приехал лишь утром, чтобы забрать меня домой.
Я так глубоко ухожу в своё желание, что когда на барной стойке появляется третья рюмка и я тянусь к ней, тонкие пальцы отбирают её и меня разворачивают.
— Ева! Возьми себя в руки! — Татьяна смотрит на меня пристально и внимательно.
— Мы же договаривались, что я лишь танцую, а ты продала меня.
— Это твой шанс, дурочка! — она слегка встряхивает меня. — Несколько часов кувырканий, и ты не только закроешь долги, но ещё и заработаешь двадцать пять кусков.
— А двадцать пять ты? Нет.
— Ева…
— Я не пойду с ним, — я готова всё бросить и уйти из клуба и выплачивать Тане долг, работая уборщицей в ресторане.
— Прекрати истерику, пока я не дала тебе пощечину, — её лицо приобретает черты жестокого тирана, вместо улыбчивой и ласковой красотки. — Твой хахаль переживет один раз, к тому же таких легких денег больше ты нигде не найдешь.
— Таня, но я не могу…
— Можешь и сделаешь, пара часов кувырканий… — она ненадолго замолкает, и её глаза расширяются: — Или он такой же, как Андрей?
— Нет, совсем нет, но…
— Тогда я не вижу других причин. Как только он выйдет, ты переступаешь через свои непонятно откуда взявшиеся принципы и отправляешься в вип. Если надо, будешь с ним до утра. Сколько захочет, столько он будет тебя иметь, и ты будешь наслаждаться этим.
— Ненавижу тебя, — шиплю ей в лицо, но водка всё же оказывает парализующий эффект, притупляя острые эмоции, и я умом понимаю, что Татьяна права. Саша, может, и рыцарь, но сегодня он есть, завтра его нет, а моя жизнь в руках этой женщины. И именно сегодня у меня появляется шанс освободиться от кабалы. И я смогу самостоятельно выбирать себе работу и занятие.
— Последний раз, Таня.
— По крайней мере, ты станешь абсолютно свободной.
— От чего она станет свободна? — мне хочется завизжать от досады и обиды, что именно сейчас он появился здесь.
Медленно оборачиваюсь и вижу осунувшегося Сашу, заросшего и нестриженного. Такой любимый, такой родной. И такой не к месту здесь и сейчас.
— От долгов, — отвечает Таня и опрокидывает мою водку в себя, а после отходит, но на прощание всё же договаривает: — Всего один раз, Ева.
— И как же ты окажешься свободна от долгов? — его прищур ещё больше придает лицу мужчины усталость.
— Есть один гость… — начинаю и вижу, как Ворошилов, даже не дослушав, разворачивается и идет на выход из бара. — Саша, куда ты?
— Я так и знал! — он так резко разворачивается, что я буквально врезаюсь в него. — Так и знал, что мой отъезд всё изменит, но я думал, это будут перемены к лучшему.
— Это и есть лучшее.
Опускаю руки на его предплечья, но мужчина скидывает их, и в его глазах я вижу разочарование и боль, которые быстро сменяются презрением.
— Для тебя, наверное, это потолок, Ева, — он словно выплевывает мой псевдоним. — Для подобных тебе нет других вариантов.
— Зачем ты это говоришь? — ком, появившийся в горле, не дает спокойно вздохнуть.
— Потому что это правда.
— Саша, всего один раз, один раз — и я больше не должна буду спать ни с кем из них.
— Ты такая же, как все другие, которые идут к тому, кто больше заплатит! Но вот вопрос, я готов был заплатить твой долг, я предлагал тебе это несколько раз, но ты выбрала грязный путь, потому что такова твоя суть.
— Ты прав! — в какой-то момент злость берет верх над обидой. — Ты абсолютно прав, мне не нужны твои деньги! А сейчас извини, мне пора! Зарабатывать так, как я могу, и отдавать свои, — подчеркиваю это слово, — долги.
И оставив его в коридоре между караоке и большим залами, направляюсь дальше в самую большую вип-комнату. Здесь ещё никого нет, но свет приглушен и играет тихая музыка. Вибрации басов из пятидесятиваттных колонок не слышно, благодаря отличной шумоизоляции. Перевожу взгляд на стейшн и вижу там уже лед, бокалы, стаканы, бутылку шампанского и бутылку виски. Игнорирую шипучий напиток, свинчивая пробку с Джонни Уокера. Не самый мой любимый напиток, но сейчас то, что необходимо. Не пачкая рокс, я прикладываюсь к горлышку, делая большой глоток, и тут же закашливаюсь.
— Детка, неужели перспектива покувыркаться со мной вгоняет тебя в такой стресс? — оборачиваюсь и вижу Михаила.
— Что ты, просто Татьяна иногда может напрягать, а я не хочу рядом с тобой быть скованной.
