Мастер Норри остановился, огладил бороду, кинул внимательный взгляд на Дарина, державшегося всю дорогу у меня за спиной.
– Подожди здесь, – бросил ему и, повернувшись ко мне, сказал: – Зайдем в зал, сразу же становись на колени и склоняй голову. И не вздумай подниматься на ноги, иначе стражи одним махом тебя укоротят. Отвечай, когда спросят, а в остальное время даже пикнуть не смей. Поняла?
Я в упор посмотрела на гнома. Я бы и дома в подобной ситуации уперлась, а теперь бунтарская жилка ощущалась во мне все сильней. Никак не хотелось смиряться с приказами. От моего взгляда Норри перекосило, и он прошипел сквозь зубы:
– Дура! Если не сделаешь, как велю, волоком в зал затащат!
– Как скажете, – нехотя буркнула я, но решила, что буду выполнять приказы не так поспешно, как хотелось бы мастеру.
Гном недоверчиво хмыкнул, но не стал настаивать на клятвенном подтверждении. Лишь поправил молот на поясе и, пройдя мимо стражей, стукнул в двери.
Они тотчас же открылись. Моему взору предстал небольшой зал в ярких цветах. Мастер Норри заволок меня внутрь, как собачку на поводке, и, не давая ни секунды на раздумья, подсек под ноги. Лязгнув щитками, я рухнула на колени. Подниматься благоразумно не стала, но и опускать голову, как того требовали, не спешила, оглядываясь по сторонам.
Стены и потолок покрывали узоры, выложенные драгоценными камнями. Бирюзовые и малахитовые змеи извивались среди цветов из сердолика с листьями из нефрита. Грозные драконы из бордового камня скалили свои пасти в охоте за косулями. Завороженная обстановкой, я не сразу обратила внимание на находящихся в зале.
Возле стены стоял гном в черном камзоле и очках на мясистом носу, а за большим столом у противоположной стены, в кресле с высокой спинкой, сидел другой пожилой гном, осанистый и важный. Его окладистая борода была заплетена в две замысловатые косицы. На шее у него висела массивная цепь с бляхой с каким-то изображением. Он с таким напыщенным видом разглядывал листы в большой папке, что я поняла – это и есть тот самый советник, который будет решать мою дальнейшую участь. Гном оторвался от своего занятия, поднял пронзительный взгляд и…
Мастер Норри тюкнул меня по голове, я невольно опустила подбородок вниз. На затылок тут же легла его рука, принуждая оставаться в таком положении.
– Это она и есть? – услышала я голос советника. – Строптивая.
– Дурная, уважаемый советник, – осторожно откликнулся мастер. – Дурная, но неопасная.
– Неопасная?! – усомнился тот. – Неопасные с оружием на поясе не бегают, в дома к мирным гномам с криками не врываются и разор не чинят. По этой же сразу видно – она из боевых. Значит, опасна в любом случае.
– Советник, прошу, выслушайте меня, – мягко и просительно начал Норри. – Она же клиричка! А клирики в обычных войнах не участвовали. Только в магических или с нежитью сражаются.
– Не участвовали, говоришь? А как насчет Присании, что там сейчас творится? Или Клайвусе? Скажешь, нет там клириков?
– Есть, уважаемый советник, – нехотя согласился гном. – Но там ведь с кочевниками и с орками воюют. А кочевники постоянно нежить поднимают. Их колдуны с темными силами знаются. Там без клириков никуда.
– С каких это ты пор так за людей ратовать начал? – недобро проворчал советник. – Раньше за тобой подобного не замечал.
– Я не людей, уважаемый советник, защищаю, а клириков, вернее клиричку, в данном случае вот эту, – произнеся последнее слово, мастер толкнул мою голову еще ниже, отчего спина выгнулась дугой, а подбородок уперся в грудь.
Я услышала звук отодвигаемого кресла. Негромкие, но четкие шаги замерли возле меня. В поле зрения оказались сапоги с тисненой кожей на носах и голенищах – ко мне подошел советник. Едва мастер Норри убрал руку с затылка, переложив ее на плечо, как я тут же подняла голову, выпятив подбородок вперед. Советник стоял рядом и внимательно разглядывал меня, как диковинного зверя.
– Гордая и непокорная, – бросил он задумчиво. – С такими сложно иметь дело. Втемяшится что-нибудь в голову, никаким клином не выбьешь, – он развернулся и, обойдя стол, уселся в кресло. – Норри, ты же знаешь наши правила – никаких людей в Подгорном Доме быть не должно. Сдай ее стражам, и те, после пары вопросов, отправят ее на рудники.
– Но, советник, – неожиданно в голосе мастера мне послышалось отчаяние, – а как же ваш прежний приказ? Может, верхушники ее разыскивают? Тогда они выкуп заплатят.
Советник скривился:
– Норри, какая у нее родня, какой выкуп? Она же клиричка. Не городи ерунды! И можешь не напоминать мне о той давней истории, я ее уже сотню раз слышал. Тебя спасла другая клиричка, не эта. Та, что тебя у горного тронга
[14]
отбила, давно своей смертью почила. И теперь из-за одного случая каждую встречную-поперечную вытаскивать глупо. Не майся дурью, сдавай ее стражам и возвращайся ко мне. Надо обсудить проблему с восточными штольнями, там того и гляди потолки обвалятся.
«Вот и все. Прощайся с жизнью, Алена», – мелькнуло в голове. Душа камнем рухнула вниз, но тут же пришла злость. Вывернувшись из цепких пальцев Норри, я вскочила на ноги и ринулась на него. Не знаю, чего хотела добиться: бездействие было более глупым, нежели безнадежный бросок. Раскинув руки в кандалах, всем телом толкнула мастера и, закинув цепь ему на шею, начала скручивать.
В тот же миг по телу прокатилась волна жуткой боли. От неожиданности я расслабила хватку, а потом и вовсе заорала от ощущения невыносимого пламени, терзающего все мое тело. Сквозь пелену, заволокшую глаза, я видела, как гном снял мои руки с шеи, оттолкнул меня, скорчившуюся от боли, и встал на ноги. Секретарь с криком «Стража!» бросился к нам. А мастер как ни в чем не бывало одернул камзол, утвердил на поясе молот и немного хриплым голосом произнес:
– Не надо стражников. Пусть даже пальцем ее не касаются.
Советник махнул рукой. Вбежавшие стражи обступили меня кольцом, однако хватать и волочь не спешили.
Скрючившись на каменном полу, я пыталась хоть как-то вытерпеть муки. Норри прошел между охранниками и, склонившись ко мне, провел рукой по голове. Стало легче.
– Что, клиричка, в первый раз клятву нарушила? – спросил он скорее участливо, нежели жестко и, обратившись к советнику, добавил: – Можете отпустить стражей, ничего подобного она больше не сделает, поскольку под соклятьем
[15]
. – И вновь спросил меня: – Ведь правда не сделаешь?
Я с трудом кивнула. Советник дал знак стражам, и те нехотя расступились, а потом и вовсе вышли, оставив лишь двоих у двери. Кое-как выпрямив сведенные судорогой руки и ноги, я встала сначала на четвереньки, потом на колени и уже хотела подняться, как, перехватив суровый взгляд мастера, замерла в этом положении.
