Несмотря на превосходство в силе и в весе, она явно проигрывала девушке в ловкости и выносливости. Всё-таки молодость тоже много значит.
Случайные попутчицы сели, держась друг за дружку, а крестьянка, наоборот, медленно повалилась на бок. Тело её вздрагивало, а изо рта густо текла кровь.
— Сабуро, — недавняя невольница устало махнула рукой в сторону умирающей и провела ребром ладони по горлу. — Её больше нет. Она умерла.
Лысая достала из рукава скомканный платок и что-то проговорила, вытирая блестевшие на щеках слёзы.
Её голос был настолько переполнен горечью и разочарованием, а глаза смотрели с такой укоризной, что Ия почувствовала себя очень неловко. Она не только сама не пришла на помощь несчастной женщине, но и не дала сделать этого жрице. Что думала перед смертью умирающая крестьянка, глядя на их нелепую, постыдную драку. Стыд огненной волной прокатился по душе.
Путешественница между мирами в очередной раз с горечью поняла, насколько же она изменилась за последние дни, но ни на миг не пожалела о содеянном.
Она вновь окликнула спутницу, красноречиво указав на корзину. Однако та, даже не глянув в её сторону, опустилась на колени в двух шагах от мёртвой женщины, сложив ладони перед грудью.
— Сабуро! — чуть громче повторила бывшая рабыня, но женщина никак не отреагировала, продолжая с отрешённым видом бесшумно шевелить губами.
«Это что, она не хочет со мной идти? — чувствуя, как закипают слёзы на глазах, охнула девушка. — Вот же ж! Хотела как лучше, а получилось… Неужели она даже сейчас не поняла, что мы всё равно не смогли бы ничего для неё сделать, а только сами бы заразились? Здесь же вроде знают, как опасно прикасаться к заражённым. Ну так чего выёживается?»
Бывшая рабыня вспомнила, как эта женщина защищала её от издевательств толстого торговца живым товаром. На душе стало ещё противнее.
«А может, это потому, что она жрица? — отчаявшись, думала Ия. — Что, если у неё религия такая милосердная: всем помогать? А я помешала ей исполнить какой-нибудь священный обряд. Всё-таки здесь самый настоящий рабовладельческий строй, ну или средневековье. Тогда и у нас к религии все относились очень серьёзно и верили по-настоящему. А она всё-таки жрица, вот и не может простить мне такого святотатства? Или я её просто разочаровала своей чёрствостью и равнодушием к умирающей? Вдруг она считала, что я тоже должна быть такой же доброй? Вот же ж и принесло эту тётку умирать прямо у нас на глазах!»
Недавняя невольница решительно встала.
«Ну и… как хочет. Навязываться не буду, а то ещё что-нибудь не так сделаю. Пойду одна. Жаль, с языком не вышло. Ладно, что-нибудь придумаю».
Девушка подошла к валявшимся на дороге вещам.
«Рис не возьму. Всё равно нести не в чем. Тут даже карманов нет, а за пазуху не положишь. А вот копьё с кинжалом заберу. Она сама от него отказалась».
Бывшая рабыня подобрала оружие, украдкой вытерев рукавом уже мокрое от слёз лицо, ещё раз глянула на коленопреклонённую жрицу и пошла, шаркая подошвами сапог по пыли и мелким камешкам.
— Платино! — послышался за спиной негромкий, усталый голос.
У Ии перехватило дыхание. Обернувшись с отчаянно бьющимся сердцем, она увидела, как женщина с налысо обритой головой тяжело поднимается с земли.
Возможно, уяснив, что она всё равно не смогла бы помочь несчастной крестьянке, местная служительница культа смирилась с рациональной жестокостью своей спутницы или тоже просто побоялась остаться одной в этих кишащих смертью землях?
Сейчас недавняя невольница совсем не хотела об этом думать. Внимательно оглядываясь по сторонам, она легко узнавала знакомые места.
Над вымершей деревней всё так же кружились чёрные птицы, хотя их и значительно поубавилось.
Попался им и труп, так напугавший толстого работорговца и его прихлебателей. За два дня любители падали не только успели объесть мёртвое тело, но даже оттащили его метра за три от дороги, так что теперь рёбра и кости белели среди помятого бурьяна. Очевидно, здесь пировали не только лисицы с шакалами, но и кое-то посерьёзнее. Вполне возможно, что тот самый тигр, который так напугал путешественницу между мирами, вряд ли в здешних местах обитает другой столь же крупный хищник.
В следующий раз об отдыхе девушка попросила сама. И дело было не только в усталости, от которой отказывались шевелиться ноги. У неё опять разболелся живот. Однако на сей раз последствия оказались гораздо серьёзнее, так что пришлось бегом бежать к ближайшим кустам, а потом торопливо возиться со штанами и нижним бельём.
Когда измученная бывшая рабыня вернулась, спутница протянула ей маленькую горсточку риса.
Ия удивлённо вскинула брови, вспомнив, как совсем недавно женщина бурно возмутилась, когда она пыталась жевать сухое зерно.
«Видно, сама очень есть захотела, — усмехнулась бывшая рабыня, глядя, как жрица неторопливо двигает челюстями. — Или это знак примирения?»
В любом случае отказываться она не стала.
Ещё один привал сделали, когда вышли к реке, где напились и умылись.
Холодная вода на краткое время взбодрила девушку. Сабуро знаком попросила у неё шапочку и долго вертела в руках, с интересом вглядываясь в переплетение пушистых нитей. А путешественница между мирами, искоса поглядывая на её меховой жилет, лишний раз убедилась, что местные жители не используют пуговицы в своей одежде.
«Можно будет их изобрести, — усмехнулась она про себя. — Вдруг аборигенам понравится? Вот и буду внедрять новую моду».
Бывшая рабыня перевела взгляд на поросшие лесом горы. Большую часть пути до спасительной избушки уже пройдена, но впереди ещё остался самый трудный участок.
Карабкаться вверх по крутым склонам придётся сквозь густые заросли да ещё с тяжёлой корзиной, а сил уже совсем не осталось.
Перед тем, как войти в лес, Ия исполнила целую пантомиму, поясняя, почему она собирается нести рис одна. Уж слишком неудобно здесь будет тащить такой тяжёлый груз на копье. Недавняя невольница всё ещё чувствовала свою вину перед спутницей и старалась хоть как-то её загладить.
Жрица согласилась, давая понять, что готова забрать у неё корзину сразу, как только она устанет.
Чтобы гарантированно не сбиться с правильного пути, девушка отыскала именно то место, где так неосмотрительно выскочила на дорогу прямо перед носом у работорговцев.
Она хорошо помнила свою встречу с тигром, поэтому старательно осматривалась по сторонам, не испытывая однако того панического ужаса перед хищником. После всего случившегося, люди казались ей гораздо опаснее.
Поначалу недавняя невольница планировала ненадолго задержаться в заросшей орешником лощине, рассчитывая немного подкрепиться дарами леса, но спустившееся к горизонту солнце заставило её отказаться от этой идеи. Провести ещё одну ночь под открытым небом, когда в каком-нибудь часе пути их дожидается уютная избушка с печкой и лежанкой, не хотелось.
