* * *
Семнадцатый век ознаменовался самыми холодными зимами малого ледникового периода во время Гриндельвальдской флуктуации и минимума Маундера. Хотя велик соблазн сосредоточиться на анализе температурных колебаний, на самом деле вторичные эффекты этих изменений, вероятно, сильнее сказывались на живших в то время людях
[295]. В качестве примера можно вспомнить граждан Голландской Республики
[296]. До малого ледникового периода значительная часть исторических Нидерландов находилась ниже уровня моря, но их жители давно привыкли преобразовывать окружающую среду в экономических и военных целях. В ходе малого ледникового периода их прибрежные территории становились все более защищенными, по ним проходило все больше дорог, здесь строились города и осушались болота. Когда температура падала или на побережье обрушивались сильные штормы, люди просто терпели, а затем использовали в своих интересах уже изменившиеся условия. Смена преобладающих океанских ветров на восточные во время похолоданий того же периода позволила голландцам совершать плавания в далекие теплые воды и доминировать в международной торговле. Благодаря этому Нидерланды многие десятилетия оставались крупнейшей европейской торговой державой.
Япония заняла совершенно иную позицию. В 1630-х сегунат Токугава запретил японским подданным торговать с чужестранцами, объявил христианство вне закона и стал тщательно контролировать связи с голландскими, китайскими и корейскими рынками. Однако это не помешало экономическому и духовному процветанию Японии, и за XVII век население этой страны увеличилось почти вдвое. И голландцы, и японцы приспосабливались к климатическим изменениям по мере их возникновения. Японцы преуспели благодаря уникальному экологическому разнообразию своих островов, голландцы – благодаря разнообразию экономики и активной морской торговле в военное время.
Большинство исследователей сходятся во мнении, что малый ледниковый период закончился в результате промышленного загрязнения, вызванного бесконтрольным потреблением ископаемого топлива. Еще в 1684 году писатель Джон Ивлин жаловался на «грязно-бурый дым от угля», который наполнял легкие лондонцев «грубыми частицами». В середине XIX века альпийские ледники были примерно в 2 раза больше, чем сегодня, но вскоре начали неуклонно таять в результате повышения температуры, вызванного загрязнением окружающей среды. Исторические свидетельства указывают на то, что к тому времени воздух в некоторых альпийских долинах был густым от примесей. В двух ледяных кернах, взятых высоко в горах, были обнаружены слои льда, содержащие большое количество сажи. В те же годы английские художники изображали суда, идущие по Темзе под бледно-коричневым небом. Густые туманы, вызванные сжиганием угля, были привычным фоном в рассказах о Шерлоке Холмсе. По мере того как возрастало бытовое и промышленное использование угля, увеличивались и выбросы углекислого газа в атмосферу.
В ХХ веке переход на газ и нефть, а также широкое распространение автомобилей привели к резкому увеличению выбросов парниковых газов, причем эта тенденция усиливалась из-за роста численности населения и масштабной расчистки лесов в разных уголках планеты. С 1900 года содержание метана в атмосфере выросло более чем в 2 раза, и это, наряду с увеличением других выбросов, повысило способность атмосферы удерживать тепло. При сохранении нынешних объемов выбросов температура продолжит расти, ледяные щиты будут таять, а моря начнут выходить из берегов и затапливать густонаселенные прибрежные города.
За последние 20 лет климатологи, работающие в самых разных климатических условиях, провели глубокие исследования, которые показали реальность антропогенного глобального потепления. Когда я писал эту книгу, статистические данные убедительно подтверждали, что антропогенные парниковые газы – основной фактор, определяющий постоянное потепление. Сегодня антропогенное изменение климата стало научным консенсусом, несмотря на продолжающиеся попытки распространения дезинформации о том, что нынешнее потепление – якобы часть естественного цикла изменения климата. Это заблуждение вызвано устаревшими теориями, а наше единственное спасение от продолжающегося потепления – долгосрочное планирование с заботой о мире наших правнуков и их потомков. Мы стоим перед лицом неизвестности – и речь не только о все более частых природных катаклизмах, но и о непредсказуемых долгосрочных последствиях потепления. «Качели» малого ледникового периода обрушились на наших предков, когда метеорологические знания сводились к наблюдениям за облаками с церковных башен и тяжелому жизненному опыту. Вот почему время от времени нашим предкам приходилось претерпевать серьезные трудности.
История малого ледникового периода учит нас, что чем больше мы узнаем о грядущих климатических сдвигах и чем глубже осознаем возможные проблемы, тем проще будет адаптироваться к ним и предотвратить самые катастрофические последствия. У нас есть возможность многое узнать о том, что ждет нас впереди. Например, недавно Мэтью Фитцпатрик и Роберт Данн провели исследование и спрогнозировали климатические условия в 540 городах Северной Америки на 2080 год, уподобив одни города другим. Так, климат Монреаля в 2080 году будет напоминать нынешний климат Филадельфии (которая, конечно, находится намного южнее)
[297]. Температура в Лос-Анджелесе будет похожа на нынешнюю температуру в мексиканском Кабо-Сан-Лукасе, расположенном на южной оконечности полуострова Калифорния. Подобные прогнозы дают наглядное представление о поистине грандиозных масштабах будущих климатических изменений. Конечно, прогнозы показывают только средние сдвиги и не учитывают учащение таких экстремальных явлений, как ураганы, длительные засухи и Эль-Ниньо. В них также не учитываются серьезные экологические последствия потепления: изменения в сельском хозяйстве и животноводстве, распространение инвазивных видов и тропических болезней, таких как лихорадка денге, по территории США.
Благодаря развитию технологий и методов компьютерного моделирования мы стали гораздо лучше понимать, куда движется мир вследствие потепления, повышения уровня океана, изменения режима распределения осадков и т. д. Люди, пережившие малый ледниковый период, решали проблемы на локальном уровне, в то время как у нас есть научные знания, необходимые для глобального понимания климатических процессов. В прошлом люди полагались на интуицию и жизненный опыт. Наши компьютерные модели и статистические прогнозы гораздо более сложны и точны – но вместе с тем они обезличены и не отражают опыта людей. События малого ледникового периода напоминают нам, что интуиции и опыта недостаточно, чтобы противостоять вызовам будущего. Постепенно привыкая к теплому миру, мы сталкиваемся с необходимостью сочетать интуицию и опыт с наукой, которая часто кажется слишком сложной и запутанной. Понимание того, что происходило с климатом в прежние времена – неотъемлемая часть наших попыток справиться с одной из величайших проблем, когда-либо встававших перед человечеством.
