Разграбления могил происходили всегда, но особенно часто – в тяжелые времена. Воры доставали монеты, одежду и зарытые вместе с покойником ценные вещи, которые можно было заложить. Если в городах, таких как германский Марбург, на кладбищах поддерживалось небольшое освещение, что частично помогало предотвратить кражи, то сельские захоронения никто не охранял. Представьте себе слабый свет свечного фонаря на деревенском кладбище в предрассветный час в руках у кого-то, украдкой раскапывающего могилу и торопливо срывающего с мертвеца саван и серебряные украшения. К утру здесь останутся лишь разбросанные останки, оскаленный череп и оторванные фаланги пальцев, с которых содрали кольца. Отсюда всего один шаг до слухов о тайном каннибализме и о людях, поедающих своих детей. Завсегдатаи лондонских трактиров судачили о голодных крестьянах, замеченных за поеданием родственников, об истощенных узниках в тюрьмах, которые ели своих сокамерников, но ни один хронист не описывал конкретные случаи.
Нищие из деревень стекались в города. В исторических Нидерландах они собирались в большие группы, рылись в мусоре, лежащем за городскими стенами, или «паслись, как скот» в полях. Люди умирали прямо на возделанных участках земли, их тела хоронили в общих могилах. Попрошайки разносили болезни. В городе Турне на территории современной Бельгии 1316 год стал «годом смерти». Жиль Ле Мюизи, настоятель аббатства Святого Мартина, писал: «Мужчины и женщины из высших, средних и низших слоев, старые и молодые, богатые и бедные гибли каждый день в таких количествах, что воздух был пропитан зловонием»
[43]. Покойников, которых раньше делили на богатых и бедных, теперь хоронили одинаково на огромных общих кладбищах. В Лувене повозки из больницы «груженые шестью или восемью трупами два или три раза в день непрерывно возили жалкие тощие тела на новое кладбище за городом». Во время Великого голода во Фландрии погибло от 5 до 10 % городского населения.
К 1317 году, после еще одного дождливого лета, люди повсеместно пришли в отчаяние. Церкви совершали многочисленные молебны о божественном вмешательстве. Гильдии ремесленников и монашеские ордены Парижа проводили шествия босиком по улицам. В епархиях Шартра и Руана хронист Гийом де Нанжи наблюдал, как «множество людей обоего пола, из мест не только ближайших, но и тех, до которых не менее пяти лье, босых и даже, за исключением женщин, полностью обнаженных, со своими священниками собирались в процессии у церкви священномученика и благоговейно несли святые мощи и другие реликвии для поклонения»
[44]. После долгих десятилетий преимущественно хороших урожаев и стабильной погоды люди верили в близость небесного воздаяния раздираемой войнами Европе. И богатым, и бедным оставалось лишь безропотно сносить кару Божью.
Голод вызвал прилив религиозного рвения, и некоторые извлекали из этого выгоду. Кентерберийский собор и его богатый монастырь привлекали пилигримов, многие из которых были бедными странниками из монашеских орденов. В монастыре чтили традицию благотворительности. Из-за щедрости священнослужителей монастырская казна несла убытки, и с 1303 по 1314 год лишь четырежды отмечался небольшой годовой профицит. В 1315 году, несмотря на голод, монахи неожиданно получили прибыль в размере 534 фунтов стерлингов. Их урожай пшеницы был таким же скудным, как и у других, но монастырь продал довольно много овса. Реальную же прибыль составили 500 фунтов стерлингов пожертвований от паломников, молившихся об улучшении погоды. В 1316 году монахи оказались в том же положении, что и все остальные, при ощутимой нехватке зерна и необходимости платить гораздо больше за все, что они не могли производить сами. Они также столкнулись с моральной дилеммой: монастырь осаждали бедные богомольцы, просившие о помощи, но при этом пожертвования самому монастырю сократились наполовину. Доходы от сдачи в аренду монастырских владений упали почти вдвое, но монастырь не мог уменьшить объем помощи бедным без ущерба для репутации среди верующих. В то же время из-за увеличения количества богослужений потребление вина для причастия возросло в два раза. Для сокращения расходов монахи прибегли к мерам, напоминающим современные. Они урезали пенсии, откладывали необходимый ремонт монастырских построек и затратные судебные тяжбы.
Монастырские трудности усугублялись повышением налогов для финансирования войн с шотландцами. Между 1277 и 1301 годами король Эдуард I завоевал Уэльс и укрепил свои владения цепью замков от Харлеха до Конуи. Он также вторгся в Шотландию, чтобы вмешаться в спор о престолонаследии, но безуспешно. Из-за необдуманных действий Эдуарда шотландцы начали требовать для себя полной независимости. В 1307 году на трон взошел Эдуард II, а в 1314 году его армия была разбита Робертом Брюсом в битве при Бэннокберне. Войны продолжались до 1328 года, пока не завершились окончательной победой шотландцев. Англичане, переживавшие в то время тяжелые испытания, несли огромные расходы. Королевские налоги легли тяжким бременем на голодающее простонародье и Кентерберийский монастырь. Монахам по-прежнему удавалось выращивать много дорогостоящего овса, но бóльшая часть предусмотрительно сделанных ими сбережений уходила не на помощь паломникам, а на новые военные налоги. Однако отказ монастыря урезать объем помощи вскоре обернулся в его пользу. В 1319 году, когда урожаи повысились, пожертвования возросли до рекордных 577 фунтов стерлингов. Монахи получили так много священных реликвий для собора, уже владевшего немалым количеством подобных артефактов, что продали их и выручили 426 фунтов стерлингов. Им повезло, что у них оказалось достаточно денег: в 1320 году начался падеж крупного рогатого скота, имевший катастрофические последствия для окрестных районов. К счастью, пожертвования составили более 670 фунтов стерлингов, поскольку люди молились об облегчении страданий, и это помогло монастырю пережить кризис.
* * *
Тяжелые испытания длились семь лет, прежде чем урожаи повысились и ситуация немного улучшилась. Ужасная погода стояла весь 1318 год, а в 1320 и 1322 годах в исторических Нидерландах произошли сильные наводнения. Этот цикл закончился в 1322 году – с изменением индекса САО, которое привело к исключительно морозной зиме, когда на обширной территории остановилось судоходство, а тысячи людей погибли от голода и болезней. Постоянный климат прежних лет уступил место непредсказуемой и зачастую аномальной погоде. В конце 1320-х и в 1330-х отмечались теплые и очень сухие летние месяцы, а в Ла-Манше и Северном море усилились и участились штормы. Влажные и мягкие западные ветры, лелеявшие Европу на протяжении всей эпохи средневекового климатического оптимума, словно включались и выключались по щелчку, когда индекс САО колебался от одного крайнего значения к другому. Начался малый ледниковый период.
Часть вторая
Начинается похолодание
О Владыка, погода зла, и ветра завывают,
