Поскольку спутница и без того тащила тяжеленную корзину с неизвестным содержанием и большой узел тряпья, Ия немало удивилась тому, что та смогла выдержать ещё и её вес.
Но всё же груз оказался слишком обременителен для этой женщины, отнюдь не отличавшейся богатырским сложением. Уже метров через двадцать она тяжело дышала, и каждый новый шаг давался ей с нарастающим трудом.
«Ладно, — стиснув зубы, решила про себя недавняя невольница, отстраняясь от жрицы. — Как-нибудь дойду до того места, а там точно упаду!»
Спутница запротестовала, но девушка, упрямо тряхнув головой, зашкандыбала, опираясь на копьё.
От запредельного усилия у неё опять потекли, казалось бы, давно пересохшие слёзы. Бывшей рабыне казалось, что ей никогда не добраться до той заросшей дороги, что она переоценила свои силы и свалится прямо сейчас.
Однако Ия всё же дошла, но тут ноги у неё подломились. Она упала на колени, продолжая держаться за импровизированный посох.
Оказавшись рядом, спутница что-то прохрипела, указав рукой в сторону кустарника. Напрягая зрение, девушка смогла различить выступавшую из склона скалу и, по-прежнему ничего не понимая, вопросительно воззрилась на жрицу.
Та, кряхтя, сняла со спины корзину, потом взялась разворачивать узел.
Вскоре на плечах недавней невольницы лежала подбитая мехом накидка. Женщина помогла ей подняться и решительно повела к зарослям. Только теперь та заметила за ними неглубокую нишу.
Усадив бывшую рабыню на тощую кучу сухих листьев, видимо, нанесённых сюда ветром, жрица вернулась к дороге и споро перетащила в расщелину все их вещи.
Побеспокоив уставшую девушку ещё раз, она постелила то ли коврик, то ли сложенное одеяло, а сама, усевшись рядом, тоже прикрылась накидкой.
Повозившись, устраиваясь поудобнее, спутница вдруг обняла недавнюю невольницу за плечи и, прижав к себе, прошептала:
— Леоннам дайджат паленио.
Нравы в творческой среде всегда отличались раскованностью, а уж в двадцать первом веке вообще никого ничем не удивишь. Ия знала женщин, испытывавших сексуальное влечение к представительницам своего пола, однако в словах и действиях жрицы отсутствовали даже намёки на эротизм. Будучи намного старше, она явно хотела лишь утешить измученную девушку.
Именно так незадачливая путешественница между мирами и отнеслась к её объятиям. В свитере, стёганном халате и таких же штанах, прикрытая меховым плащом, недавняя невольница пригрелась, прижавшись к соседке, и ухнула в чёрную пропасть сна.
Проснулась Ия как-то сразу — без ленивого потягивания и сладкой, нехотя покидающей сознание предутренней дрёмы. В голове, словно сработал невидимый переключатель, сразу прояснивший: кто она и что тут делает.
Небо с редкими облаками уже посветлело, и в его голубизне торопливо растворялись последние самые яркие звёзды. Но солнце ещё не показалось из-за гор, лишь окрасив их вершины в нежно розовый цвет.
Рядом, так же сидя, спала женщина, положив ей голову на плечо.
Болели затёкшие от неподвижности мускулы. Хотелось пить, есть и в туалет, а ещё бывшая рабыня сильно замёрзла, поэтому не удивилась, заметив вылетевшее изо рта облачко пара.
«Ещё одна такая ночь, и я без всякой эпидемии подхвачу какую-нибудь простуду», — грустно подумала она, глядя сквозь редкие кусты на пустынную дорогу.
Ия негромко кашлянула, прочищая горло. Вздрогнув, мирно сопевшая над ухом жрица отпрянула и какое-то время смотрела на неё, недоуменно хлопая густыми ресницами.
Пока спутница приходила в себя, девушка рассмотрела её накидку или плащ без рукавов, завязывавшийся под горлом широкой лентой. Плотную тёмно-зелёную ткань покрывала затейливая аппликация из кусков белой кожи, а внутри виднелся мягкий, светло-серый мех.
В глазах женщины вспыхнуло понимание, и они заблестели от подступивших слёз. Сухие губы задрожали, видимо, она вспомнила о вчерашней трагедии.
Пригнувшись, бывшая рабыня выбралась из ниши и едва успела подхватить сползавший с плеч плащ, который оказался тоже зелёным, только шёлковым и расшитым по краям и подолу разноцветными нитками. Да и чёрный, с серебристым отливом мех смотрелся гораздо богаче, чем на накидке у спутницы. Очевидно, эта вещь из гардероба самой знатной дамы.
Позади послышалось сдавленное кряхтение. Обернувшись, недавняя невольница помогла женщине выбраться из расщелины. Та с видимым усилием разогнулась и, поморщившись, потёрла поясницу. Потом она поёжилась, зябко поведя плечами. Судя по всему, она тоже замёрзла, несмотря на причудливо расшитый меховой жилет и тёплый плащ.
Обменявшись приветственными кивками, они дружно разошлись в разные стороны. Затем, сделав свои дела, вернулись к нише, где жрица торопливо свернула расстеленное на земле одеяло.
Ия терпеливо наблюдала за тем, как женщина собирает вещички, но когда та взялась за корзину с явным намерением вновь взгромоздить её себе на спину, бывшая рабыня знаком остановила свою спутницу.
Девушка зверски хотела есть, а судя по вчерашнему обмену знаками, внутри должно находиться что-то съедобное.
Именно это несостоявшаяся звезда российского цирка и попыталась изобразить в новой пантомиме.
Покачав бритой головой, собеседница распутала хитро завязанную верёвку и, сняв плетёную крышку, продемонстрировала грубую ткань, под которой оказалось зерно, чрезвычайно напоминавшее толстенький рис.
Не в силах справиться с чувством голода, бывшая рабыня взяла горсточку и положила себе в рот.
— Аней! — вскричала жрица, торопливо прикрывая крышку. — Дангши-ел!
Сердито глянув на спутницу, она стала торопливо завязывать верёвки.
— Неуел ё ксакуйтана!
Не слушая её ворчание, путешественница между мирами старательно пыталась перетереть зубами твёрдые зёрна.
Когда женщина вновь попыталась поднять корзину, Ия опять запротестовала, вызвав на лице собеседницы недоумение, сменившееся откровенным страхом, когда недавняя невольница взялась за оружие.
Страдальчески воздев очи горе, та продела копьё сквозь матерчатые ремни и жестом указала жрице на второй конец.
Испуг в её глазах сменился пониманием. Действительно, столь тяжёлый груз лучше нести вдвоём. Днём зверя или человека видно издалека, так что в случае нужды девушка успеет изготовиться к обороне.
Она шла первой. Часть кое-как перемолотого крепкими зубами риса, вызвав бурное слюноотделение, наконец-то превратилась в клейкую массу, которая, будучи протолкнутой по пищеводу, была с благодарностью встречена истосковавшимся желудком.
«Скорее бы дойти до речки, — мечтала недавняя невольница. — Буду пить, пока вода из ушей не закапает, и рис можно будет сварить… Вот же ж дура! В чём варить то и на чём?! Ни посуды, ни спичек. Ну, огонь можно трением добыть. И что с ним делать? Ни котелка, ни кастрюльки. Так и придётся до избушки терпеть. Там и котёл, и чайник, и зажигалка. Интересно: сосиски уже испортились? Всё-таки не май месяц, а они в упаковке».
